Дети Ночи

– И что это означает?

Они вошли под тяжелый бетонный козырек здания аэропорта. Охранники в серой форме с автоматами равнодушно скользнули по ним взглядом.

– Это означает…, мы все смеемся, но поросенок в корзине сдох.

Лучан сложил зонтик, стряхнул с него воду и открыл плечом входную дверь.

Внутри все оставалось таким же гнетущим, как и в день прилета Кейт: обширное бетонное гулкое пространство, грязное и замусоренное, охраняемое солдатами. Слева – обшарпанные длинные столы и неработающий транспортер таможни для прибывающих. Кругом пусто. Впереди – контрольные пункты и занавешенные кабинки, через которые предстояло пройти Кейт и Джошуа. Лишь после этого они смогут взойти на борт самолета «Пан-Америкэн».

Лучан поставил вещи на первый стол для досмотра и повернулся к ней. Провожающих дальше не пускали.

– Ну, ладно… – начал он и замолчал. Кейт еще ни разу не видела, чтобы ее юному другу и переводчику не хватало слов. Она обняла его свободной рукой и поцеловала. Он моргнул и легонько, робко коснулся ее спины. Служащий за стойкой с надписью «CONTROLUL RASAPOARTERLOR» что-то отрывисто произнес, и Лучан отстранился, не сводя с нее взгляда. Кейт показалось, что в глазах Лучана, странным образом напоминавших в тот момент глаза Джошуа, застыл немой вопрос.

Чиновник повторил что-то уже погромче. Лучан наконец перевел взгляд и огрызнулся:

– Lasa-ma in pace! note 2 На какую-то долю секунды чиновник будто остолбенел от столь злостного неповиновения. Потом он пришел в себя, щелкнул пальцами, и тут же появились три дюжих молодца в форме.

Кейт уловила что-то вроде отчаяния в глазах Лучана. Она снова обняла его, одновременно неловким движением вытаскивая свой паспорт и, как какой-то волшебный амулет, выставила перед охранником.

Note2

Оставь меня в покое! (рум.)

Волшебство помогло…, во всяком случае, на время. Охранники колебались. Чиновник что-то злобно рявкнул Лучану и скрестил руки. Охранники посмотрели на него, потом – опять на Лучана и Кейт.

– Прошу прощения, – обратилась к ним Кейт. – Но мой друг очень расстроился. Мы тяжело переживаем разлуку. Лучан, скажи джентльмену, что у нас есть для него кое-что…

Лучан не сводил глаз с чиновника, но заговорил, когда Кейт ущипнула его за руку.

– Что? Ой… aveti dreptat, imi rau… Avem ceva pentru dumnneavocestra.

Кейт разобрала фразу, означавшую: «Я думал о вас». Эти слова служили вежливым предисловием к взятке. Одно из правил повсеместно распространенной в Румынии игры «Как подступиться». Она вытащила из сумки три блока «Кента» и передала Лучану, который, в свою очередь, вручил их чиновнику на паспортном контроле.

Страж границы моргнул, нахмурился, но смахнул коробки с глаз долой. Отослав охранников, он бегло осмотрел багаж Кейт, одновременно задавая ей вопросы, после чего свалил вещи на видавшую виды тележку для багажа и жестом пропустил ее. Она машинально шагнула вперед и вздрогнула, услышав, как захлопнулась калитка.

Кейт обернулась к Лучану, но вдруг поняла, что нахлынувшие чувства не дают ей сказать ни слова. Джошуа у нее на руках забеспокоился, заворочался и покраснел, что предвещало рев.

– Я… – заговорила она и замолчала. Она чувствовала себя последней идиоткой, но даже не пыталась скрыть слезы. Кейт и не помнила, когда последний раз плакала на людях.

– Эй, крошка, полный порядок! – крикнул Лучан, идеально копируя акцент южно-калифорнийского серфера. – Я найду тебя и Джошуа, когда приеду в Штаты на стажировку. Пока, ребята…

Он перегнулся через барьер и коснулся ее пальцев. Чиновник на паспортном контроле что-то сказал, и Лучан кивнул, не отводя взгляда от Кейт и ребенка. Потом он повернулся и пошел, не оглядываясь, через пустое пространство зала.

