Деспот на кухне

— Ты жестокая, бессердечная женщина! — с обидой пробормотал он.

Совсем забыла, что фамильяр может мои мысли читать!

Тем временем ведущий объяснил простые условия: каждая команда по очереди предлагает им отведать приготовленные блюда, а они выставляют оценку за каждое.

Официанты были наготове. От нашей команды это был услужливый Кристоф, в команде Дирка Вольтона — утонченный эльф, а в команде Братства мой бывший жених Тим. Так вот чем он там занимается!

Я была взволнована, ведь мое творение одно из первых отправилось на суд такого высокого жюри. Подумать только, Гелла Прайз будет есть мои пельмени!

— Не волнуйся, — шепнул на ухо Кортелло.

И как он только умудряется так незаметно ко мне подкрасться?! Но это пожелание сработало. По крайней мере, меня теперь волновали мурашки и огонь, растекающийся по телу, а не какая-то там мировая знаменитость, которой уже несут мои пельмени.

— Прошу поваров, приготовивших эти блюда, прокомментировать состав и подачу, — сказал эльф ведущий.

А у меня колени подкосились! Не то от близости Эрнеста, не то от боязни всеобщего внимания.

Первым дегустировали крем-суп, приготовленный командой Дирка Вольтона. Строгое жюри осталось довольно, и повар получил заслуженные три балла.

Следующей была я.

— Что это? — Гелла удивленно ткнула в тарелку.

— Пельмени, мадам, — ответила я, — в грибном бульоне.

— Это такое мясо в тесте? — брезгливо скривилась она. — Еда для бедных. Их еще с кетчупом и майонезом холостые мужчины едят.

От ее слов мне стало так обидно, что захотелось убежать и спрятаться. Однако ведущий оказался более лояльным к простым блюдам. Может потому, что он хоть и был эльфом, но все же оказался солидарным с остальными мужчинами.

Они оба попробовали пельмешки. Он с интересом, она — с недоверием. И хотя вкусом оба остались довольны, но я получила всего два балла. Как объяснила Гелла Прайз — за неинтересное исполнение блюда, хотя такой оценки не было предусмотрено.

Я ушла к себе с гордо поднятой головой. Никто не должен видеть моих слез — ни своя команда, ни чужая. И только Аркадий знал, какое негодование переполняет меня.

— Совсем зазналась, певичка! — буркнул он, пытаясь успокоить меня.

Следующий участник принес команде Братства три очка. Он сварил прозрачный куриный бульон, добавил к нему вареное яйцо и поджарил гренок. Работы на полчаса, никакой смекалки, но дива одобрила. Стало еще обиднее.

Следом шли участники, готовящие основное блюдо. Соревновались самые опытные шеф-повара, привыкшие удивлять даже искушенных гостей. Жюри получило мясо, рыбу и жаркое. Все три блюда были удостоены высшего балла.

Третьими были закуски и несладкая выпечка. От нас выступала Жоржетта с расстегаем, от Братства ведьмочка с салатом, а вот команду Дирка Вольтона представлял тот самый несчастный парень, который утащил все ингредиенты, до которых дотянулся. Бедолага приготовил пиццу — единственное блюдо, в котором можно было сочетать несочетаемое. Не знаю, правда, куда он шоколад пристроил.

Ни одно из поданных блюд не показалось достаточно изысканным взыскательной Гелле Прайз, хотя ведущий снова вовсю нахваливал мастерство и находчивость поваров. А с парня сняли еще один балл за то, что он не все продукты использовал. Шоколад все же остался невостребованным.

Следующими выступали кондитеры. Вот тут мадам Прайз пищала от восторга и жалела, что нельзя всем участникам добавить по баллу сверху.

В итоге к концу первого дня в лидерах была команда, на которую никто даже и не думал бы делать ставку — Братство. А команды непримиримых соперников хоть и отставали, но имели равное количество баллов.

Мне было ужасно обидно, ведь я не допустила ошибок, как тот парень, что взял целую прорву продуктов. Я справилась с заданием, сделала все вкусно и без ошибок, но, по мнению этой певички, мое блюдо было недостаточно аристократичным!

— Да что она знает о настоящей еде! — поддерживал меня Аркадий. — Небось, питается одним капустным листом в день, а сама только и делает, что о пирожных мечтает. Ишь, какая тощая! И мужикам завидует, потому что они пельмени могут наворачивать в свое удовольствие!

Фамильяр так трогательно меня поддерживал и был так смешон в своем гневе, что я немного успокоилась.

К счастью, на этом испытания на сегодняшний день были закончены, и я смогла сбежать домой, чтобы зализывать раны, нанесенные моему самолюбию.

Аркадий грозил кому-то невидимому плавником и обещал показать им, где раки зимуют. Странная угроза. Наверняка что-то очень страшное.

После шумной арены и напряжения, в котором я находилась, очень хотелось поскорее оказаться в своей маленькой темной комнате и отдохнуть там в полнейшей тишине.

Войдя в темный коридор, я уже предвкушала, как вытянусь на постели, завернусь в одеяло и буду наслаждаться блаженным ничегонеделаньем.

Дорогу преградил консьерж.

— Съехал от тебя хахаль твой? — недовольно пробурчал он.

— Кто?! — опешила я.

— Да мужик, который пел у тебя в комнате дни напролет, — уточнил гоблин, — голос у него еще такой противный.

— Нормальный у меня голос, — пробасил Аркадий.

Консьерж вздрогнул и нервно заглянул мне за спину.

— Я же говорил, что нельзя сюда кавалеров водить, — он схватился за палку, видимо, чтобы мужиков моих отгонять.

— Это Аркадий, и он — мой фамильяр, — сказала я, — ему скучно одному, вот он и пел. Но он больше не будет, потому что я его на работу с собой беру.

— Ах фамилья-я-р, — с досадой протянул гоблин, который уже настроился на битву с нарушителями порядка.

Посчитав инцидент исчерпанным, я направилась к лестнице.

— Стой, Йосан! — бросил защитник тишины. — Тебе тут письмо принесли!

Я вернулась за конвертом, поблагодарила гоблина и поспешила к себе. Послание было от мамы.

В нетерпении я лишь дверь закрыла и поспешила к окну, где света было больше, чтобы прочитать письмо от родительницы.

Мама, устраивавшая свою личную жизнь где-то на другом конце мира, писала мне крайне редко. Материнство — не ее сильная сторона.

— Мне тоже покажи! — ныл фамильяр.

— А как же тайна переписки? — возмутилась я.

— Да я просто хотел видимость приличий соблюсти, — надулся рыб, — я же все равно твои мысли читаю.

Признав, что он прав, и скрывать что-то бесполезно, я опустилась на кровать и посмотрела на строчки, написанные родным почерком.