Дети Есенина. А разве они были?

– А тут уж как монетка ляжет, когда ворота будут выбирать [18] .

– Ладно, так и быть, согласен на пари. Посмотрим. А я вот по какому поводу к вам заглянул, Константин Сергеевич. Вы с Шостаковичем хорошо знакомы?

– С Дмитрием Дмитриевичем? Еще бы! Конечно, хорошо. Дай бог памяти, с довоенных времен. А что?

– Да он тут мне письмецо прислал, а в нем записочка с просьбой передать ее вам. Там у него какие-то специфические вопросы. Говорит, что потерял ваши координаты. Держите.

18

Обладателем Кубка СССР 1969 году стала львовская команда. Хотя клуб из Ростова забил первый гол. Но в северные ворота.

– Ну, это в репертуаре Шостаковича. Простите за невольный каламбур, – улыбнулся Есенин. – Уже сколько раз с ним такое случалось – то номер телефона забудет, то адрес. Хотя, видите, адрес редакции «Футбол-Хоккей» нашел. Значит, вопрос у него не по музыкальным делам, – улыбнулся Есенин. – А по моей «парафии» у него всегда возникают весьма любопытные вопросы и версии. Он же сам балуется футбольной статистикой. Еще смолоду был страстным болельщиком, помню, даже специально приезжал на финал Кубка страны в Москву, мы вместе с ним ходили на матч «Красной зари» со «Спартаком». А как-то мне такое замечательное письмо написал, могу даже процитировать: «Помнится мне, что пять голов в одном матче забил не Шелагин, а Кузнецов. Я, Константин Сергеевич, сам поздравлял Кузнецова с этим выдающимся успехом…»

Ну, а что на сей раз интересует нашего выдающегося композитора? Ага, интересуется, почему я приписал гол «Зенита» в матче со «Спартаком» Морозову, а не Завидонову? Так, пардон, какой же это был год? 1963-й? Странно. По-моему, точно тогда забил Морозов. Хотя надо бы проверить.

Есенин распахнул свой вместительный шкаф с личным архивом с многочисленными аккуратно пронумерованными карточками.

– Вот тот матч, – он внимательно просмотрел свои записи. – Ох, черт! Действительно, Завидонов… Лев Иванович, мой грех! Дмитрий Дмитриевич прав. Что делать будем?… Может, давайте я извинюсь перед читателями через газету? А заодно поблагодарю нашего композитора за подсказку. Как вы на это смотрите?

– Что за вопрос! – согласился главный редактор. – Конечно, готовьте в следующий номер. Ну что, до встречи на финале? Как вы там говорили о защите и нападении?

– Да не я, а Каин.

* * *

Футбол его преследовал на протяжении всей жизни. Или сопровождал? А может, даже больше – вел? Так или иначе, эта игра для Есенина становилась абсолютно всем – и радостью, и болью. И самые высокие человеческие страсти – от счастья до безграничного горя – он пережил именно благодаря этой нехитрой мужской забаве на свежем воздухе, на зеленом газоне.

В победном 45-м Константин защищал цвета сборной команды дивизии. Вернувшись в Москву, в свободное от учебы время пытался выступать за заводские команды. Но, собравшись с духом, все-таки признался сам себе: его удел – сидеть на трибуне, наблюдать, фиксировать, систематизировать, анализировать, формировать особую, еще никем толком не изученную статью… статистики – футбольную. При этом получая от этого, казалось бы, скучного и никчемного занятия колоссальное удовольствие.

Даже в дружеском кругу, во время праздничных застолий, едва речь заходила о войне, Константин Сергеевич, как правило, отмахивался от каких-либо тяжелых воспоминаний о боях и ранениях, а время от времени возвращался к одной и той же веселой истории, которая, по его мнению, подтверждала теорию, что футболу есть место везде и всюду, даже на войне. Он рассказывал, как, находясь на излечении в армейском госпитале, случайно услышал, что ленинградский «Зенит» на городском стадионе встречается с командой из Баку. Выбравшись через окно, раненый – в бинтах под больничным халатом и худых тапочках – сбежал прямиком на матч.

В мирное время он, разумеется, продолжал свои статистические изыскания. Кто-то с иронией заметил: футбольная статистика – иллюзия причастности к любимому спорту в условиях присутствия его отсутствия. Есенин с этим, конечно, был не согласен – он считал себя полноправным участником великого зрелища, именуемого Футболом.

