Дети Ночи

Кейт отодвинулась вместе со стулом.

– О Господи, – прошептала она. Алан поправил очки и продолжил:

– Но ты взгляни и на другие данные. Интересно не поглощение крови. Просмотри самую последнюю серию картинок. Дальше происходит что-то невероятное.

Кейт смотрела немигающим взглядом на новую серию томограмм и мерцающие колонки цифр. Когда все закончилось, она продолжала сидеть неподвижно и молча.

– Кейт, – шепнул Алан. В голосе его звучал почти благоговейный страх – Что здесь происходит? Кейт не сводила глаз с экрана.

– Не знаю, – ответила она наконец – Ей-богу, не знаю.

Но все же где-то на уровне подсознания, тренированной интуиции, снискавшей ей славу одного из лучших диагностов ЦКЗ, Кейт знала. И это знание наполнило ее смертельным страхом и одновременно каким-то странным, восторженным возбуждением.

Глава 14

Дом Кейт Нойман стоял на высоком лугу в шести милях от Солнечного каньона над Боулдером. Кейт никогда не любила каньоны – она терпеть не могла нехватку солнечного света, особенно зимой, не нравилась ей и постоянная зависимость от угрозы оползней, если вдруг какому-нибудь валуну вздумается скатиться вниз по склону. Но за несколько миль до поворота к ее дому дорога выходила из широкой тени Солнечного каньона и бежала среди высоких хребтов. Кейт считала расположение своего дома почти идеальным, по обе стороны простирались высокие луга, окаймленные осинами и соснами, покрытые снегом вершины Индейских пиков Скалистых гор вырисовывались милях в десяти к западу, а по ночам, к югу от Флатиронов, она могла видеть огни Боулдера и Денвера.

Они с Томом купили этот дом за год до развода, и, хотя все ее доходы уходили на погашение кредита, Кейт испытывала благодарность к Тому за идею присмотреть домик именно здесь Само по себе это сооружение было большим и современным, но терявшимся на фоне скал и деревьев на горных склонах. Окна дома выходили на все четыре стороны, а с чудесной террасы можно было смотреть вниз на Флатироны. И хотя жилая территория в шесть сотен акров насчитывала лишь несколько домов, она имела ворота, которые могли открыть только местные жители после того, как гость свяжется с ними по переговорному устройству. Посетители обычно приходили в изумление при виде грубой гравийной дороги, начинавшейся сразу за воротами, но у всех, кто жил здесь круглый год, были полноприводные машины, без которых невозможно пробиться зимой по снегу на высоте в семь тысяч футов.

В то июльское утро, через неделю после разговора с Аланом, Кейт встала, пробежала свои обычные три четверти мили по извилистой дорожке за домом, потом приняла душ. Облачившись в нехитрый повседневный наряд из джинсов, легких туфель и мужской белой рубашки – костюм или платье она надевала лишь для важных визитов или во время командировок, – Кейт позавтракала вместе с Джули и Джошуа. Джули Стрикленд – двадцатитрехлетняя студентка-выпускница, корпела в настоящее время над диссертацией, посвященной влиянию загрязнения окружающей среды на цветы трех видов, растущих лишь на альпийских лугах. С Джули Кейт познакомилась три года назад благодаря Тому: тогда девушка целое лето провела в его туристской группе, бродившей по наиболее труднодоступным горным районам Колорадо. Кейт почти не сомневалась, что Джули и Том в то лето некоторое время спали вместе, но почему-то ее это не волновало. Вскоре после знакомства они подружились. Джули оказалась уравновешенной особой, но заводной, эрудированной и забавной В обмен на то, что она присматривала за Джошуа пять дней в неделю, Джули имела свою комнату в доме Кейт, площадь которой составляла пять тысяч квадратных футов, без зазрения совести работала в отсутствие хозяйки на ее компьютере с памятью на компактном диске, свободно располагала временем в выходные дни для походов в поле, а также получала символическое жалованье, позволявшее ей покупать бензин для своего допотопного джипа.

Обе оставались весьма довольными таким раскладом, но Кейт уже начинала с беспокойством подумывать о том, что к зиме Джули закончит свою диссертацию. Кейт всегда сочувствовала работающим матерям, вынужденным изыскивать возможности для присмотра за детьми в дневное время, а теперь и у нее самой возникла эта головная боль: кто же заменит Джули?

