Дерзкая-3. Ближний круг

Пока Бертан загружал мать на заднее сидение, Юрка открыл мою дверь и сунулся внутрь.

– Катюша, как тебя благодарить, не знаю. Как вообще такое возможно? Сделать за полдня то, что я не смог за три года...

– Я не подумала, что она может быть жива. Но раз ты это допускал, я просто отработала всю информацию, до которой смогла добраться. Дело техники.

Я вытащила из кармана то, что осталось от денег, и протянула Юрке:

– Сдачу забери.

Он затряс головой:

– Не надо! Оставь себе.

– Ты спятил что ли?! Чаевые суёшь? Так я к тебе не нанималась вроде!
– меня затрясло.

– Орешин, сгинь с глаз!
– рявкнул Олег.
– Не выводи меня!

Юра забрал деньги и полез на заднее сидение.

Когда Олег двинулся в обратный путь, Даррина начала испуганно мычать, бормотать, плакать. Юра и Бертан хлопотали над ней с двух сторон, а я вжалась в переднее сидение и призывала на помощь всё своё терпение. Выносить всё это было совершенно невозможно. Когда мои нервы оказались на пределе, я плюнула на всё и полезла в её голову.

Это был какой-то кромешный ад. Я видела два типа повреждений. Одни явно были следствием инсульта. Другие - целенаправленное воздействие. Её ментальное пространство было разодрано в клочки. В этих клочках бились и умирали остатки потока, равного которому когда-то не было во всём Первом мире. У Даррины уже не могло быть никаких сканерских способностей. Да и обычная мозговая деятельность, скорее всего, была очень сильно нарушена. Я принялась обходить по очереди все разрозненные участки её пространства и гасить возбуждение. Даррина перестала мычать и выть и, наконец, уснула, привалившись к Юрке. Я ещё раз прошлась по руинам её сознания. И теперь, когда всё успокоилось, я чётко увидела то, что в панике было неочевидным: сначала Даррина перенесла разрушительное внешнее воздействие, а кровоизлияние случилось уже потом.

– Ребята, дело было так. Сначала её порвали. Это не блоки, это намеренное разрушение. Нет больше единого потока. А потом она перенесла обычный инсульт. Судя по всему, не очень тяжёлый. Всё-таки ходит и что-то соображает. Речь, может быть, получится восстановить, если возьмётся хороший невролог. Но она больше не сканер.

– Это мог сделать Бэст?
– проговорил Бертан.

– Ты меня спрашиваешь? Не знаю, на развалинах подписи не стоят. Но если так рассуждать, то кому она сдалась, кроме него? Спрашивай свою сестру, может быть, она что-то тебе скажет.

– А можно как-то восстановить её?

– Я могла бы попробовать, если бы это были блоки. Но это не блоки. Это разрывы потока. Я не представляю, как это было сделано, а значит, не умею это исправлять. Извини, Бертан. Это правда.

– Ну что ты, разве я сомневаюсь...
– вздохнул он.
– Спасибо тебе.

Когда мы уже поздней ночью доехали до нашего дома, я чувствовала, что сейчас сдохну на месте. Сумасшедший день, под занавес которого мне пришлось ещё и усыплять Даррину, высосал из меня последние силы.

– Идите вперёд, мы потом, - сказала я, выбираясь из машины.

Бертан вытащил спящую мать и понёс к беседке. Юра пошёл открывать ему двери. Скоро они втроём скрылись из вида.

– Олег, я просто сейчас помру. Давай дома останемся.

– Конечно, - Олег полез за ключами от дома.
– Не помирай только, хорошо?

– Уж как получится.

В прихожей я сбросила с себя куртку прямо на пол, с трудом стащила ботинки, не расшнуровывая, добрела до дивана в холле и повалилась на него без сил. Олег подошёл, проверил, жива ли, разворчался, стал вытряхивать меня из одежды.

– Ну что ты бубнишь, я всё равно ни слова не понимаю...
– пробормотала я, проваливаясь в глубокий душный сон.

* * *

От новой двери, которую мы все уже успешно освоили, до старого запущенного парка было совсем близко. Ну, может быть, чуть дальше, чем до парадного входа в Юркино жилище. Парка этого из окон видно не было, всё закрывали огромные деревья. Но я его хорошо помнила, когда-то Юрка гулял там под присмотром врачей, а я сидела с ним на скамейке и думала, смогу ли хоть чем-то помочь брату. Больше с тех пор я в этот парк и не заглядывала.

Оказалось, что на огромной поляне, засаженной лабиринтом плотных тенистых кустов, ничего, в сущности, не изменилось. Только на северном краю у леса появилась коробка для сквоша. Возможно, и даже наверняка, в Первом мире у этой игры было своё название, но я его не знала. В коробке я и увидела Юрку с ракеткой. Он неторопливо подавал мячи, вынимая их из огромной бездонной корзины, а высокая худая шатенка в белых брюках и просторной вышитой тунике очень неловко пыталась их отбивать. Пока я шла, Юрка успел подать с десяток мячей, а шатенка, вроде бы, до одного из них своей ракеткой всё-таки дотянулась.

Юра не заметил меня, пока я не подошла практически вплотную и не замаячила у самой границы коробки. Тогда Юрка остановился, что-то сказал своей партнёрше, тронув её за плечо, и пошёл ко мне.

Женщина тоже обернулась.

Вот теперь её невозможно было не узнать. Да, годы никуда не спрячешь, да, морщины и искажённые болезнью черты... Но это была Даррина, и долго вглядываться было не нужно. Её волосы хорошо покрасили, аккуратно постригли, подобрали красивую одежду. На щеках играл румянец, а глаза блестели живостью и любопытством.

– Какие-то две недели, а человека не узнать!
– восхитилась я, когда Юра подошёл ко мне.
– Ты что, знаешь волшебное слово?

– Бертан знает, - улыбнулся Юра.
– Он где-то нашёл совершенно необыкновенного врача... Кроме всего прочего, велено научить её играть в чарис. Полезно во всех отношениях. Вот, упражняемся. У Дары ещё не всё ладно с мышечной реакцией, но это дело наживное. С речью хуже, ничего не получается. Но куда нам спешить...

– В самом деле, куда, - вздохнула я.
– А как вы тогда общаетесь?

– Или она отвечает жестами, или, если что-то серьёзное надо сказать, есть планшет с клавиатурой, - Юра кивнул на ближайшую скамейку, к которой была прислонена его трость, и там же лежал планшет, половину площади которого занимала клавиатура.

– А кстати, как поживает твоя любовь с бутылкой?

Юрка как-то по-мальчишески фыркнул:

– Какие там бутылки... Ты ещё гуманно со мной обошлась, об стену разбила. А тут, если Дара запах учует, может и в голову прилететь.

– О! Вот чего тебе для счастья не хватало, теперь понятно, - рассмеялась я.