В те времена жили-были странные (в хорошем смысле слова) люди – азартные любители футбольной статистики во главе с основоположником этого жанра – Константином Есениным, по архивным крохам, по редким газетным и журнальным публикациям, по устным свидетельствам очевидцев и участников «исторических событий» – вроде знаменательной встречи между командами «Трактор» и «Крылья Советов» – собиравшим все мало-мальски значимые и не очень детали матчей. Армия статистиков вносила в бесстрастный мир спортивных показателей высокие чувства.

Заветной целью Есенина было точно выяснить, какие футболисты играли во всех официальных матчах чемпионата страны, кто и сколько голов забил. Его порыв подхватили десятки и сотни болельщиков-энтузиастов по всему СССР. Они сводили к общему знаменателю свои находки. Практически в каждой хрущевской пятиэтажке жил, по крайней мере, один футбольный фанат, который в заветную тетрадку в клеточку заносил свои статистические отчеты, вел счет забитым мячам, рисовал таблицы клубных рекордов, списки бомбардиров, подсчитывал минуты, проведенные игроками на поле без замен, а голкиперов – без пропущенных мячей.

Цифромания превращалась в наваждение, а последнее в магию символичных совпадений, повторяющихся случайностей. Болельщики «Торпедо», «Спартака» или киевского «Динамо» на полном серьезе просчитывали шансы и вероятности выигрыша их команд в зависимости от цвета футболок, в которых игроки выйдут на поле, даст ли пенальти на 37-й минуте в ворота ташкентского «Пахтакора» строгий арбитр Тофик Бахрамов, как это было четыре года назад в матче с вильнюсским «Жальгирисом», и так далее.

Есенин, по выражению Льва Филатова, стал «высшей инстанцией» в этом довольно густонаселенном мире болельщиков. Его уникальная картотека «очков, голов, секунд» преобразовывалась в бездонную футбольную энциклопедию. К нему без конца обращались за справками – из спорткомитета, всевозможных ведомств и обществ, тренеры, журналисты, простые и именитые болельщики. Прославленный драматург Алексей Николаевич Арбузов, утомленный «Иркутскими историями» и «Сказками Старого Арбата», искал и находил душевное отдохновение именно на стадионе, в кипении футбольных баталий. Но при условии, если рядом на скамеечке трибуны был Константин Сергеевич, который просвещал и посвящал его в хитросплетения и закулисные тайны игры с упорством и неистовством «великих просветителей».

Род увлечений Есенина, полагали непосвященные, не мог не наложить отпечаток на его характер и облик. Не зная Константина Сергеевича, можно было бы представить себе сухонького, скучного человека типично бухгалтерской наружности, в очочках, не испытывающего ни к чему, кроме своей цифири, ровным счетом никакого интереса. Ан нет! Очки, правда, были, но и только. В жизни родоначальник отечественной футбольной статистики был романтиком, который сумел подарить миллионам собратьев удовольствие общения с любимой игрой посредством, если можно так сказать, художественного анализа самых разных достижений ее солистов (игроков) и ансамблей (команд).

Он спас от забвения великое множество футбольных рекордов. Есенину удалось возвеличить в сознании болельщиков загадочные «круглые» цифры, расставить «флажки» разнообразных достижений и провозгласить их уникальными рекордами. Установив, что легендарному Григорию Федотову удалось первому забить сто мячей в чемпионатах страны, Есенин добился учреждения на страницах своего любимого еженедельника «Клуба бомбардиров имени Федотова», что было по тем временам совсем не просто. По его же инициативе был создан «Клуб вратарей имени Льва Яшина». Именно Есенин предложил во времена «застоя» добавить азарта и бескомпромиссности любимой игре и ввести лимит ничьих в первенствах Союза.

Однажды в московском аэропорту Татьяна Есенина с двумя тяжелыми чемоданами стояла в очереди за билетами. Переносить чемоданы ей помогал молоденький офицер. Когда Татьяна достала паспорт и протянула кассиру, лейтенант невольно, мельком прочитал фамилию и удивленно спросил: «Извините, вы – Есенина? Скажите, а вы случайно не родственница футбольного статистика Константина Есенина?»

Позже, встретившись с братом на балашихинской даче, она рассказала ему об этом забавном эпизоде, с лукавой улыбкой добавив: «Ты уже стал знаменитее отца. Молодец».