Десять лет под внешним управлением. История Российской Федерациис 1991 по 2000 год.
Шрифт:
Перестань о том тужить, чему нельзя пособить.
На начало 1989 г. в Советском Союзе было 1522,2 тыс. научных работников, включая научно-педагогические кадры вузов. Из них было 3259 академиков, 49,7 тыс. докторов наук, 493,7 тыс. кандидатов.
Научные работники у нас заняты в академической, отраслевой и вузовской науке. В академической науке работает 149,7 тыс. человек, в отраслевой - 652,5 тыс. чел., в вузовской - 720 тыс. человек. Итого 1522,2 тыс. человек, а всего в сфере "науки и научное обслуживание" в стране занято 5 млн. человек следовательно 3,5 млн. человек нанято наукой в военно-промышленном комплексе.
Наибольшее число
Все эти люди трудятся в 5111 научных учреждениях в составе 20 академий, 20 отделений и филиалов академий, 2722 научно-исследовательских институтов, 528 филиалах и отделений научно-исследовательских институтов, 61 научно-исследовательских лабораторий, 898 вузов, 341 научных опытных станций, 13 конструкторских бюро, ведущих научно-исследовательскую работу, 15 обсерваторий, 24 ботанические сады, 16 заповедники.
Расходы на науку в 1988 г. достигни 37,8 млрд. руб., однако эффективность науки очень невысока и не превышает одного рубля на рубль затрат.
По данным на 1 января 1990 г. в Академии Наук СССР было 306 действительных членов (академиков) и 567 членов-корреспондентов. Средний возраст академиков 69,5 дет, причем из них 139 человек старше 70 лет и 106 человек старше 75 лет. Средний возраст членов-корреспондентов 63,7 лет.
Всего в АН СССР работает около 220 тысяч человек, из них 6600 докторов наук (средний возраст 58,1 года) 30000 кандидатов наук (средний возраст 45,6 года) и 26700 научных сотрудников без степени (средний возраст 38,2 года).
Управляет академией президиум, в составе которого 41 человек, из них 21старше 75 дет. "Выборы" в президиум происходят следующий образом: "подготавливается и согласовывается с директивными органами (ЦК КПСС) список кандидатов, в который никто из академиков не может добавить ни одного кандидата. Поэтому никакой альтернативы не было: один человек - одно место. Избранный в президиум академик оставался в нем пожизненно: несмотря ни на возраст, ни на способность хотя бы посещать заседания академии. На это внимание уже не обращали.
Уровень нашей беспомощной академической науки давно известен и каждый новый день подтверждает ее низкий, пренизкий уровень. Это блестяще подтвердил невежественный и неграмотный академик Примаков, член Президентского Совета, - специалист по Ближнему Востоку, а по совместительству специалист по внешней разведке, который выступил на 1-м съезде народных депутатов РСФСР 11 июня 1990 г. по поручению Президента.
х) Известия, 14 апреля 1990
Примаков начал свою речь следующим образом: "Горбачев поручил мне зачесть его обращение к съезду..." Академик, гуманитарий, обществовед, разрекламированный официальными властями, произнес не по-русски только одно слово ЗАЧЕСТЬ вместо того, чтобы сказать спокойно и уверенно по-русски ЗАЧИТАТЬ и все сразу стало ясно: кто есть кто?
Да и что с него требовать знания русского языка, если он сам не русский, а фамилию носит русскую. Что можно ждать от науки, где такие академики? и от Президентского Совета, где такие советники? Да, ничего хорошего!
Именно такие Обществоведы-академики учредили свою академию общественных наук и конечно при ЦК КПСС - ну прямо как у Салтыкова-Щедрина - "Вольный Союз Пенкоснимателей",
учрежденный "за отсутствием настоящего дела". Причем в уставе этого союза было записано, чтобы все его члены рассуждали "с таким расчетом, чтобы никогда, ничего из сего не выходило".5.6. Прощальная речь президента АН СССР.
Академика Гурия Ивановича Марчука – президента АН СССР с 1986 г.
Тут есть над чем призадуматься.
Призадумаешься поневоле.
21 ноября 1991 г. появился указ президента Российской Федерации о ликвидации Академии Наук СССР и о создании Российской Академии наук.
В Зале Академии Наук СССР со своей прощальной речью выступил 11 декабря 1991 г. президент Академии Наук Г.И. Марчук
ВСЕ СОБРАВШИЕСЯ сегодня в зале волею судеб стали не просто свидетелями, но и участниками исторической драмы, в которой многим — я не исключаю и себя — слышатся трагедийные ноты. В чем же драма и даже трагизм момента? Сегодня прекращает свое существование Академия наук Союза Советских Социалистических Республик, та самая Академия наук, которая во всех бурях века спасла и сохранила сердце и душу российской науки, та акадёмия, которая помогла создать сотни научных школ у себя и в братских республиках, достигла выдающихся мировых результатов практически во всex областях знаний.
Сегодня от нее уже отсечены многие плодоносящие ветви. Это научные сообщества, органически связанные с культурой древних цивилизаций Кавказа и Средней Азии. Это наука братской Украины и Белоруссии. Теперь эти части некогда единого организма советской науки стали научными сообществами суверенных государств, и мы должны налаживать с ними отношения в рамках международного сотрудничества.
Наука обнаруживала высокую эффективность и удивительную жизнестойкость в очень сложной внутриполитической и международной обстановке потому, что это была целостная система. Несмотря на слабости и структурные дефекты, мы располагали сплошным фронтом научных исследований. Сейчас наука всех суверенных государств бывшего СССР, включая Россию, скачкообразно становится структурно ущербной. Дай Бог, чтобы нам удалось компенсировать эту ущербность интеграцией в мировое научное сообщество, достраивая недостающие звенья, — не скоро это получится, даже при самых благоприятных обстоятельствах, до которых весьма далеко.
Но главное даже не в этом. Мы переживаем процесс_разрушения нашего научного потенциала, как целостной системы. Надежды на то, что можно финансировать и спасти хотя бы одну часть этой системы (например, только фундаментальную науку), иллюзорны. Наука — это организм, а не конгломерат автономных механизмов. К сожалению, концепции спасения отечественной науки, ее выживания нет ни у политиков, ни у научной общественности. Реальные драматические процессы заслонены новыми идеологическими мифами, утопическими прожектами и абстрактными суждениями.
А суть этих процессов проста. Отраслевая наука опорочена в глазах общества, как часть ненавистной командной системы — взамен же пока ничего не предложено. А ведь речь идет о громадном научно-техническом потенциале, миллионе ученых, многие из которых работали в режиме гражданского подвига. Имея скромные ресурсы, которые предоставило им общество, эти ученые часто показывали эффективность, немыслимую в других странах мира. Лишить отраслевую науку средств к существованию оказалось просто — путем ликвидации министерств.