Десятые
Шрифт:
– Слушай, Кирилл, – сказал, кладя листы обратно на стол и осторожно выравнивая их пальцами, – пять минут мне дай… Я посмотрю и принесу.
– Хорошо. Я могу идти? – В голосе Кирилла послышалась озадаченность.
– Да, давай… Я сейчас…
Ушел. Бурков отвалился на спинку кресла, покрутился вправо-влево. Потом свернул таблицу на экране и набрал в «Яндексе» «Ногинск». Посмотрел, где он.
Оказалось, рядом – тридцать с небольшим километров от МКАД. Фотографии старинных – наверняка девятнадцатого века – домов, уютные улочки, мало людей… Ну, на фотках всегда всё кажется привлекательней…
А
Съездит, глянет… Разнообразие…
Бурков усмехнулся этой идее, сам себя пристыдил: «Куда тут мчаться? Сиди и работай – таких договоров тебе нанесут еще штук десять сегодня… Глянуть. В выходные езжай и гляди».
Он закрыл статью о Ногинске, взял ручку и подписал экземпляры договоров и дополнительных соглашений.
Поднялся, понес в отдел.
Увидев Буркова, Кирилл вскочил из-за своего стола, шагнул навстречу.
– Всё нормально?
– Да… То есть… – И Бурков не выдержал: – Я, наверное, сам к ним съезжу.
По лицу Кирилла пробежало нечто вроде испуга.
– А что, – прошептал он, – думаете, они… – И Кирилл повращал глазами, изображая обман, воровство.
– М-м… Как знать… Посмотрю сам, что у них как. Поговорю. – И, понимая, что необходимо найти весомые доводы, Бурков добавил: – Личный контакт всегда не помешает.
– Да, это верно, Роман Сергеевич.
Бурков постоял, помолчал, еще пытаясь убедить себя, что ехать не надо, детский сад, глупость… Помолчал и спросил:
– А где курьер?
– В холле. Ждет.
– Пойдем. Пусть объяснит, как лучше добраться. Сто лет не был в Ногинске. – И про себя Бурков добавил с усмешкой: «Да никогда не был. Со всеми дистанционно общался».
Курьер, мужчина лет пятидесяти, сидел на диванчике и читал какую-то толстую книгу.
– Юрий, – обратился к нему Кирилл, – Роман Сергеевич хочет сам ехать в Ногинск…
Курьер оторвался от книги, посмотрел на Буркова с некоторым недоумением; остался сидеть.
Бурков почувствовал раздражение, и захотелось велеть ему: «Поднимитесь!» Но это смешно. Он присел рядом.
– Как там с проездом? Вы на машине, Юрий?
– Да нет, какая машина… электричкой. Здесь станция рядом. – Заложив пальцем страницу, он наконец закрыл книгу, и Бурков увидел название – «Анна Каренина». – Через сорок минут электричка, и на ней с час, – посмотрев на часы, объяснил Юрий. – А на машине – не знаю. Говорят, как везде – как черепахи.
– Ясно…
«Надо “Яндекс-пробки” открыть, – подумал Бурков. – Но пока буду изучать – электричку пропущу». И понял, что очень хочет попасть в электричку: сидеть, смотреть в окно. Расслабиться, отключиться. Переключиться… Там, за городом, снег, наверное, действительно белый, пушистый…
Ненавязчиво, как бы делая одолжение, что едет он, Бурков узнал у курьера, как дойти до станции, велел Кириллу разложить документы по файлам; зашел к себе, выключил компьютер, надел пальто… Надо бы исполнительного директора в известность поставить, хотя рискованно – начнутся вопросы, расспросы, подозрения, что у ногинцев не всё чисто. Лучше не соваться.
–
Марина, – бросил секретарше, – я – к партнерам. Надо перед Новым годом глянуть, как там у них обстановка. Если кто будет искать, я на мобильном.– Хорошо, поняла, – услышал уже в спину. – А вас ждать обратно?
– Естественно! Думаю, часам к трем вернусь.
На станцию пришел вовремя. Купил билет без проблем, а возле турникета возникла сложность – никак не мог сообразить, куда и как вставлять тонкий листочек со штрих-кодом. Помогла какая-то женщина, но при этом взглянула на Буркова, точнее, на его пальто так, словно хотела спросить: «А вам-то зачем туда?»
Действительно, он давным-давно не ездил на электричках. Не то чтобы считал этот вид транспорта не по статусу, а просто не возникало надобности. В Подмосковье – некуда. На дачу еще не заработал, а до аэропортов добирались на такси или, чаще, на автобусе от турфирм, в которых приобретали путевки в Египет, Грецию…
Вагон приятно удивил Буркова новизной, мягкими сиденьями; членораздельный и даже приятный женский голос из динамика сообщил:
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Чухлинка.
В тамбуре прошипело, двери сомкнулись и электричка тронулась. «Поплыла», – поправил свое ощущение Бурков. Расстегнул пальто, уселся удобнее, положил узкую сумку на колени. Уставился в окно.
В середине девяностых они сначала с невестой, а потом женой часто ездили на Клязьму к приятелю-художнику. Он жил там в деревянном доме, который тогда уже окружили, сжали особняки из красного кирпича.
У приятеля в выходные собиралось человек по пятнадцать – двадцать. Актеры без ролей, бизнесмены без бизнеса, писатели без публикаций, музыканты без концертов. Все молодые, все немосквичи, все бедные, но мечтающие разбогатеть, прославиться, подняться… Да, было тогда такое модное слово – «подняться»…
Сбрасывались на мясо для шашлыка, на алкоголь и до поздней ночи сидели, мечтали, спорили о всякой ерунде вроде новой хронологии, «Велесовой книге», правоте Льва Толстого или Иоанна Кронштадтского… Пели народные песни, двое гусляров тянули былины, актеры декламировали стихи Бродского, а поэты – свои… Потом у многих появились дети, всё больше дел, круг сужался и в конце концов исчез.
С некоторыми поддерживает отношения Бурков, с кем-то перезванивается жена. В общем-то, у большинства жизнь сложилась. Правда, никто не стал знаменитым актером, выдающимся музыкантом, известным литератором, крупным бизнесменом. Но, может, пока. Сорок с небольшим, это все-таки еще не возраст. Недаром есть поговорка: «В России нужно жить долго».
Людей в вагоне было немного, никто не дергал, как раньше – всякие торговцы, контролеры, нищие, афганцы с гитарами… Да, лет пятнадцать назад от них отбою не было – шли вереницей. А теперь – спокойствие.
И Бурков не то чтобы задремал или глубоко задумался, а, как и хотел, отключился.
Бывают такие хорошие моменты, когда словно бы зависаешь в пустоте и, очнувшись, чувствуешь себя набравшимся сил, зарядившимся для новых дел…
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Ногинск.