Дети, которые хотят умереть

Андрей молчал, но это было не все: драным «псам» Лиса нужна в первую очередь чаша самоконтроля, чтобы управлять безумными качелями своего сознания.

Лис потерся плечом о рисунок, стирая с него краску. Сдирая матовую шкуру с лисы. Черные песчинки усыпали чистый пол рядом с тряпочной могилкой Охотникова.

Слышит ли Лис мысли нарисованных зверей?

— Все звери хотят есть. — Лис посмотрел на спину Риты и хмыкнул. — Давным-давно насмерть сразились две тысячные армии, в итоге выжил всего один копейщик, раненый в ногу, неспособный идти. Когда битва отгремела, на поле брани пожрать падали спустился волк оками.

Андрей отступил на шаг. С чего он вдруг заговорил о волках?

— Слушай меня, — сказал Лис, — ибо, когда настанет решающий миг, ты должен вспомнить мои слова. Иначе все пойдет прахом.

— Копейщик притворился мертвым. Когда волк подошел его обнюхать, раненый воин скрутил зверя, — говорил Лис. — Натянул ему на морду лошадиные удила с поводьями, завалился ему на спину. Волк вырывался, катаясь по земле, силился сбросить человека. Не отпуская, копейщик вытянул перед мордой волка копье с нанизанным куском падали.

Это совпадение. Не мог Лис говорить с внутренним волком тайком от Андрея.

Лис шагнул вперед, его плечо зашуршало по полотну, соскребая на пол зеленую траву.

— Нюх повел волка туда, — рассказывал Лис, а внутренний волк невозмутимо вылизывал подушечки на передних лапах, — куда указывал железный наконечник с дохлятиной, и какое-то время они так двигались, но вскоре пасть зверя резко дернулась, сорвав приманку, и тогда копейщик оторвал мяса от собственной раненой ноги. Нанизанная на копье плоть человека вела зверя под ним сквозь леса, луга, равнины, горы. Иногда зверь проворно срывал наживку, которую копейщик снова заменял мясом — содранным с себя. Всю дорогу до людей волк жрал своего наездника. Того, кто его приручал. Когда наконец они дошли до деревни, с одной ягодицы копейщика вдоль волчьего бока свисала только голая кость.

Лис смотрел на Андрея так, словно сам хотел обглодать его ногу:

— Мы с тобой будем готовы к жертвам, чтобы не позволить зверям безумствовать.

Неожиданно Рита подняла голову с тюфяка.

— Но если бы деревня находилась намного дальше, — сказала наложница, — копейщик скормил бы волку себя целиком.

Лис с раздражением пожал плечом.

— У аппетита каждого есть предел, Амурова-сан, — сказал Лис, опустив взгляд на могилку Стаса, — ты же наедаешься одной ватрушкой? Или в тебя запросто вместился бы мешок лепешек?

В ответ Рита плюхнулась обратно на тюфяк, проворчав:

— Твой волк кормится не мясом, а правдой, чтобы погадить ложью!

Прежде чем Лис ответил, Андрей сжал ручку двери. Рядом с этими двумя слухачами чужих мыслей было неловко. Пора уже напасть на четвертую комнату в левом крыле девятого этажа.

Только одно смущало: красная доска запрещает рубить, ломать и даже лизать двери и стены.

— Как мы войдем в комнату Видждан-сан? — сказал Андрей. Лис потрогал пальцем края облупившейся краски на травяном поле рисунка. Пощекотал обглоданную лису.

— У? Я думал, Сингенин-сан, ты скажешь: у тебя ведь столько талантов. — Лис пожал плечами. — Через дверь?

Андрей прижался лбом к облезлой доске. Волк, не обращая на него внимания, лизал себя меж задних лап.

— Тогда остается только с улицы? — предположил Лис.

Андрей повернулся к окну. Рита уже села и вглядывалась в чернь снаружи.

— Из клана проживает кто-то на девятом этаже? — сказал Андрей.

— Из нашего нет, — Лис улыбнулся, — но из клана союзников — возможно.

2

Створка окна распахнулась, и Андрей запрыгнул внутрь как раз, когда Алексей Зотов говорил:

— …Рассчитаетесь четырьмя пачками «Именинного», если бельчонок за окном таки не свалится.

— За окном был только я, — ровно сказал Андрей и подошел к Зотову, — никаких бельчат.

Дайме обоих кланов резко замолчали, ладони правых рук легли на оби. Никто не двигался, все выжидали, одна Гера Ява наклонила голову к Адаму Смирнову:

— Беленький-сан, — прошептала девочка-скелет только блондину, но все в комнате слышали, — я вырезала сетку на своей ночной рубашке — на животе и груди. В ней я почти как голенькая, но не совсем. Зайдешь ко мне поглядеть?

Адам не ответил, только его кисть подвинулась ближе к рукояти меча.

Самураи союзных кланов напряженно смотрели друг на друга. Лис протянул Андрею его катану.

— Приходи-приходи, Беленький-сан, — облизывалась Гера. — У меня в комнате есть розги — Сухой-сенсей разрешил собрать обломки после урока сегодня. Еще есть бусы из скользких круглых камушков, тонкий зубристый стержень, веревка для ручек — все, что тебе нужно. Ах да, и банан.

Желудок Ждана заурчал.

— Беленький-сан, я буду тебя ждать, — говорила Гера. — Ну если, конечно, сейчас тебя не разбудят от иллюзий.

Зотов равнодушно посмотрел в окно.

— Нет белок, — медленно сказал он.

Счет за оскорбление не открылся.

Синие иглы отвернулись от оябуна союзников. Дайме отпустили оби, снова загомонили.

— Предосторожности сделаны? — спросил Андрей Лиса. Предосторожности насчет клана Зотова. Лис понял.

— Сэме на лестнице, — сказал узколицый, — если нас предадут, они прибегут.

Руки Андрея развязали оби, красная материя плавно стекла на пол, затем новичок снял кимоно и хакама. Дайме замолкли и наблюдали, как в ворох одежды плюхнулась перевязь с красными пластинами. Гера закусила губу, глядя, как Андрей стянул набедренную повязку.

— Считайте до пяти сотен, — сказал Андрей, — затем выгляните в коридор. Дверь наложницы будет приоткрыта.

— Мой клан не идет, — сказал Зотов, ухмыльнувшись. — Комнату с окном я вам дал: до утра жду расчета. Четыре пачки «Именинного».

— Ты тоже не идешь, — сказал Андрей Ждану.

— Что? — вскричал круглощекий самурай. — Я — дайме! Какого я не иду?

Из глубин кишок Рябова прерывисто взревел медведь, или свин, или кто там у него внутренний зверь.

— Если твой живот услышат спящие стражи наложницы, — сказал Андрей, сжав ножницы в кулаке, — тихой вылазки не выйдет.

— Обнажите катаны заранее, — Андрей повернулся к Лютину, — входите в комнату тихо. Колите спящих в висок или в глаз под прямым углом — чтобы клинок достал мозг.

Пасть волка раскрылась. Андрей замолчал, приготовился к издевкам, зубоскальству, глумливым советам, но зверь лишь сонно зевнул.

— Если начнется драка, не машите катаной — заденете своих, — закончил Андрей. — Только колите.

Глеб не возражал, молча кивал. Перед чужаками он не выказывал презрения к своим.

Одним слитым движением Андрей запрыгнул на подоконник и нырнул в окно.