Детектив из Мойдодыра. Том 2

– Какая я тебе школьница?! – злобно вскрикнула она. – Ты же слышал, что сказала эта жаба с ведром? Такую ничем не обманешь – все разглядит, каждую морщинку. Конечно, мне пора! Я бы и нянчила, только нет у меня ни мужа, ни детей, поэтому и внуков не намечается. Одна работа, на которой приходится мужиком прикидываться. А женщиной только и можно прикинуться с такими залетными, вроде тебя. Ты приехал и уехал, а нашего, попробуй, пригласи на пельмени, так он себе такого выдумает, такого по городу наговорит…

– Насчет приехал и уехал – это ты здорово подметила, – обрадовался я. – Слушай, я ее не убивал. Городской депутат для меня слишком мелко, знаешь ли.

– Да поняла уже, – отмахнулась она и повела плечами, ненастойчиво вырываясь. – Алиби есть, что ли?

– Конечно! Я в это время находился в институте, и меня зафиксировала целая куча народу. Администраторы, вахтеры, доценты с кандидатами. Ты же это можешь запросто проверить, правда?

– Правда. – Она шмыгнула носом, провела тыльной стороной ладони по лицу и, наконец, окончательно повернулась ко мне. – Но еще не проверила.

– Так иди, проверяй! – Я вынул из кармана ствол и протянул ей. – И спрячь подальше, чтобы мальчишки не отняли.

– И спрячу! И пойду! Только попозже. Посиди со мной.

Мы сидели на подоконнике и курили. Когда я поднес ей зажигалку, она наклонилась ко мне, прижалась бедром и больше не отодвигалась. Я устал анализировать, из каких тактических соображений супер-опер Кравченко поступает так или этак, и тоже отодвигаться не стал.

Мы переговаривались достаточно тихо, потому что наша временная соседка с ведром уже вернулась. К ее крайнему изумлению и разочарованию оказалось, что мы еще или уже одеты, и, получив газету, она очень медленно скрылась за дверью. Но дальше порога, кажется, не ушла, надеясь на вторую серию спецмероприятия.

– Нет, ты чувствуешь, как тебя аккуратно подставили?

Александра Петровна восхищенно тряхнула головой, щекотнув мне щеку выбившейся из-за уха прядью.

– Со вчерашнего дня чувствую. А ведь о моем приезде и о том, что я успел сходить на прием к ныне покойному депутату, кроме тебя никто не знал. Но ты делаешь вид, что отпадаешь, верно?

– Неверно. Я просто отпадаю, без всякого вида. Ты и там засветился, и в институте, и в милиции тебя видели, а у нас не всегда знаешь, кто и где зарплату получает. Ты ведь и сам не думаешь, что это я тебя подставила.

Я усмехнулся.

– Ты стараешься, чтобы я тебе верил, и у тебя получается. А верить мне у тебя, кажется, не очень получается?

– Не очень, – согласилась она. – Мне очень верить не положено.

– Ладно… Подожди, а двоих почти одинаковых плащей в гостиницу не ты прислала?

– Расскажи, – попросила она.

Я дотошно описал, но не заметил, чтобы Александра Петровна уткнулась носом в след.

– Это – шеф, его ребята. Он тебя перехватить хотел, пока не началось. А мне ни слова не сказал, надо же… – призналась она после недолгого раздумья.

– А ты ему, кстати, сообщила, что со мной встречаешься?

– Не успела. Его в Управлении не было. А теперь и не сообщу. Может, я на свидание бегала.

– Да уж… Ствол на свидание ты прихватила не слабый.

– Да иди ты! Сам-то куда сразу лапами полез? За пистолетом, что ли?

– За пистолетом, – подтвердил я. – Больше ничего и в мыслях не было.

– Ну, и дурак, что не было! – Она порывисто вскочила с подоконника. – Все, мне пора! Пойдешь со мной?

– Куда?

– Куда-куда… В Питер тебя бандеролью отправить не могу. Ты пока еще подозреваемый номер один. В камере отсидишься, а я твое алиби проверю. Скучно, но безопасно.

– Нет, Шура, не пойду. Я там еще повешусь от скуки. Знаешь, наверное, как это бывает? Сидит себе человек, скучает, узлы на веревочке вяжет от нечего делать, а потом – раз, и как-то незаметно вешается. Есть у нас такая добрая традиция, особенно, у невинно подозреваемых.

– Ну, как хочешь, – сухо бросила она и застучала каблуками вниз по лестнице.

– Шура, – спросил я сверху, когда она остановилась у лифта, – ты чего это разобиделась-то?

– На дураков не обижаются. Особенно, на невинных, – ядовито заметила Александра Петровна. – Позвони мне после пяти.

Я покачал головой.

– Не обещаю.

Она повернула ко мне лицо, и я увидел, как из ее глаз снова брызнули озорные изумрудные чертики.

– Позвонишь, куда ты денешься! Мне должны информацию о Новиковой поднести. Или ты уже передумал ее спасать, герой?

Александра Петровна заскочила в лифт и нажала кнопку.

Я застыл с раскрытым ртом и стоял так, пока лифт не остановился на первом этаже.

– Шура, ты – прелесть! – закричал я, перегнувшись через перила. – Хочешь, давай, газетку постелим?

В ответ громко хлопнула входная дверь.

6

Я не передумал спасать Танечку. Я просто о ней забыл, спасая себя. А Александра Петровна не забыла, хотя я не говорил ей, что Танечкина фамилия – Новикова. И, что Новикову зовут Танечкой, тоже не говорил.

Я устал от нашего общения не меньше, чем от вчерашней беготни по городу. Я устал следить за ее губами, руками и ресницами с единственной целью разгадать, что кроется за непредсказуемым и абсолютно неподходящим к ситуации поведением начальника отдела Кравченко, немолодой, но капризной девчонки Шуры и еще кого-то, кого она усиленно прячет в себе. Конечно, во всех министерствах встречаются дамы, которые и из гроба норовят выставить обнаженную ножку, но здесь случай гораздо сложнее. В кокетстве Александры Петровны явно имеется свой смысл, очаровательная завеса напряженной работы мысли и закулисной игры.

Откуда она знала, что это не я застрелил царицу Жанну? Ведь она уже знала об этом, когда выходила из трамвая и шла во двор с прямыми неподвижными плечами и слегка раскачивающимся джинсовым задом. Я искал ответ на неожиданно пришедший вопрос, сидя на подоконнике и ощущая упругость ее ноги и других частей тела, слишком часто касающихся меня, как бы невзначай.

Бедро победило, и я мысленно переключился на бедро. Вопрос остался незаданным.

И все же, несмотря на такую ненавязчивую, но достаточно эффективную обработку, я понял, что она мне не поможет. Во всяком случае, пока ее собственная цель не будет достигнута. Я решил, что надо уходить из города, стартовав прямо с подоконника, лесами, степями, огородами, не дожидаясь неизвестной развязки. А она взяла и небрежно, мимоходом привязала меня Танечкой… Вот ведь зараза!

Я вздохнул. Несчастные краснореченские милиционеры. Они с ней встречаются каждый день, в мороз и в жару, еще и зарплату вовремя не получают.

Кажется, я начинаю любить краснореченскую милицию…

Я вспомнил страшное пророчество майора Сарикяна, невесело усмехнулся и пообещал себе больше не думать об Александре Петровне. Во всяком случае, до пяти вечера.

Уткнувшись в покрашенную неприятной коричневой краской дверь, я потянулся к кнопке звонка и вспомнил об обещанной бутылке для дяди Паши. Пришлось возвратиться в сквер и вести недолгие переговоры с Тамаркой.