Дети дупликатора

— На плакате, — ответил Псих и наконец соизволил покоситься на Сиверцева. — Все спрашивают — кто это? Я и отвечаю: Анне Вески, певица. А Зелена Гура — это городок в Польше, там в восемьдесят втором проходил музыкальный фестиваль, где она и прославилась.

Сиверцев перевёл взгляд с футболистов на холодноватую девушку.

— А что она пела? — полюбопытствовал Ваня.

— Песни, — фыркнул из угла Псих и вдруг достаточно музыкально пропел: «По-за-ди крутой поворот, По-за-ди обманчивый лед».

— Не слышал? — спросил он уже нормальным образом.

— Не-а, — признался Сиверцев. — Никогда. А должен был слышать?

— Не знаю, — вздохнул Псих. — В моё время Вески очень популярная была. Не так, конечно, как Пугачева…

— Пугачева? — Сиверцев удивлённо вскинул брови. — А что, в твоё время она уже пела?

— Ха! — осклабился Псих. — Пугачева уже пела, когда я ещё в школу бегал, в семидесятые!

— Фигассе, бабка даёт! Это сколько ж она лет на эстраде?

— Много, Ваня. Много. Знаешь, я когда впервые после… пробуждения увидел телевизор и в нём Пугачеву — чуть не прослезился, веришь? Как первое письмо от родителей на службу. Ниточка к дому…

Сиверцев не служил, и, тем более, не выходил из комы в совершенно незнакомом и чужом мире будущего, поэтому сердцем понять Психа ему было трудно, но умом он догадывался каково это — отыскать что-либо знакомое в подобной ситуации.

А в следующую секунду Сиверцев вспомнил недавнюю смерть молодого кровососа у ограды свалки и все плакаты с гвоздиками, футболистами и певичками разом вылетели у него из головы.

— Да, Саня, — серьёзно произнёс он. — Всю дорогу хотел спросить: а чего ты так подохшего кровососа испугался?

Псих, до того возившийся по кухонным надобностям, на несколько секунд замер. Потом вновь шевельнулся, размешивая что-то в стальной нержавеющей армейской миске времён недоразвитого социализма. С полминуты Сиверцев слышал только металлическое позвякивание ложки о миску.

— Ты на голову его смотрел? — наконец спросил он.

— Ты фистулу имеешь в виду? — уточнил Сиверцев, потому что больше Психу бояться было, вроде бы, нечего.

— Что?

— Фистулу. Отверстие, — пояснил Сиверцев. — На темени.

Псих опять умолк; в наступившей вновь тишине отчётливо зашумел маленький чайник на маленькой спиртовке.

— В общем, да, — глухо подтвердил Псих. — Я имею в виду именно эту дырку.

— Вообще я уже такое видел, — брякнул зачем-то Сиверцев, прикидывая — отправился всё-таки ролик с заимки в институт или так и завис в локальном сегменте? По идее должен был уже уйти, даже невзирая на отвратительную связь.

Псих неожиданно прекратил звякать посудой, поставил миску на стол и повернулся к Сиверцеву.

— Видел? — спросил он недоверчиво. — Где?

— Около заимки, — растерянно принялся рассказывать Ваня. Недоверие Психа его озадачило. — Только там не кровосос был, а слепая собака. Сунулась прямо к нам, в одиночку, ну и пришлось пристрелить. Глянули — а на темени у неё такая же фистула, как и у кровососа. И паразит какой-то вроде червя в ней прячется.

— Белый такой? — хмуро уточнил Псих.

— Ага, белый или скорее светло-серый. Но светлый, да.

— Холера, — выругался Псих и лицо у него сделалось озабоченным.

Он отошёл к столу и полкам, пошарил на одной из них и принёс распечатанную карту Зоны. Точнее, не всей Зоны, а самой старой её части, от АЭС на севере до бывшего первого южного кордона.

— Ну-ка, покажи — где это случилось, — велел он Ване. Тот отыскал нужное место и довольно уверенно чиркнул ногтем по бумаге:

— Вот тут! Около жиденького такого леска, примерно в километре от заимки. В леске ещё всё время верещал кто-то, противно так, аж мороз по спине.

— Вот дьявол, — пробурчал Псих. — Плохо! А с кем ты тогда был? Не сам ведь?

— С Филиппычем, начальником охраны, — честно сознался Сиверцев. — А что?

— Пытаюсь понять — кого он выслеживает. Скорее всего тебя, Ваня.

— Кто выслеживает? — нахмурился Сиверцев. — Ты о чём вообще?

— Кто-кто… Суперконтролёр, пси-монстр, как хочешь называй. Тот, кто выманивал и уводил сталкеров прошлой осенью. Ты-то должен помнить! И тот, кто охотится на всех, знающих о дупликаторе. Не делай невинную рожу, Ваня, о дупликаторе ты кое-что слышал, мне Тараненко сказал. Так что все мы под колпаком.

Сиверцев ошарашенно глядел на Психа и пытался осознать — в какой очередной переплёт его угораздило вляпаться.

Глава восьмая

Киргиз заглотил свою пайку чисто механически, даже вкуса толком не почувствовав. Как обычно сначала показалось, что еды недостаточно и Киргиз легко слопал бы ещё столько же, однако минут через десять чувство остаточного голода притупилось и появился даже некий намёк на сытость. Ещё минут через пять Киргиз уже твёрдо знал: теперь со второй пайкой однозначно не справится.

Чаю или кофе не хотелось совершенно; Киргиз нарыл в запасах пакетик витаминизированного мультифрут-напитка и с удовольствием выцедил его через прилагаемую трубочку.

— Ну, чего? — как раз вопросил Храп. — Все пожрали? Будем двигать?

Команда хором прогудела, что да, мол, пора бы и двигать.

В принципе, Киргиз с удовольствием посидел бы с полчасика, а то и повалялся бы, но потом неизбежно пришлось бы напрягаться — искать убежище в нарождающихся сумерках, спешить и всё такое. Кому оно надо? Лучше пораньше выйти, а поваляться с известным комфортом и перед ночевкой можно. Поскольку перворазников в команде не было, эту простую истину прекрасно сознавали все охранники, а Грек — и подавно.

Во время изучения карты сошлись во мнении, что дальше Агропрома сегодня ходить не стоит. Во-первых, никак не успеть: к Болоту лучше выходить засветло и в первой половине дня. Во-вторых, на Агропроме у Покатилова имелась отменная лёжка и ключи от неё у Храпа были с собой — глупо не воспользоваться.

Теоретически можно было заночевать и в «Рентгенах», но охрана там ночевать очень не любила, особенно без босса, да и бар, в принципе, уже близко, зачем время терять, если сегодня можно продвинуться гораздо дальше? Больше времени останется на выполнение основной задачи, это ж очевидно.