Дети ангелов
Шрифт:
Когда работа была закончена, Иван поднял глаза. Маша с любопытством наблюдала за этим технически несложным процессом под названием «уборка территории».
– «Маша», – она протянула ему руку через соединяющую их ограду.
– Иван, – широко улыбаясь, он пожал ее изящную кисть с длинными музыкальными пальцами.
«Как у бабули!» – вдруг сама собой выскочила странная мысль.
– Вы закончили? – она вопросительно посмотрела на него.
– Да.
– Я тоже собираюсь уходить.
– Пойдемте вместе? – нерешительно предложил он.
– Мне кажется или мы с вами слишком часто стали
«Похоже, я попал!» – с нескрываемым удовольствием подумал Иван и нежно взял ее за руку. Потом обернулся на высокий мраморный крест. – «Пока, бабуля! И спасибо!»
С тех пор они с Машей не расставались. Через два месяца их знакомства, девушка, собрав вещи, которые уместились в одном чемодане и небольшой спортивной сумке, переехала к Ивану. Еще через два месяца они тихо расписались, не оповещая широкую общественность. Тем более что оповещать-то особо было некого. Стали жить, доставляя друг другу бесконечное удовольствие и умиротворение.
Она нравилась ему безумно. И внешне и по характеру. У Маши была восхитительная спортивная фигура, которая никак, казалось, не сочетается с профессией.
Маша работала преподавателем фортепиано и сольфеджио в музыкальном училище. Любила безмерно своих учеников. Для всех выглядела мягким и добрым человеком, имела живой ум и располагающую спокойную манеру держаться. Она была уверена каждый учащийся талантлив по-своему, каждый творчески одарен. В каждом из них она умела увидеть и раскрыть наиболее сильные стороны на профессиональном поприще.
Как и любые творческие лди, ее ученики имели достаточно своих трудностей в жизни, которыми они делились с ней, всегда получая дельные советы. Совершенно искренне Маша стремилась разобраться в каждой из жизненных историй.
Кто бы мог подумать, что за такой обманчивой внешностью может скрываться несгибаемая воля и дух непобедимого воина! Она умела находить подход к каждому, учила их верить в себя, не сдаваться и справляться с неприятностями. Ученики обожали Марию Николаевну, называли мамой и верили ей. А она верила в них и помогала каждому.
Воистину восхищаясь музыкой, боготворила основателя нотной грамоты, монаха Гвидо д’Ареццо, жившего в XI веке нашей эры. Прямодушно считала, что все вокруг состоит из нот. Даже скрипучий паркет в их квартире не мог ее оставить безучастной.
– Послушай, как он скрипит. А ты знаешь, что название каждой ноты имеет перевод?
– Серьезно?! Нет, не знал! И как же они в переводе называются? – любопытство заставило его отвлечься от отчета, который он взял домой, чтобы закончить на выходных.
– Тебе, правда, интересно?
– Да.
– Хорошо… До – Господь; Ре – материя; Ми – чудо; Фа – семья планет, тo еcть солнечная система; Соль – Солнце; Ля – Млечный путь; Си – небеса.
Иван внимательно посмотрел на свою жену:
– Ты веришь в Бога?
– Я верю в музыку! А знаешь ли ты, например, что самое прекрасное в музыкальном произведении? – Маша подошла к столу и обняла его за голову, прижимая ее к животу.
– Нет, конечно. Что же это? – он нежно обхватил ее за талию обеими руками.
– Самое прекрасное в музыкальном
произведении – это паузы! – задумчиво произнесла она.Маша была уверена, что жизнь каждого человека – это музыкальное произведение. У каждого оно обязательно должно быть свое. А паузы в произведении и есть самое главное время в жизни. Именно паузы дают людям возможность остановиться и подумать. Она верила, что наиболее значимые решения каждый принимает как раз во время этих самых жизненных пауз.
Он любил ее, в том числе и за это. Такая не похожая на современную девушку, она была изумительно хороша.
К тому же Иван Морозов точно знал, самое прекрасное в его «произведении» – встреча с Марией.
В то воскресное утро Маша проснулась раньше обычного. Посмотрела на часы, стрелки показывали 4:45. «Какой жуткий сон», – подумала она, выбираясь из-под одеяла. Она накинула халат и пошлепала босыми ногами по паркету. – «Срочно кофе, и все пройдет!»
Последнее время ее не отпускало чувство тревоги. Как будто что-то плохое обязательно должно было случиться в их жизни. Маша не считала себя мнительной девушкой, но эти повторяющиеся сны приводили ее в полное уныние. Она боялась рассказывать о них Ивану. Почему-то была уверена, что сон обязательно сбудется, если о нем кому-то рассказать. Ей очень хотелось поделиться, Иван был единственным человеком, который успокаивал ее одним своим присутствием. Но что-то каждый раз ее останавливало. Всякий раз, пробуждаясь словно от толчка, она лежала с открытыми глазами, не в состоянии пошевелиться. Страх сковывал все ее тело.
Окончательно проснувшись, вставала и шла варить себе кофе. Этот напиток сбрасывал тревожную пелену сна и приводил ее в бодрое состояние духа.
Помешивая кофе в турке и все еще думая по этот жуткий сон, Маша вдруг ощутила резкую боль внизу живота. Боль была такой силы, что невольно пришлось опуститься на стул и согнуться пополам.
«Это еще что за новости?» – Морща от боли лицо, Маша пыталась утихомирить спазм.
Кофе пузырящейся пеной с шипящим звуком полился через край на белоснежную плиту.
– Ну вот, попила кофе… Ваня! Иван! Ваня! – превозмогая боль, что есть силы крикнула она.
Заспанный Иван появился в кухне.
– Что случилось? Что здесь происходит? – он схватил турку и бросил ее в раковину, выключая одновременно газ.
– Маша, милая, что с тобой? Что такое? Что у тебя болит?
– Ничего, сейчас отпустит. Живот скрутило. Съела, наверное, что-то вчера.
Иван взял жену на руки и понес в спальню.
– Сейчас все будет хорошо. Я вызываю скорую.
– «Не нужно», – прошептала Маша. Слезы лились из ее больших глаз.
Скорая приехала на удивление быстро, словно стояла за углом дома и дожидалась вызова к ним.
– «Где больная?» – спросил доктор, быстро надевая на туфли голубые бахилы.
– В комнате, проходите!
– Руки можно помыть?
– Да, конечно, пожалуйста! – Иван открыл дверь в ванную комнату и включил свет.
Выйдя из ванной, доктор направился в их спальню. Там он быстро раскрыл свой саквояж, достал градусник и тонометр.
– «Температура есть?» – он протянул Маше градусник.