Дети большого дома

— А меня звать Клавдией Алексеевной Зозулей. Никогда не забуду вас, Тигран Ованесович! Кто знает: живы останемся — может, и встретимся снова. В жизни всякое бывает. А вот найду ли я своего ребенка?.. Вое случается не так, как думаешь и желаешь. Сейчас у меня создалось такое впечатление, что события управляют людьми, а не наоборот.

Сархошев зашептал на ухо Иваниди:

— Это что за философ в юбке? Не подозрительна ли, как ты думаешь?

Иваниди шепотом же ответил:

— Послушаем, что она говорит, а свою бдительность пока придержи.

— Такие мысли возникают у людей только в трудные минуты, — отозвался на слова женщины Тигран. — Особенно у тех, которые видят только кусочки больших событий, как мы с вами сегодня. Будущее покажет всю неосновательность подобных мыслей. Душа у вас исстрадалась, и это понятно. Но именно поэтому вы и ошибаетесь.

Каро с Игорем вернулись и сообщили, что перед ними бывший совхоз «Кутузовка». Из служащих остался только старик лесник, который говорит, что вечером наши войска направились в сторону Старого Салтыва и уже часа два как по этой дороге ни одной части не проходило.

— А в домах тепло? — спросил Аршакян.

— В той комнате, где живет старик, топится железная печка, тепло, есть и свет, — доложил Славин.

— Может быть, отдохнем немного? — предложил Аршакян.

Лейтенанты поняли, что вопрос относится не к ним.

— Вы больше нас намерзлись и устали, Клавдия Алексеевна, — добавил Тигран и, не дожидаясь ответа лейтенантов, на этот раз тоном приказа произнес: — Пошли, товарищи!

Старый лесник нехотя отпер дверь во второй раз. При тусклом свете коптилки Тигран оглядел товарищей, их усталые лица. Особенно внимательно вглядывался он в Игоря и Kapo. Оба — молодые парни, почти подростки, и хоть не похожи внешне, но, видимо, у них много общего, раз так сблизились друг с другом.

Взгляд Тиграна упал на порванные ботинки Клавдии Алексеевны. Женщина заметила это и поджала ноги.

— Так нельзя! — покачал головой Тигран. — Утром что-нибудь придумаем. Так недолго отморозить ноги.

Клавдия Алексеевна махнула рукой:

— Мы родных теряем — стоит ли думать о таких пустяках?!

— Вы должны постараться поберечь себя! И попробуйте отогнать грустные мысли.

Клавдия Алексеевна горько улыбнулась.

— Вы добрый человек…

Развязав свой мешок, Каро достал оттуда пару новых солдатских ботинок.

— Может быть, подойдут ей, товарищ старший политрук? Взял с повозки, разбитой бомбежкой, — словно оправдываясь, объяснил он.

— И хорошо сделал, очень хорошо. Вот смотрите, Клавдия Алексеевна! Думали завтра найти вам ботинки, а нашли сейчас. Ну, надевайте. А портянок нет, ребята?

— У меня есть лишняя пара, — откликнулся Игорь, вынимая из своего мешка новые бумазейные портянки и протягивая их женщине. — Носите на здоровье!

— Спасибо, ребята, большое спасибо, дорогие! — взволнованно произнесла Клавдия Алексеевна. — Если мне удастся добраться до места… я в Москве на улице Горького остановлюсь. Запишите себе мой адрес…

Чтобы снять старые ботинки, обмотать ноги портянками и надеть новые, женщина повернулась к мужчинам спиной. Сархошев, посмотрев на Иваниди, улыбнулся; Иваниди так и не понял, чему он улыбается. Клавдия Алексеевна, обув новые ботинки, сразу почувствовала, что ноги не только согрелись, но и отдохнули, словно исчезла усталость целого дня. В глазах ее мелькнула слабая, но теплая улыбка.

— Теперь легче будет идти! — сказала она, обнимая взглядом своих спутников, которых она узнала всего несколько часов назад и с которыми успела так сродниться.

Сархошев еще раз посмотрел! на слегка припухшие губы спутницы, на ее темные глаза, высокий лоб, красивую фигуру — и с завистью подумал: «Интересная женщина!»

Аршакян тоже смотрел на Клавдию Алексеевну, но как на давнишнюю приятельницу. Он представлял себе новую знакомую в большом городе мирного времени, среди друзей. Такая женщина, думал он, всегда будет центром внимания, будет вносить всюду радость и бодрость.

Старый лесник сначала прислушивался к разговорам военных, но, не выдержав, задремал, прислонившись спиной к стене и тихонько вздыхая по временам.

Они отдыхали и грелись уже более двадцати минут. Аршакян поднялся; за ним встали и остальные.

— До свидания, дед! — окликнул он старика.

Лесник проснулся, с трудом встал с места, чтобы запереть за гостями дверь, и дребезжащим голосом пожелал им счастливого пути:

— Удачи вам, родные, будьте живы-здоровы!

Казалось, ночная мгла еще более сгустилась. Они отыскали дорогу и снова двинулись вперед.

Клавдия Алексеевна шла рядом с Аршакяном. Сархошев повернулся к Иваниди:

— Вот не ожидал, что Аршакян такой! Нашел себе бабенку и таскает за собой. А как знать, что это за тип? Но кусочек и правда лакомый.

Его слова услышали Каро и Игорь. Оба были поражены. Ни один из них не думал, что старший политрук с нечистым намерением оказал покровительство встреченной на дороге женщине. В поведении Аршакяна они видели чуткость и добросердечие, и намек лейтенанта Сархошева искренне огорчил их.

— Постыдился бы так говорить! Нет для тебя ничего святого, что ли?! — остановил Сархошева Иваниди.

Ответ лейтенанта пришелся по душе Каро и Игорю.

Послышался шум мотора. Все остановились. Гул мотора все усиливался, но трудно было сказать, автомашина это или танк.

Иваниди со Славиным пошли к машине. Если гитлеровцы, лейтенант выстрелит и таким образом предупредит товарищей. Немного погодя он радостно крикнул:

— Товарищ старший политрук, это свои, идите!

Они увидели тягач, в кабине которого рядом с водителем сидел майор отдельного артиллерийского полка их же армии. Тягач был послан вытаскивать автомашины, завязшие в грязи под Харьковом или застрявшие в воронках по дороге. Задержавшись, он не нашел в условном месте свою часть и теперь разыскивал ее. Было решено двигаться дальше. В кузове оказалось всего два бойца. Аршакян помог Клавдии Алексеевне взобраться в машину. Все удобно разместились, и тягач, грохоча точно танк, продолжал свой путь.

Пошел дождь со снегом. Тигран полою своего плаща укрыл Клавдию Алексеевну. Вскоре уставшая женщина задремала, и голова ее опустилась на колени спутника. Тигран ощущал тепло ее дыхания. Женщина время от времени тяжко вздыхала, но не просыпалась даже при сильной тряске. Так они ехали довольно долго. Колени Аршакяна затекли, казалось, что тысячи иголок впиваются в бедро, но он перемогался, чтобы утомленная женщина не проснулась. Пусть отдохнет, пусть забудется хоть на час…

Клавдия Алексеевна проснулась оттого, что Аршакян осторожно поднял ее голову. Она зажмурилась, увидев огромное слепящее зарево.