Дерзкие. Будешь моей

– Послушай, не надо. Он изменился, потому что понял, что эти отношения для него травматичны. Так же, как и для меня. Мы оба поняли, что не подходим друг другу. Тут я обсуждать нечего… Я должна буду закрыть долги и уехать. Прости меня, пожалуйста, Сонь…Но мне так будет лучше.

– Ладно…Хорошо, Кать. Я понимаю, – она садится рядом и вздыхает, взяв меня за руку. – Значит, ты примерно на месяц?

– Боюсь, что даже недели на три…Не больше, постараюсь быстрее всё сдать и улететь. Главное, чтобы все пошли на встречу.

– Думаю, с этим не будет проблем, тебя ведь любят преподаватели…

– Ага, – улыбаюсь и заваливаюсь на свою подушку, глядя в потолок…Так много воспоминаний. Взяв книгу с полочки, я очень быстро проваливаюсь в сон после перелёта и не замечаю, как наступает вечер.

«Паша, привет, это Катя. Давай завтра увидимся. Мне нужно вернуть тебе подарок и сообщить одну новость лично», – пишу сообщение своему однокласснику и буквально сразу же получаю ответ, что он заедет за мной завтра в семь вечера, и что подарки – не отдарки. Решаю, что просто оставлю коробочку у него в машине. Спорить ни с кем не собираюсь, мне хватило в своей жизни одного твердолобого дурака. Весь вечер до самой ночи, пока Сони нет в комнате, я читаю лекции, надеясь, что удастся решить всё гораздо быстрее, чтобы как можно меньше времени проводить в стенах этого университета.

***

Раннее утро встречает тошнотой. Хорошо, что Соня не вернулась в общагу, и я спокойно бегу блевать вместо любимого утреннего кофе. Об аборте я даже не думаю. Ведь как смею предположить, у меня уже примерно шесть-семь недель, и у меня рука не поднимется убить живого человека. Хоть я и хочу сходить к врачу, чтобы всё проверить в ближайшее время, но сильно боюсь. Достаточно быстро записываюсь на прием на следующее утро, умываюсь и бегу в деканат, чтобы переговорить обо всём с куратором и ректором. Выгляжу ужасно. Бледнее моли, с синяками под глазами. И меня постоянно мучает головокружение и слабость.

Договариваюсь, принимаю обходной и мне сообщают, что когда внутренние вопросы между ВУЗами будут решены, на почту придёт список необходимой разницы для поступления. А пока у меня долги, я должна заняться ими.

Выхожу в длинный коридор и просто застываю, увидев в самом конце Глеба, окруженного целой свитой, среди которой какие-то девушки и незнакомые мне парни. Как всегда, одетый с иголочки, идеальный, красивый, но при этом такой пустой, что и смотреть на него кажется неправильным и непростительным для себя самой. Глаза – два айсберга. Глаза – отражение души. И его душа отражает лишь осколки…И больше ничего.

Он идёт в мою сторону, идёт не спеша и совершенно спокойно, а затем равнодушно проходит мимо, даже не взглянув на меня, пока Кир очень болезненно и волнительно кивает, следуя за ним, а я кое-как перебираю ноги, уходя оттуда прочь. По всему телу бегут липкие болезненные мурашки, практически иголки, которые кажутся настоящими. И я чисто на автомате залетаю в туалет и начинаю истошно рыдать, закрывшись в кабинке, пока слёзы не вызывают новый приступ неконтролируемой тошноты...

Глава 1.

Как же больно осознавать, что нас больше нет. Как мучительно и невыносимо каждое воспоминание, которое проникает в тело как тысяча острых лезвий. Мне кажется, я забываю, как дышать, когда вижу его. А когда понимаю, что он больше не смотрит на меня…Что он больше никогда не назовёт ведьмой…Не обнимет…Не поцелует, я и вовсе проваливаюсь куда-то в настоящий Ад…

Он был для меня всем. Или есть всё? Я не понимаю, что чувствую. Внутри всё скребёт и пульсирует. Нутро разрывает на части. Где заканчиваюсь я и начинается он или наоборот? Раньше мне казалось, что мы – продолжение друг друга…А теперь…

Умыв лицо и глядя в зеркало, наблюдаю свой потрепанный, изнеможённый вид. Неужели мой ребёнок творит со мной такие вещи? Или же дело в горечи расставания? В том, что я больше не могу смотреть на объект своих мучений так близко?

Быстро выхожу в коридор и бегу решать свои вопросы. Мне везёт, долго ждать не приходится, и я пулей вылетаю из университета, проскочив мимо тех самых спортивных машин, рёв которых уже отложился у меня в памяти.

Добравшись до общежития, смиренно выдыхаю. Уже завтра узнаю, всё ли с маленьким в порядке. Но я точно чувствую, что он там есть…Он или она, не важно. Эта энергетика Глеба. Пусть я мнительна…Но я его ощущаю. Его огонь и его силу в себе.

Во Владивостоке нам будет хорошо. Уверена, что мама не осудит. Да и Серёжа точно не будет говорить плохого. Я справлюсь. Ведь как бы там ни было, я уже его люблю. И всегда буду любить его отца. А покуда жива любовь, силы на воспитание всегда найдутся.

Пока решаю контрольные и пишу курсовую, в комнату возвращается Соня. Мне разрешили не посещать пары, а она выглядит очень опечаленно и растерянно, будто боится мне что-то сказать.

– Знаешь, я сегодня…говорила с ним, – подруга тянет каждое слово. – Только не ругайся, пожалуйста. Я сказала, что ты прилетела.

– Он и так это знает. Видел меня сегодня, – отвечаю, даже не поднимая взгляда.

– Вот как…Но он показался мне каким-то…Кать…Он всё равно что-то чувствует. Я прямо ощутила, как в его взгляде просквозила боль из-за этого…Он изменил тебе, да? Или…Что-то такое? Из-за чего вы расстались, Кать?

Хмурюсь и качаю головой.

– Он ни в чём не виноват, Сонь. Просто так бывает. Не ищи то, чего нет, – смотрю на часы. Время уже пять. Я так сильно засиделась. – Пойду помоюсь и соберусь на встречу с Пашей. Не грусти…

Беру полотенце и косметичку и ухожу к общим душевым. Через сорок минут возвращаюсь, услышав, что Соня болтает по телефону с Киром. Но стараюсь не обращать внимания. Молча собираюсь и вставляю в уши наушники, напевая что-то себе под нос. В последнее время так рефлексирую, иначе давно бы уже крыша поехала. Всё время думать о Глебе и о том, что между нами произошло, это как нырять в ледяную прорубь и не находить выхода. Порой мне кажется, мы с ним давно утонули и наши тела встретились где-то на дне океана…Где уже ничего не будет по-прежнему…

Когда мы вот так сидели…Друг напротив друга… Холодный металл касался моего лба, а запах страха и ненависти витал в комнате. Я чётко ощущала, что теряю его. Наша нить, которая до сих казалась неразрывной, рвалась прямо на моих глазах, а я ничего не могла с этим поделать. Лишь безмолвно кричать ему своим взглядом.

«Прошу тебя. Остановись. Поверь мне. Я тебя люблю».

Лишь пытаться кричать это своими глазами, своим сердцем, своей пока ещё не растоптанной душой…Но он не услышал…