Дети призрака. Наследник

Сзади продолжали напирать, и толпа медленно и неумолимо приближалась. Сначала до нее оставалось метров десять, потом семь, шесть, пять. Олег уже слышал тяжелое дыхание десятков сотен людей.

Кто-то прохрипел:

– Отойди, капитан…. Застрелю. – И направил на афганца двустволку.

– Стреляй! Только запомни, после этого ты на всю жизнь сам останешься чужестранной мразью. Никогда не поверю, что русский человек способен выстрелить в безоружного соотечественника.

– Олег Николаевич, уходите! Они вас убьют! – Услышал он звонкий женский крик, и еще не увидел, но уже понял, что кричит Нино. Она появилась откуда-то изнутри. За ней, пытаясь ухватить за плечо, бежал Женя Рунич, А дальше Ира и Кристина.

– Вот она! Бей грузинскую чурку! – Что крикнул это первым Николай Завалишин, понять было уже невозможно. Из наэлектризованной злобой толпы подленький, подстрекательский крик трусливого пакостника, вызвал взрыв, как искра в луже бензина. Безликий провокатор, оставаясь насекомым в стае саранчи, мог наслаждался своей безликостью. Но прозвучал его призыв в «нужное время и в нужном месте». На молодую грузинку набросились десятки обезумевших от злобы, потерявших человеческий облик существ. Голенев рванул на помощь, но пробиться через плотное кольцо озверевших «мстителей» не смог. Огляделся, выхватил двуствольное ружье у того, кто в него целился минуту назад, поднял двустволку над головой и бабахнул в воздух из двух стволов сразу. Люди мгновенно расступились. Он прошел внутрь страшного круга. Нино лежала на мостовой, истекая кровью, над ней склонились Кристина и Ира. Обе в синяках, с порванной в клочья одеждой.

Голенев исподлобья оглядел толпу:

– Расходитесь. Все, что вы могли, вы уже сделали. Мне первый раз стыдно за то, что я русский.

Люди медленно отступили и, понурив головы, двинули прочь. Толпа беззвучно расползалась, как ветхое одеяло, которое потянули с разных сторон. Через пять минут приехала скорая. Нино едва дышала. Когда ее уложили на носилки и начали грузить в санитарную «Газель», примчал Леня. Он бросился к санитарам, залез вместе с ними в салон скорой, и уехал вместе с ними.

Олег с Руничем помогли молодым женщинам дойти до его джипа и тоже поехали в больницу. Туда же вскоре прибыл Юлик и остальные сыновья Голенева. Нино находилась в реанимации и врачи никаких гарантий за ее жизнь давать не решались. Ире и Кристине обработали ссадины и царапины, и перевязали. После процедур все прибывшие устроились в кабинете главного врача. Тот молча сидел за своим письменным столом, листая чьи-то истории болезней. Но все понимали, что его, так же, как и остальных здесь присутствующих, занимает одна мысль – выживет ли девушка?

– И ты собираешься жить и работать в этом городе!? – Громкое заявление Кристины, да еще прозвучавшее в тишине кабинета по-английски, заставило главного врача поморщиться. Но девушка не обратила на это никакого внимания, продолжая смотреть на жениха широко открытыми голубыми глазами. Она ждала ответа. Юлик ответил, но значительно тише:

– Этот город дал мне жизнь и мой долг сделать его лучше.

Кристина уже почти кричала:

– Ты бы видел их рожи! Злобные, как маски ужасов на карнавале. Я даже не знала, что такие лица бывают. Меня до сих пор трясет. А ты говоришь сделать лучше… Лучше можно стараться сделать людей, а существ, способных толпой набрасываться на девушку и избивать ее только за то, что она не русская, людьми называть нельзя. Если желаешь свадьбы, советую поразмышлять о возвращении в Англию! Я с этими дикарями жить не намерена.

– Кристина, дорогая, я не один. У меня тут друзья, работа. Наконец, я отвечаю перед гражданами.

– Дурак. – Ответила невеста и закрыла лицо руками.

Собравшиеся сделали вид, что ничего не видели и не слышали. Хотя по-английски понимали все, включая хозяина кабинета.

