Дети Мевы

Наверное, под действием коньяка и тяжелых размышлений я задремал. Потому что проснулся от лёгкого ощущения пальцев, ласково скользящих по груди:

– Зара?

– Ну, вижу, с моими женщинами ты уже поладил.

На краю кровати сидела Марика. Изогнувшись, как кошка, и опершись на одну руку.

– Разве я разрешал тебе войти?

– Ты спал, разрешить было некому, – она рассмеялась, - Кроме того, я хотела позвать тебя на тренировку. Ты когда-то хотел научиться противостоять Ар. Теперь я согласна тебя поучить.

Противостоять Ар? В нынешней ситуации Даккара, умение было более чем важное.

– С чего вдруг такая щедрость?

– Ну, ты же теперь человек моей команды. У меня нет причин скрывать от тебя что-то. Мне, конечно, придётся взять с тебя слово, не учить напрямую этому никого. Давать советы по тактике и вооружений даккарцам - пожалуйста, но не объяснять почему, не раскрывать секреты техник.

– Чтобы давать советы, я должен иметь возможность разговаривать со своими.

– Угу, - Марика растянулась рядом на кровати, - я уже вызвала на завтра ребят из шифросвязи. Прямой канал с твоим генералом Анжеем сделают через пару дней. Идёшь на тренировку?

Какая-то она сегодня подозрительно спокойная и сговорчивая. Но терять мне уже нечего, будем пользоваться.

– Ты ещё обещала выступить за Даккар!

– Я помню. Завтра вечером назначена пресс-конференция. Там всё и объявлю.

– Почему не объявила вчера?

– Сначала надо было поговорить с моими людьми и всё им объяснить. А ещё нужно было договориться с новой Великой. Делать такие заявления, не открестившись от Энастении, опасно.

– Ты нашла себе новую Великую?

– Почти. Я договорилась с Растеньей завтра утром обсудить моё вступление под её защиту.

– Что тебе даёт эта защита?

– Почти ничего. Только официальную позицию в обществе Арнелет. У Растеньи даже армии нет. Она самая слабая из Великих.

– Тогда, не понимаю, зачем она тебе?

– В обществе Арнелет есть свои правила. Чтобы жить в нём, нужно иметь чёткое место в иерархии. У Даккара ведь тоже так: звания, командиры. Можно сменить отряд, но нельзя не принадлежать совсем ни к одному отряду.

Марика:

Наверное, это был самый провальный день моей карьеры. Казалось, сыпалось всё. На меня лились какие-то обвинения в безответственности, заявление о моём сумасшествии. Три из крупнейших ами в моём втором круге объявили, что уходят от меня. Журналисты чуть ли не через щели просачивались в офис с одним вопросом: действительно ли я собираюсь сделать такую глупость, открыто поддержать Даккар?

Собираюсь! Взвесив образ разъяренной общественности и напрочь разочарованного во мне Роджера, я решила, что с общественностью ещё что-то можно делать, а вот с Роджером это будет уже фатальным. Поэтому весь свой завтрашний день расписала, как шаги на эшафот. Утром Растенья, потом мои ами в Краско, потом мои мастера в Чаше, и напоследок открытая пресс-конференция.

Чувствуя себя заранее повешенной и распятой, домой я вернулась ближе к вечеру, надеясь хотя бы с Роджером как-то подзарядить свою решимость.

Дом жил своей жизнью. Сначала меня поразила Фика, весело пролетевшая мимо меня по тропинке. А я боялась, что она, вообще, запрётся в дальнем углу, в страхе столкнуться с Роджером. Потом на кухне я застала напевающую Эсти. Подкрашенную и в каком-то совсем несерьёзном платьишке.

Я стянула из тарелки кусочек мяса. И тут же бросилась запивать, - оно оказалось жутко острым.

– Мэээ!

– Ай-я-яй, Марика! Сколько раз говорю, таскать до обеда вредно. Тем более это не тебе!

– И кого ты решила так изощрённо наказать?

– Почему наказать?
– Эсти надула губки, - Си Роджеру, между прочим, очень понравилось. Я ему на завтрак такой соус делала. То, что тебе не понравилось, не значит, что другим такое не по вкусу.

– Прости, Эсти, я не хотела тебя обидеть. Кстати, как он тут, Роджер?

Почему-то, именно сейчас, мне пришли на ум строчки из рапорта маньячки Урсуданы об особенностях мужчин Даккарской крови: "Мы категорически не рекомендуем даккарцев на роль мужа. Даже никогда не видевшие Даккара мальчики слишком агрессивны и жёстки для общения с женщинами и детьми". Если мне сейчас ещё скажут, что Роджер запугал весь дом, и они готовы на что угодно, лишь бы он куда-нибудь отсюда делся, я, честное слово, расплачусь. Сил справляться ещё хоть с чем-нибудь, у меня сегодня не осталось.

– Роджер?
– Эсти немного улыбнулась и почему-то покраснела, - Хорошо. Погулял, дом посмотрел, покушал хорошо. Потом забрал у меня две бутылки коньяка и ушёл к себе. Спит, наверное.

Ну, хоть с этим всё хорошо! Неизвестно как, но чертёнку удалось очаровать даже жутко строгую Эсти. И слава богам!

Бегом поднявшись по лестнице, я заглянула в спальню мужа, слово-то какое. Он, действительно, спал. Прямо в пыльных штанах и ботинках. На тумбочке стоял недопитый коньяк. Потреблявшийся, видимо, прямо из горла.

Я присела на край кровати. Чертёнок ровно посапывал, чему-то хмурясь в своём сне. Подложив под щёку сжатые кулаки и поджав коленки. Такой трогательный, и в то же время такой решительный. Готовый драться до конца, драться, пока есть силы, и продолжать драться, когда сил уже не будет. Да, разочаровать его, я не смогу!

Я тихонько коснулась пальчиком его груди, почти на грани касания, рисуя дорожку вниз, потом вверх. Было чудом, само по себе, касаться его. Чувствовать рядом, в своём доме... Может, это подарок богов? Если бы не этот дурацкий суд, я никогда бы не решилась назвать его своим мужем, а он никогда бы не согласился переехать ко мне. Пальцы продолжали скользить по серой коже... Вдруг Роджер потянулся и, не открывая глаз, заулыбался:

– Зара!

Я рассмеялась. Да, с моими женщинами он поладил! Интересно как?

Роджер открыл глаза и нахмурился:

– Разве я разрешал тебе войти?

Ну вот, а на меня ещё злится! И чем мне его умаслить?

– Ты когда-то хотел научиться противостоять Ар. Теперь я согласна тебя поучить.

Я согласна, что угодно рассказать. Только не прогоняй меня. Я и так готова вот-вот заплакать.

Мы вышли во двор. На ступеньках столкнулись с Эмани, которая, совершенно игнорируя меня, начала увиваться вокруг Роджера.

– Ой, Си Роджер, вы уже проснулись?! А хотите ужинать, Эсти там уже столько вкусного приготовила...

– Позже.

Роджер отмахнулся от маленькой Эмани, как от назойливой мухи. Но она не обиделась. А, наоборот, проводила его восхищённым взглядом. Блин! Что он такое с ними сделал? Она смотрит так, как будто увидела парня своей мечты. Героя одного из тех сериалов, которые смотрит пачками. Они прознали, что он не особо привередлив к женской красоте, потому что, вообще, не знает такого понятия? Или он уже успел эту непривередливость продемонстрировать? Ну, не всем же... Или... Меня разобрал смех.