Но этим прекрасным летним утром, когда солнце уже раскинуло свои лучи над долинами и поднялось на востоке над вершинами гор, Кейт выбросила из головы все донимавшие ее мысли, и неторопясь кормила Джошуа овсянкой.

Джули выглянула из-за половины «Денвер пост».

– На работу ты сегодня поедешь на «чероки» или «миате»?

Кейт едва сдержала улыбку. Она собиралась поехать на «миате», но знала, как Джули любит носиться по каньону на красном роудстере.

– М-м-м…, пожалуй, на джипе. Тебе ничего не надо купить, прежде чем ты завезешь Джошуа в ЦКЗ?

Услышав свое имя, ребенок заулыбался и начал греметь ложкой по подносу. Кейт вытерла кашу у него с подбородка.

– Я думала остановиться возле «Кинг-суперс» на Столовой горе. Так ты не против, чтобы я поехала на «миате»?

– Не забудь поставить детское сиденье, – сказала Кейт.

Джули скорчила гримасу, как бы говоря: «Не стоило напоминать».

– Извини, – улыбнулась Кейт. – Материнский инстинкт.

Она произнесла это в шутку, но тут же осознала, что не шутит.

– Джош любит открытую машину, – сказала Джули. Она взяла ложку и сделала вид, что хочет съесть его кашу. Джошуа всем своим видом изобразил радость по этому поводу. Джули взглянула на Кейт.

– Хочешь, чтобы я привезла его ровно в одиннадцать?

– Примерно, – ответила Кейт, посмотрев на часы и убирая посуду. – Мы зарезервировали оборудование для магнитно-резонансного исследования до часу, так что ничего страшного, если и задержишься на несколько минут…

Она показала на тарелку с недоеденной кашей.

– Не возражаешь, если…

– У-У!!! – ответила Джули, шутливо подмигнув Джошуа. – Мы любим кушать вместе, верно, малыш? – Затем повернулась к Кейт. – А эта штука, которая магнитно-резонансная, ребенку не повредит?

Кейт задержалась у двери.

– Нет. То же самое, что и раньше. Просто картинки. «Картинки чего?» – спрашивала она у себя в сотый раз.

– Домой я его привезу вовремя, ко сну.

***

Спускаться по каньону на «чероки» было не так интересно, как на «миате», срезая углы, но Кейт настолько задумалась, что даже не замечала разницы. В офисе она первым делом попросила секретаршу ни с кем ее не соединять и дозвониться до института Трюдо в Саранаке, штат Нью-Йорк. Это было небольшое исследовательское учреждение, но Кейт знала, что там провели несколько отличных работ по причинным механизмам клеточного иммунитета, связанного с лимфоцитной физиологией. Кроме того, она была знакома и с директором института Полом Сэмпсоном.

– Пол, – сказала она, миновав регистраторов и секретарей, – говорит Кейт Нойман. У меня для тебя есть задачка.

Она знала, что Пол питает слабость к разного рода головоломкам. Эта черта роднила его со многими исследователями в медицине.

– Давай, – откликнулся Пол Сэмпсон.

– У нас есть один ребенок восьми с половиной месяцев. Его нашли в румынском приюте, физически он выглядит примерно на пять месяцев. Психическое и эмоциональное развитие вроде в норме. У него имеются перемежающиеся приступы хронического поноса, стойкий стоматит, некоторая задержка моторики, хронические бактериальные инфекции в сочетании с отитозной средой. Твой диагноз?

Ответ последовал без долгих колебаний.

– Ну, Кейт, раз ты утверждаешь, что это задачка, то СПИД исключен. С учетом румынского приюта это было бы слишком просто. Значит, говоришь, что-то интересное?

– Так точно, – ответила Кейт. На поляну под окнами ЦКЗ вышло семейство оленей с белыми хвостиками и принялось пощипывать травку.

– Обследование сделано в Румынии или здесь?

– И там и тут.

– Отлично, тогда можно не слишком сомневаться в результатах.

Наступило молчание, сопровождаемое негромким звуком: Пол пожевывал свою трубку. Курить он бросил года два назад, но когда думал, трубка была при нем.