После семейного скандала время тянулось медленно. Голенев еще и еще прокручивал в голове трагический момент на рыночной площади. Он запомнил, как сосед шмыгнул с гаденькой улыбкой в сторону. Запомнил и звонкий голос подстрекателя. Голос принадлежал или девушке, или безусому юнцу. Олег понимал, что со временем докопается до всех виновников преступлений, совершенных в городе за последние дни. Но сейчас самое главное – жизнь Нино.

Только в семь вечера в кабинете главврача появился усталый хирург-реаниматолог. Это был лучший специалист в городе, а может быть и в области. У Романа Савельевича Смирнова в тут сохранился дом предков, тоже медиков. Его дед служил земским врачом. Потомственный эскулап гордился родовыми корнями и не уезжал, хотя заманчивые приглашения получал ежемесячно. Оглядев присутствующих, Смирнов произнес безо всякого выражения:

– Тяжелая черепно-мозговая травма. Жить будет, но восстановится ли для полноценной деятельности ее мозг, пока вопрос открытый. – Сообщив это, уселся в кресло и достал серебряный портсигар. К нему потянулись руки, кто с горящей спичкой, кто с зажигалкой. Главврач не проявил эмоций, хотя на стене за его спиной висела табличка: «Господа-коллеги, Христом Богом молю не курите здесь, даже когда меня нет в здании». Кристина вскочила и, ни слово не сказав, бросилась из кабинета. Юлик было вскочил за ней. Но девушка перед его носом громко хлопнула дверью. Постников покраснел и вернулся на свое место.

– Вот вам и финал, – вздохнул Рунич: – Только настроился на мыльный сериал о счастливой интернациональной любви из номера в номер. А жизнь редактирует иначе. – Ему никто не ответил. Женя тоже достал из кармана пачку сигарет, но из соображений такта курить в кабинете главного врача воздержался.

– Герой, называется. Трех девок не смог дома удержать… – Бросил Голенев, конкретно ни к кому не обращаясь. Но Рунич понял, что камешек в его огород.

– Попробуй, удержи! Вы не видели, что они творили?! Грузинка бросилась на улицу как чумная, едва под колеса маршрутки не угодила. Еле нагнал! Да и ваша супруга, тоже не подарок, если разозлится. Я уж не говорю об англичанке… На вид ангел, а силища как у троих здоровых мужиков. У меня спина до сих пор ноет, так об забор приложила… – Если Женя и рассчитывал на сочувствие, то напрасно – сочувствовать москвичу никто не стал. Всем было уже не до него. Хирург последний раз глубоко затянулся, загасил окурок в «утке», послужившем ему пепельницей и поднялся:

– Господа, барышни и дамы, я домой. И вам советую на отдых. Больную сегодня навещать нельзя, как я сказал, ее жизни ничего не угрожает, зачем здесь зря торчать?

Первым последовал его примеру Олег. Поблагодарив главного врача за гостеприимство, взял под руку Иру и повел ее к двери. Жена освободила руку и остановилась:

– Иди без меня. Я останусь в больнице. Знаешь, сиделок всегда не хватает. Авось, пригожусь.

Голенев не возражал:

– Ладно, Ирочка. А мы пойдем. У парней работы много – и направился к двери. За ним потянулись остальные. Один Леня уходить из кабинета не собирался. Олег с порога оглянулся и твердо сказал:

– Пошли, сынок. Не время расслабляться. Здесь ты ей уже не поможешь, а работать надо. Так что вперед.

И Леонид отца послушал.

****

Руфина Абрамовна сама открыла ему дверь, подкатив к парадному в кресле с колесами:

– Здравствуй, Олежек, таки целую неделю не заходил. А я переживаю за мальчиков.

– Каких мальчиков? – Не понял Олег.

– За детдомовцев, которых милиция арестовала? Неужели, таки виноваты?!

– Мама Руфа, пока следствие не закончено. Но слишком много совпадений, в пользу того, что наши сироты оказались бандитами.

– Не смей так говорить, мой мальчик. Я могу поверить, что они попали под влияние каких-то негодяев. Те настоящие бандиты. А наши мальчики, чтоб ты знал, романтику, таки, ищут. Только не там…

– Не волнуйся, мама Руфа. Разберемся. Теперь фактическим начальником в горотделе смышленого парня поставили. Интеллигентный умный парнишка, и душу не растерял….

– Дай-то Бог… Что в доме? Лена давно не заходила… К свадьбам готовитесь?