Детектив поневоле

– Найду, не сомневайся, – пообещал я, вставая со стула, – Я считаю твой долг исполненным. Твоя совесть чиста. Покойся с миром.

Он ничего мне не ответил, а голова его склонилась на грудь. Я же, не теряя времени, сперва стёр носовым платком отпечатки своих пальцев, везде, где только мог их оставить. Затем собрал свои вещи и перед тем как выйти из квартиры проверил пульс на шее охранника. Его не было.

Закрыв дверь на ключ, я поднялся по лестнице чуть выше и в итоге выбрался на крышу дома. Здесь сильно сквозило, и я невольно вспомнил про странный вопрос своей попутчицы, о том боюсь ли я высоты.

Боюсь, и этого никогда не скрывал. Но сейчас я этот страх преодолеваю и топаю по крыше до крайнего подъезда, надеясь на то, что и там проход не закрыт на замок. Сегодня мне везет, и я спускаюсь на лифте на первый этаж. Выйдя из подъезда, я тут же сворачиваю за угол дома и спокойным шагом иду в сторону пригорода и основных шоссейных дорог.

Те, что сидели в машине с «повязанными» таксистами и ждали своего напарника по охране, меня не заметили. Так что «шалость» моя вполне удалась. Осталось выбраться из города и на попутках добраться до железнодорожной станции Суда. Там я планирую сесть на проходящий поезд Вологда-Ленинград в тринадцатый вагон. Да, да, именно в него.

Уставший день клонился к своему логическому завершению. Скорее всего это был самый длинный день в моей жизни. Но загадывать наперёд не мой удел. Мне оставалось реализовать последний пункт своего плана и тогда появится надежда на то, что мой «День совка» закончится. И теперь я очень сильно этого хочу. Я не из тех людей, кто привык всю жизнь ходить по кругу в ожидании чуда.

Поезд номер шестьсот восемьдесят восьмой подошёл к станции Суда по расписанию. На платформе, из пассажиров почти никого не было. Стоянка у него здесь всего лишь несколько минут. Из вагона номер тринадцать вышла знакомая уже мне проводница и привычным движением вытерла тряпицей поручень снаружи вагона. Ну, здравствуй, подруга. Ты-то мне и нужна.

– Добрый вечер, – поздоровался я, подойдя к проводнице.

– Это вы? – удивилась проводница, немного опешив от неожиданности увидеть меня здесь.

– Мне нужна ваша помощь, – начал говорить я, не давая ей опомниться, – Я закончил своё расследование и теперь мне срочно нужно добраться до Ленинграда. И только вы можете мне в этой ситуации помочь с билетом. Цена не имеет значения. Деньги для меня ничего не стоят, а вот в Ленинграде мне завтра нужно обязательно быть.

– Заходите в вагон и ждите меня в моём купе, – не громко произнесла проводница, озираясь по сторонам.

– Спасибо, – также в полголоса ответил я, и сделал всё так, как мне было сказано.

Через несколько минут поезд тронулся с места, и проводница вернулась в своё купе, деловито достав сумку с билетами и выписав мне от руки долгожданный квиток.

Я же в свою очередь положил на стол два червонца, которые приготовил заранее. Вполне честная сделка по тем временам при условии, что билет в купе на этом маршруте стоил около девяти рублей.

Убрав деньги в карман, проводница произнесла:

– Все места в вагоне заняты, так что вам придётся ехать до Ленинграда в моём купе.

– Никаких проблем, – заверил я, положив на колени свой дипломат, – Я человек не избалованный, да и поговорить нам с вами есть о чём. Уверен, что время пролетит быстро, и я не покажусь вам скучным собеседником.

– На скучного собеседника вы вовсе не похожи, – проводница немного напряглась от того что начала о чём-то догадываться.

Я открыл дипломат и достал из него билет, который снял с зеркала в комнате Лизы и положил его рядом с первым. Схожесть почерка была очевидной с первого взгляда и без какой-либо экспертизы.

– Я вам не враг, – предупредил я, доставая из дипломата всю коллекцию билетов, взятую из-под матраса Лизы и раскладывая их на столе словно пасьянс, – Широкополов умер сегодня утром от черепно-мозговой травмы. Несчастный случай. И я тому свидетель.

Проводница поникла головой и сидела, теперь молча, пытаясь понять, к чему я клоню и как поступить ей самой в этой ситуации. Почерк на всех билетах оказался идентичным почерку на первом билете. Затем словно вишенку на торт я достал из кармана значок проводника и положил его перед женщиной на стол, выдвинув свою догадку по этому поводу:

– Лиза коллекционировала значки, и этот занимал центральную часть её коллекции. Полагаю, что она сильно им дорожила, как и билетами, выписанными вашей рукой. Я вам обещаю, что не будет никакого преследования со стороны милиции или других структур. Это нужно исключительно для меня, чтобы завершить расследование. Всё что мне нужно так это убедиться лично в том, что с Лизой всё в порядке. И да, ей не нужно никуда возвращаться, если она, конечно же, сама этого не пожелает. Считайте, что я заключаю с вами сделку и беру всю ответственность на себя. Что скажете?

– Она обещала мне, что не будет хранить эти билеты, – на глазах проводницы появились слёзы, – Её отец изверг, но я ничего не могла с этим поделать. А после смерти Вали, её подруги, я поняла, что бояться мне больше нечего и оставила Лизу у себя дома. От греха подальше. Я знала, что её будут искать, но поступить иначе не могла. И когда вас увидела сегодня утром, то догадалась о том, зачем вы здесь. Честно вам скажу – бес попутал лезть к вам с расспросами. Никак не думала о том, что вы догадаетесь и найдёте меня. Надеюсь, что теперь всё наладится.

Я собрал билеты, кроме своего, и передал их проводнице с напутствием и затем волновавшими меня вопросами:

– Сожгите их в «титане» и дело с концом. Я вот только некоторых вещей понять не могу: почему именно вас выбрала Лиза? И почему об этом не знал Широкополов?

– Здесь как раз всё просто, – проводница положила пачку билетов в карман кителя, – Я родная сестра её матери. Тётка я её. Так вышло, что с сестрой я долгое время не общалась и ничего про них не знала. Сестра была актрисой, а я пустым местом. Ни семьи, у меня до сих пор нет, ни детей, ни работы достойной. Мы с ней с самого детства плохо ладили, разные были по характеру. А потом во время зимних каникул, на станции Череповец, ко мне обратились с просьбой две девчонки. Также как вы сегодня. В кассах билетов нет, и я взяла их на свой страх и риск. А потом мы разговорились в пути, и у меня чуть сердце не остановилось, когда я узнала кто такая Лиза. Видать само провидение нас свело, не иначе. Вот так и стала она со мной, время от времени ездить на выходные между сменами в Ленинград.

Проводница взяла значок и прикрепила его на законное место, на кителе. Я же молчал, не желая её перебивать. У человека и так тошно на душе от всего внезапно навалившегося. Столько времени молчать и скрывать от всех, а тут ещё и я со своими вопросами и репликами встревать начну. Не по-человечески это. Человеку выговориться нужно, излить душу. Она это заслужила.

Что же касается справедливости, то я считаю, что она прямо сейчас торжествует победу над злом. А вот с законность дела обстоят немного сложнее, но разве я могу себя за это винить? Время было такое, и выбирать особо не приходилось: или ты их, или они тебя.