Дети апокалипсиса

Староста пришел за нами рано, как только тусклый рассвет засеребрил покрывшуюся инеем землю. Он принес нам чистой воды и круглые тонкие лепешки, похожие на солнце, каким оно было давным-давно, пока пелена туч не закрыла небо. Алан отказался их есть, сказав, что это языческая пища, и Чжин смел его порцию, причмокивая жирными губами.

Я бросил Алану предпоследнюю банку с бобами.

– Поешь. О голоде сегодня ты должен думать меньше всего.

– И урчать животом, а то всех нас выдашь.

Хихикнул Мияко.

– Спасибо, Лин.

Я кивнул и обратился к старосте.

– Люди знают о том, что сюда идет Зверь?

– Им это ни к чему.

– Они не ходят за границу жилого района?

– Очень редко. Боятся.

– Это хорошо.

– А где ваша женщина, я ее не вижу?

Староста удивленно осмотрел пустой стул, на котором вчера сидела Гун.

– Она осматривается. Все в порядке. Твои люди готовы?

– Да… как только Зверь попадет в ловушку, и вы взорвете яму, они сбросят туда плиту.

– И будет у нас чертова кастрюля, мать ее.

Ввернул Мияко.

– Или сковородка.

Добавил Чжин.

– Будем надеяться, что сегодняшнее блюдо сгорит до углей.

Я поднялся и осмотрел команду.

– Готовы?

– Да.

– Тогда вперед. Убьем эту тварь.

Любовь спасает нас от холода. Греет замерзшую душу. Ее огонь несравним с ядерными взрывами, он ярче в сотни раз, но сгорая в нем, мы возрождаемся вновь. Я не боялся умереть, потому что знал, что даже в покрытом льдом океане, с которым всегда сравнивал смерть, мое сердце не остынет, и будет жить вечно. Благодаря Гун.

Я сидел на корточках на втором этаже заминированного здания, около окна, из которого хорошо просматривалось поле предстоящего сражения, и думал о том, что война для меня закончится сегодня. Со смертью Зверя я освобожусь от ее пут и брошу оружие под ноги, в пыль. Мне незачем будет больше убивать, и вместе с утренним рассветом я ступлю на новую землю, где под раскидистым древом жизни, меня будет ждать моя Гун. Почему мы так долго бежали – храбрые воины, обученные убивать самых опасных врагов? Время стерло из моей памяти силу и гнев Зверя. Я сидел и думал о том, что все могло закончиться еще три года назад. Нужно лишь было вернуться на побережье и отыскать Зверя.

Ближе к полудню, ко мне на этаж забежал вспотевший и запыхавшийся Мияко. И я понял – момент истины настал. Они обнаружили Зверя на подходе к городу.

– Эта тварь идет сюда, Лин!

– Наконец-то.

Я снял со спины гранатомет и проверил барабан. Для точного выстрела мне хватило бы и одной гранаты, но на всякий случай я зарядил все шесть.

– Как думаешь, он не поймет, что мы ему приготовили?

Я выглянул из окна, в который раз осмотрев, накрытую подпиленными досками, яму. Мы припорошили настил землей, но опытный следопыт с первого взгляда различил бы подвох. Оставалось надеяться на то, что этой инопланетной мразью двигали исключительно животные инстинкты.

– Ты пахнешь, как Гун.

Заметил Мияко.

– Это и должно его привлечь.

Сегодня ночью, когда я поцеловал Гун, мне передалась ее часть. Я крепко держал ее в объятиях, пропитываясь запахами, которые источало ее молодое, горячее тело. Если Зверь выживет в горящей яме, именно этот запах заманит его в напичканный взрывчаткой дом.

– Ты все продумал, Лин?

– Хочется верить.

– Мне тоже.

Таг, Чжин и Алан спрятались в противоположном здании, на первом этаже. Их задачей было атаковать монстра, если тот вдруг догадается о ловушке или выберется из нее. Люди старосты, с тяжелой бетонной плитой, на которой Алан начертил углем крест, стояли за углом того же дома, готовясь тащить ее на веревках к яме сразу после того, как прогремят взрывы.

«Да будет она крышкой гроба его» - сказал Алан, перекрестившись.

Сейчас вспомнив об этом, я приложил палец к губам и прошептал:

– Аминь.

– Лин?

– Что?

– Кажется, он близко…

Я глянул на Мияко.

– С чего ты взял?

– Слышишь, как стало тихо? И дом… - он приложил ладонь к полу, - дом вибрирует. Ты чувствуешь?

С потолка на нас посыпалась каменная пыль. Я осторожно выглянул в окно, но дорога по-прежнему оставалась пуста.

– Ты прав, это он. Совсем близко…

Мне показалось даже, что я слышу его тяжелые шаги, но это длилось всего мгновение, а потом, вдруг, все прекратилось. Дом перестал вибрировать, а где-то внизу, под окном, раздались странные, чавкающие звуки.

– Что случилось?

– Тихо, - я приподнялся, держась стены.

Что-то творилось на улице. Что-то менялось, но я не мог понять что. И только спустя пару минут, я увидел, что земля вокруг асфальтированной дороги, задвигалась. Стала неестественного розового цвета, превратилась в мерзкую слизь...

– Матерь божья…

Прошептал Мияко.

Это были земляные черви. Они, по какой-то причине, все разом устремились на поверхность, заполняя собой округу. И теперь вся земля превратилась в движущееся, чавкающее месиво, похожее на гной, вытекающий из раны мертвеца.

– Видимо, Алан был прав…

– Не смей!
– я схватил Мияко за рукав куртки. – Не смей отступать.

– Эта тварь из самой адской бездны, Лин! Как мы сможем убить его огнем, если огонь его породил?!

– Считай, что мы отправим его домой! Мияко…послушай. Все это - наш страх перед ним. Он делает его сильней. Ты ведь храбрец, ты не должен бояться…

– Я готов умереть, Лин. Но не готов отправиться в ад.

– Если побежишь и бросишь друзей, то точно отправишься.

– А как же Гун?!

Я метнул в него раскаленный взгляд.

– Теперь я вижу, что поступил правильно, не рассказав вам о причинах побега. Вы бы давно избавились от нее. Обменяли бы на спокойную жизнь в этих сраных лесах…

Он попытался схватить меня за грудки, но я ударил ему по рукам гранатометом, и когда он с криком упал на колени, пинком уложил его на пыльный пол.

– Или ты сейчас поднимешься, и мы сделаем вид, что ничего не было, или я выкину тебя из этого долбаного окна!

Он приподнялся и сплюнул.

– Прости меня, Лин. Я был не в себе.

Я подал ему руку.

– Так и было…

И в этот момент нас оглушил бешенный рык чудовища, вперемешку с треском досок и плеском загустевшего бензина.

– Господи Боже…

Я бросился к окну и вскинул гранатомет к плечу, с силой уперев стопу «кузнечика» в плечо. Ловушка сработала, улица разинула черную пасть пролома, в которую рухнул проклятый Зверь. Я не видел его, только фонтаны бензина, плеснувшие на асфальт и обломки досок, превратившиеся в колья. Поэтому прицелился и выстрелил в центр ямы, успев отскочить от окна за секунду до взрыва. Грохот сотряс стены, и мне показалось, что здание непременно рухнет, вслед за лестницей, чьи проемы не выдержав, обвалились вниз, вздымая облака пыли. Дым ворвался в проем окна, черными когтями царапнув по потолку.