Кейт пронесла Джошуа по узкому коридору и вышла в зону прибытия и отлетов. По невидимым громкоговорителям передавали записи народной румынской музыки в детском исполнении, но голоса были такие пронзительные, а запись сделана с такими шумами и искажениями, что радости это доставляло мало; у Кейт мелькнула шальная мысль о хоре людей, подвергшихся пыткам. Здесь было еще с дюжину пассажиров, ожидающих объявления о посадке: по их неказистой одежде Кейт определила, что это или румынские чиновники, направляющиеся в Варшаву, или поляки, возвращающиеся домой. Она не увидела ни американцев, ни немцев, ни англичан – ни одного туриста.

Беспокойно озираясь, Кейт остановилась немного в стороне от всей группы. Огромное пространство зала предназначалось для сотен людей, и сводчатый потолок уходил вверх футов на шестьдесят, если не больше. Любой скрип обуви или кашель отдавались беспощадным эхом. У северной стены виднелись несколько киосков – пункт обмена валюты по официальному курсу. Национальное бюро по туризму с запыленной эмблемой, – но возле них никого не было. Большинство ожидающих посадки курили и поглядывали украдкой на вооруженных охранников, стоявших возле лестницы на нижний этаж, у калиток и таможенных стоек. Кроме того, охранники расхаживали по двое с автоматами на изготовку по пустынному залу.

Джошуа снова заворочался, но Кейт быстренько его покачала, поворковала и дала пустышку. Она пожалела о том, что у нее самой нет пустышки для успокоения, и это дурацкое желание вдруг помогло ей понять, почему в полицейских государствах Восточной Европы так много заядлых курильщиков.

Она подошла к высокому узкому окну. На площадке перед зданием аэропорта стояли два самолета: тот, что поменьше, – явно какой-то правительственный; другой лайнер, напоминающий «ДС-9», ожидает их с Джошуа, чтобы доставить в Варшаву, откуда они продолжат свой путь до Франкфурта. Между самолетами грузно проехали несколько бронетранспортеров, выпустив в насыщенный туманом воздух густые клубы дыма. Кейт увидела и танки, расставленные вдоль взлетной полосы, разглядела пушки под маскировочной сетью. Солдаты в серой униформе толпились возле своих грузовиков или вокруг костров, разведенных в каких-то бочках.

Поодаль, вдоль заросшей сорняками взлетной полосы, выстроились в линию реактивные самолеты авиакомпании «Таром». Эти лайнеры, отдаленно напоминавшие «Боинги-727», явно знавали лучшие времена до того, как были здесь брошены: ржавые, с латками на крыльях и фюзеляжах, а у одного было спущено два колеса. Кейт вдруг разглядела расхаживающих под самолетами вооруженных охранников, пытающихся укрыться от проливного дождя, и невольно вздрогнула, сообразив, что эти самолеты почти наверняка все еще летают.

Она очень порадовалась тому, что заплатила почти вдвое больше, чтобы лететь до Варшавы и Франкфурта самолетом не румынской авиакомпании, а «Пан-Америкэн».

– Миссис Нойман?

Она резко обернулась и увидела перед собой двух агентов службы безопасности в черных кожаных пальто. Неподалеку стояли еще три солдата с автоматами.

– Миссис Нойман? – повторил агент, который был повыше ростом.

Кейт кивнула. Помимо ее воли на ум пришли сцены из старых фильмов про войну, где гестаповцы задерживали отъезжающих. Она внутренне содрогнулась, живо представив себе, каково передвигаться в таком обществе, когда у тебя на пальто нашита желтая звезда Давида, а в паспорте стоит штамп «Jude». Кейт ожидала, что эти типы, напоминающие гестаповцев нашего времени, потребуют предъявить документы.