Детективное агентство "Штык"

— О нет, — слабым голосом простонала Елена, прикладывая руку ко лбу.

— Вам нельзя двигаться! — хором воскликнули три целительницы.

— Сканирование так утомило меня и нарушило гармонию внутренних энергий. Нет-нет, никаких больше сканирований, — голос ее слабел, словно она теряла силы.

— Кто вы такая? — повысила голос молодящаяся тетка. — Кто вас сюда пустил?

— Я — метресс Листва! — горделиво провозгласила Олеся, тряхнув зелеными волосами. — Известная целительница и поклонница таланта Прыткого Пера! Я проверю и вылечу ее бесплатно!

Три целительницы снова зашипели что-то под нос, но хотя бы перестали махать руками. Не сразу поняли, с кем имеют дело?

— Нет-нет, никакой магии, — простонала Елена.

Иван разглядывал ее, пытаясь определить, что случилось. Кто-то пытался прострелить ей сердце? Или ударил холодным оружием и повредил ребра? Ее определенно ранили, это он видел, но как и что? Надо попросить записи у сержанта, подумал он.

— Вы слышали обо мне! — обрадовалась Олеся.

— Все-все, уходите, уходите, — зашикала молодящаяся тетка. — Все уходите! Не видите, Елене плохо?!

Замахала руками и все медленно отступили к выходу, и молчаливая служанка закрыла двери. Ахмата на нее направить, что-то тут не так, привычно подумал Иван и тут же вспомнил, что у них и не детективное расследование.

— Еще чуть-чуть и я успела бы завершить сканирование! — громко и огорченно заявила Листва.

Три целительницы опять уставились на нее возмущенно, а Олеся горделиво фыркнула и вскинула голову.

— Точно! — еще громче закричала она и пристукнула посохом. — Ведь это ее дом! Этого хватит!

— Вы что тут шумите? — через дверь просочилась молодящаяся тетка и зашипела. — Хотите, чтобы у госпожи Елены окончательно пропало творческое вдохновение? Признавайтесь, вас подослала Диана Кошкина?! Вы пришли сюда наводить порчу?! Прочь! Прочь! Никакой магии в доме Елены! Если у нее пропадает вдохновение, я подам на вас в суд! Пожалуюсь властям, дойду до советников!

Она наступала, взмахивая руками, а Олеся отступала растерянно, хотя превосходила ее на две головы во всех смыслах и размерах.

— А вы кто такая? — поинтересовался Кабанкин.

— Я — Скрепка! — горделиво провозгласила тетка.

Олеся окончательно увяла, сжалась и ускорила отступление.

— Я — редактор, муза и компаньон Елены! Уходите! Ее психике и телу и без того досталось, а вы пришли вредить?!

Что за бред, подумал Иван про себя. Боятся? Или скрывают? Возможно, стоило достать протоколы осмотры Елены, посмотреть, сходятся ли раны, и есть ли они вообще. Кабанкин моргнул и опять вспомнил о своей роли наблюдателя. Но как тянуло вникнуть и разобраться!

— Уходите! Или я позову стражу и обвиню вас в вторжении и попытке навредить Елене!

— Так ее в госпиталь надо, — простодушно заметил Иван, рукой указывая на сержанта.

Мол, стража и так здесь, даже звать не надо.

— Нет! Там душно и слишком много злобы! Весь Тырнов пропитан злобой! Только здесь, на просторе, ей дышится вольно!

Кабанкин пожал могучими плечами и ушел вслед за Олесей, опять напоминая себе о роли наблюдателя. В конце концов, в Тырнове и других городах союза постоянно совершались преступления, но он же не кидался раскрывать их все? Не пошел в стражу? Ну вот, и сделав такой вывод Иван взял себя в руки и успокоился. Да, не сходилось что-то, следовало сказать сержанту Сидоренко и забыть.

— Проклятье! — Олеся рвала на себе волосы, буквально. — Как я могла?! Это нечестно!

За ней с равнодушным видом наблюдал стражник у дверей дома Елены, наверное, тот самый Богдан, и из-за декоративного забора соседнего жилища смотрел кто-то, с любопытством. Олеся продолжала рвать волосы и ругаться, и ее возгласы подтвердили догадки Ивана. Листва собиралась провести какой-то ритуал, создав нить от Елены до черновиков ее творения, то есть рукописи «Судный день», а то и выдернув по ней бумагу обратно. Ивану очень хотелось спросить, почему Олеся никогда раньше не пользовалась такой магией для раскрытия дел, но он промолчал, уже примерно догадываясь об ответе.

— Никакой магии в доме, — вдруг сказала слегка облысевшая Листва, глядя на пряди волос в руках, — я не могу рисковать ее вдохновением, но никто же не говорил…

Она взмахнула посохом и пропала, а Иван невольно напрягся. Самые опасные из врагов, способные магически скрывать свое присутствие. Оставалось полагаться только на остальные органы чувств (не все догадывались скрыть запах) и интуицию, опыт, чувство опасности. Никакого скрипа камешков и следов на земле, но ощущение дуновения ветерка и Иван понял, что Олеся взлетела.

Собиралась провести ритуал на крыше? Интересно.

— Эй! Эй, здоровяк! — донеслось из-за забора.

Иван покосился, стражник у дверей уже докладывал в рацию об исчезновении Олеси. По условиям пари Кабанкину запрещалось вмешиваться, но никто не запрещал ему переброситься парой слов со свидетелями, так? Он отошел к забору и оттуда высунулась растрепанная голова, принадлежащая какому-то мужчине средних лет испитого вида. Затем показалась и женская голова, тоже растрепанная, со следами былой красоты на лице.

— Правда, что вас прислали сюда покарать Ленку за клевету на магов?

— Нет, — медленно ответил Кабанкин, всматриваясь в них.

Не трудяги и не слуги, это точно. Соседи, скорее всего, но к чему эти прятки?

— Я знаю, кто все это сделал! — вдруг заявила женщина.

— Вам следует сообщить об этом страже, — посоветовал Иван. — А также добавить свои имена и фамилии, я вот Иван Кабанкин, глава детективного агентства «Штык».

Он не сомневался, что уже все соседи, те, кто перешептывался за спиной, знали, кто они. Выводы, правда, сделали неверные, а также верили всяким дурацким выдумкам, но переубеждать их Иван не собирался.

— Серж Северный, поэт! — горделиво провозгласил мужчина.

— Колумбина Ивовая, — представилась женщина, — его муза и вдохновительница.

Она вдруг прогнулась так, словно в ее теле отсутствовали кости, с откровенно бесстыдным намеком, и Иван разом понял все о ней и ее прошлом. Поэт, надо признать, его слегка озадачил на мгновение, но потом он опять вспомнил Олесю. Если его стихи покупали хотя бы в десятом размере от продаж любовных романов, этот поэт вполне мог вести жизнь, соответствующую данной общине.