Дети гламура

— Это не после попойки, — вздохнул майор. — Клофелин. Обычная штучка. Неужели не слышали никогда?

— Слышал… Дурак… Но, знаете ли, эту поддельную кровь и вы бы без экспертов не отличили от настоящей.

— Отличил бы. Настоящая кровь темнеет, сворачивается. А эта осталась такой же яркой. Она была предназначена для того, чтобы обманывать со сцены доверчивых зрителей, а не вводить в заблуждение профессионалов… А одежда была новенькая, только что купленная, с нее срезали бирки и ни разу не надели. Думаю, преступники очень боялись разоблачения, а по ношеной одежде еще остается мизерный шанс найти ее хозяйку. Но я бы все же посоветовал вам задуматься над кандидатурой автора этого милого розыгрыша! А также позаботиться о том, чтобы эта история не попала в газеты… Насколько я понимаю, вы в этом совершенно не заинтересованы.

— Правильно понимаете, — ответил Олег, и они с Андреем понимающе переглянулись.

Незадолго до визита следователя Андрей развернул с порога нахального журналиста какой-то паршивой желтой газетенки. Как он проник в клинику, осталось непонятным, — скорее всего, сунул кому-нибудь взятку, твердо рассчитывая на хороший гонорар. Попытка самоубийства помощника депутата — чем не сенсация? Но на этот раз акула пера осталась без добычи. Но только на этот раз.

Он полез в кожаную папку, которую перед тем положил на край стола, и достал сложенную вчетверо газету — дрянной бульварный листок, выродок желтой прессы. Дрожащими руками развернул и сунул Лаврову прямо в лицо.

— Читай, пока твоя Юля не вернулась. И тихо.

«Сын маньяка стал помощником депутата» — нахально уверял заголовок. Пробежав глазами небольшой текст, Лавров вернул Олегу листок.

— Дурацкая утка.

— Это не утка.

— Да?

Помолчали.

— Я теперь понял. Олег, я не знаю, что тебе сказать. Но мы друзья, понимаешь? Всем наплевать…

— Нет. Не всем. Лавров, ты не суетись. Я знаю, что ты мне хочешь сказать. Ты меня выслушай. Меня кто-то слил. Кто-то, кто знал. А знали немногие, и почти все умерли уже. Я рассказал об этом одному человеку…

— Кому, Зайцев? Кому тебя дернуло рассказать?

— Жанне.

— Да… Зачем?

— Затем. Ей все всё рассказывали, так ведь?

— Не знаю.

— Так оно и есть. Она у нас вроде жилетки. Все секретики говорят и плачутся.

— Но она не могла!

— Мне сейчас кажется, что могла. Слушай, а помнишь, как она к тебе на дачу прилетела, когда вы с Юлькой помолвку устроили? Помнишь, какая была злая? И сказала что-то вроде «Ну, я вам устрою!». Так оно было?

— Так. Или почти так, точно я уже не помню. Все так быстро произошло… А потом она уехала как-то странно… сказала, что продала свою квартиру и едет отдыхать.

— Ну да. Она спятила, Лавров, просто спятила!

— С чего бы это?

— С ума она спятила! Она тебя любила, так? Еще до того, как ты на Субботиной женился. Потом ты начал к ней от жены бегать, она обрадовалась. Старая любовь не ржавеет… А когда Вера погибла — Жанна рассчитывала тебя заполучить. И опять не вышло. Ты снова женился, да еще на ее подруге, да еще она же вас и познакомила!

— Все так. Да ну, Олег, это недоказуемо. Потом, я не верю, что Жанна могла такое устроить… Да как она могла узнать, в каком клубе ты будешь? Пусть она даже наняла кого-то, чтоб тебя так жестоко разыграли, — как эта подставная жертва узнала тебя в клубной толпе?

— Во-первых: мы звонили Жанне из клуба. Она знала, где мы. Во-вторых: эта девушка появилась в клубе только часа через два после звонка. И третье: там было мало народу. В конце концов, я не самый незаметный человек… Технически — ничего невероятного.

— Господи… — Дмитрий потер лоб. — Но послушай… Все равно можно что-то сделать. Этой дряни на туалетной бумаге все равно никто не поверит.

— Оставим этот разговор, — махнул рукой Олег. — В любом случае моей карьере пришел конец. Человек, чья биография… В общем, ты понял.

— Перестань, в России издавна сын за отца не отвечает…

— Смешно, — кивнул Олег. — Я пойду, пожалуй. Увидимся.

— Погоди… Что, собственно, ты намерен делать?

— Пока не знаю. Мой депутат мне предлагает уехать, подлечиться в одном подмосковном санатории… Думаю, я так и поступлю. А потом посмотрим.

ГЛАВА 23

«Глупо заводить ребенка, чтобы посадить жену под замок, — сказал сам себе Лавров. — Но она бывает дома все реже и реже…»

Подумав так, он содрогнулся и неожиданно для себя вслух громко произнес эту фразу. Итак, этот вариант отпадал.

— Мой Димасик опять о чем-то грустит? — спросила Юля, появляясь в дверях. На ней был эффектный белый костюм, темные волосы высоко забраны вверх и небрежно скреплены длинной серебряной заколкой, на лице — ни капли грима, только губы чуть тронуты светло-алой помадой… Кинозвезда!

— Потому что Юлясик опять куда-то намылился, — сделал вывод Дима. — У тебя съемки?

— Ум-гму, — промычала Юля уже из прихожей. — Я же тебе вчера говорила!

Лавров напряг память — и правда говорила. Значит, сам виноват. Задержался дома только для того, чтобы подольше побыть с ней. Наврал, что сегодня к полудню должен быть в редакции на предмет каких-то переговоров. Может, пойти все же на работу?

И тут зазвонил телефон. Это была Ольга, напоминала о давнем обещании:

— Дим, мне неловко, но ты сам предложил…

Было такое, предлагал. Предлагал запустить в номер Олины платья. Ее модели продавались в одном авторском магазинчике, большой популярностью пока не пользовались. Нужно отпиарить их как следует, дать фотографии, пусть напишут пафосную статейку, может, интервью…

— Я помню. Просто как-то закрутился. Слушай, ты подъезжай прямо в редакцию, ладно? Нужно все это перетереть, выясним, что нам нужно, кофе где-нибудь выпьем. Через час, хорошо?

— Давно пора. — В голосе Ольги слышалась ее неподражаемая нежная улыбка. — Оцени, я даже не прошу времени на сборы…

— Ценю!

Он был уверен, что Ольга опоздает, но, паркуясь у редакции, увидел ее выходящей из магазина. Значит, уже давно подъехала и тянет время, ждет его.

— Хей! — крикнул Лавров.

Оля услышала, замахала рукой.

В кабинете, некогда принадлежавшем Вере Субботиной, было прохладно, тихо и пахло нежилым. Раньше здесь всегда стояли цветы. На подоконнике, на шкафу, на столе… Теперь цветов нет. Зато есть огромная малахитовая пепельница — благодарные подчиненные преподнесли новому хозяину.

— Ну, Лель, чего мы хотим? Я тут подумал: может, интервью забабашить? Представь: ты рассказываешь о своем творческом пути… Слушай, а чего ты такая потухшая? Случилось чего?

— Ничего особенного, — отмахнулась Ольга. — Голова немного болит.