Детективные рассказы. Сборник
Шрифт:
– Потому что она Яна была обузой для вас, – проговорил я, обращаясь к Дарье, но не сводя при этом с Марка пристального взгляда. – Она словно вампир выпивала из вас все соки, отнимала у вас все время и силы. После смерти отца, души в ней не чаявшего, ей остро не хватало внимания. Вы же – по природе своей человек очень добрый и отзывчивый – не могли ей отказать ни в чем. Да, кричали на нее, ругали. Но так ведь поступают порой все матери, желающие счастья своим детям?
Я замолчал, и тогда слово взял Марк.
– А потом Дашка ко мне приходила и часами рыдала, – сквозь зубы процедил Марк. –
– Марк, не надо…
– Нет, надо! Пора уже признать, пора раскрыть глаза на то, кем была твоя неблагодарная сестренка. Она ведь никого, кроме себя, вокруг не замечала. Даже не пыталась понять, что ты чувствуешь… Что ты тоже что-то чувствуешь!
Марк смачно сплюнул на землю, выругался, после чего продолжил:
– Когда Рогов помер, Янка успокоилась немного. Стала играть роль несчастной влюбленной. Ее жалели. Ей нравилось. Но Даше посчастливилось встретить Генриха. Я познакомил их. И сразу понял, что это знакомство перерастет во что-то большее. Если, конечно, Янка не помешает.
Судмедэксперт вздохнул.
– Я понимал, что Даша будет плакать. Но упустить такого случая не мог. Сил больше не было видеть, ее слезы, видеть, как ее жизнь катится псу под хвост! Младшей сестры было слишком много. Для старшей уже почти не оставалось места.
Он замолчал, видимо не считая нужным продолжать. Я же молчать не мог. Наверное, отчасти во мне играла гордость за себя. Ведь я сумел раскрыть дело, которое не раскусил опытный милицейский следователь. Но с другой стороны мне просто хотелось завершить дело раз и навсегда, не оставив в этой истории белых пятен.
– От Дарьи вы узнали про попытку Яны покончить с собой на этом мосту. Привезли сюда Подорожную-младшую и максимально осторожно скинули вниз. Вы знали, как сделать это, чтобы милиционеры при беглом осмотре не заметили посторонней помощи. Что же до расследования?.. Дарья не была заинтересована в нем, потому что считала виновной себя. Следователя вы легко ввели в заблуждение, предоставив протокол вскрытия «классического» самоубийцы. Так что дело очень быстро прикрыли.
Помолчав немного, мужчина прошептал:
– Я хотел, как лучше…
– Лучше? Марк, ты убил мою сестру! – закричала Даша. Она хотела наброситься на него, но Генрих удержал супругу.
– Вы чудовище, Марк, – прорычал он с презрением.
– Так уж получается, что кто-то должен был сыграть эту роль. Ради твоего будущего, Даша.
– Вы любили Дарью? – хриплым от напряжения голосом спросил я.
– А разве только возлюбленным можно желать счастья? – обронил Марк в ответ.
Солнце уже закатилось. Взглянув на алеющее на западе небо, мужчина молча развернулся и побрел прочь. Смотря на его опущенные плечи, прислушиваясь к рыданиям Дарьи Баум и тихому бормотанию ее мужа-иностранца, я почувствовал себя подлецом. После стольких лет молчания, зачем я взялся за расследования этого
дела? Кому от правды стало лучше?С трудом сглотнув вновь образовавшийся в горле комок, я подошел к Генриху и Дарье. Протянул бумаги, которые могли пригодиться мне для написания статьи. Никакую статью, разумеется, я писать уже не собирался.
– Простите, – прошептал я.
Дарья посмотрела на меня: красное лицо, опухшие от слез глаза, дрожащие губы. Трясущейся рукой взяла документы.
– Прощайте, – прошептал я.
Уже спустившись с моста, я обернулся, надеясь увидеть, что Генрих уводит супругу прочь. Однако они никуда не шли. Дарья и Генрих стояли возле перил. Обнявшись.
А над покрытой рябью водой реки танцевали свой последний танец белые бумажные птицы.
Английский сувенир
Звонок будильника, остывший кофе, переполненный автобус, кипа документов на рабочем столе, просьба потрудиться допоздна на благо родной конторы…
День выдался на редкость скучным и нервным. Именно таким, какие бывают в конце календарного года, когда срочно нужны отчеты, сведенные дебеты с кредитами, утвержденные планы на год предстоящий. В такие дни мои коллеги не вылезают из-за своих столов, не отрывают взглядов от мониторов, не ходят на обед, в лучшем случае ограничиваясь каким-нибудь бургером из забегаловки на первом этаже. И кажется, никто даже не подозревает, что вот-вот наступит самая волшебная ночь в году!
А ведь город уже подготовился к празднику. Уже мерцают тысячи огней на улицах, уже стоят на площадях нарядные зеленые красавицы. В витринах магазинов уже появились заветные обещания самых низких цен и самых больших скидок. Везде шарики, мишура. И даже пустынные парки выглядят как-то особенно в свете вечерних фонарей, укутанные мягким и легким снежным покрывалом.
Я люблю бродить по дорожкам зимних парков. Особенно, когда идет снег. Только не мокрый и не мелкий. Люблю смотреть, как плавно опускаются на землю крупные пушистые хлопья. Такие, как сейчас.
Вот только времени дойти до парка сегодня у меня нет. Не найдется и в ближайшие пару дней, оставшихся до Нового года. Поэтому все, что мне остается – это наслаждаться короткой прогулкой по шумной улице под снегопадом до метро.
Звонок мобильного телефона оторвал меня от мысленного составления очередного отчета где-то на полпути. Выудив телефон из кармана, я с удивлением обнаружила, что пообщаться со мной хочет вовсе не шеф.
– Деда, привет! – радостно ответила я, хотя в глубине души уже зародилось предчувствие чего-то нехорошего. Дед мой, Валерий Матвеевич, отчего-то всегда страшно боялся помешать мне и никогда не звонил первым без особой надобности.
– Катенька, здравствуй, – раздался в трубке мягкий с едва уловимой хрипотцой голос. – Как поживаешь?
– С работы возвращаюсь.
– Так ведь уже десятый час, – забеспокоился Валерий Матвеевич.
– Пришлось задержаться.
– Вот ведь руководители пошли. В наше время такого не допускали! Всю работу в срок сдавали…
– Дедушка, ты что хотел? – прервала я до последней буквы знакомый монолог. – Мне сейчас не очень удобно говорить. Может, я тебе из дома перезвоню? Через полчаса?