Дети Силаны. Паук из Башни

Квартал Теней стал так называться триста двадцать лет назад, когда произошло нечто. Нечто, что напомнило тэнкрисам о Темноте и о том, что она рядом. Всегда рядом. Темнота, которая всегда алчет наших душ. Простым смертным запрещено знать правду о том, как появился главный источник кошмарных снов жителей Старкрара. Как несколько тэнкрисов, могучих магов старой закалки, собрались на площади перед ратушей острова, чье имя стерто из истории, и попытались проложить торный путь между миром под Луной и миром в Темноте.

Каков был шанс, что несколько господ Голоса, сильных магов, влюбятся в женщин с той стороны? Какой шанс? Никакого! Тэнкрисы не ходят в Темноту, хотя возможность сего прописана в книге Луны, и тэнкрисы сторонятся любви, потому что она нас выжигает, если мы ее не получаем! Тэнкрисы, влюбившись, не перестают любить никогда, это чувство для нас вечно, и, единожды испытанное, ставит на нас свое несмываемое клеймо абсолютной моногамии. Те безумцы полюбили, но ступить в Темноту не смогли, а выманить в подлунный мир своих возлюбленных не сумели и подавно. Упорствующие также боятся нашего мира, как и мы боимся их родины.

И тогда пылкие влюбленные решили рискнуть, отбросили заработанный годами опыт, наплевали на законы бытия, повели себя как безрассудные подростки… И рискнули жизнями миллионов старкрарцев, ничего не подозревавших в то ужасное утро. Они освободили нечто, какую-то чужую стихийную силу, которая уничтожила их самих и распространилась настолько далеко, насколько смогла, превратив всех попавшихся на ее пути разумных существ в тени. Маги уверены, что это нечто было остановлено водой, потому что оно так и не вырвалось за пределы острова. Однако теней вода не остановила. Говорят, город превратился в оживший кошмар безумца, когда могучие кровожадные тени, неуязвимые для оружия, набрасывались на все живое, а маги не могли их остановить, так как впервые встретились с подобным.

Тэнкрисы далеко не сразу поняли, что именно делает теней сильными и как их останавливать. В конце концов, все они, тени, были загнаны обратно на остров и заключены в железе стен, покрытых магической вязью с внутренней стороны. Старкрар стал постепенно отходить от пережитого ужаса и даже чуть-чуть смиряться с новым соседством, пока через неполные четыре года не умер старый Император. И тогда из квартала полезло нечто столь ужасное, что кровожадные тени показались забавной мелочью!

Маги предположили, что причиной появления черной жути стала смерть Императора в изгнании [7] . Сама Темнота, учуяв отход блистательной души монарха в Шелан, выметнулась из своих пределов и потянулась к дворцу, алча заполучить ее. Уже позже, когда в Мескии появились хинопсы, которые подарили нам воздушные боевые корабли, новый Император издал особый указ, запрещающий полет любых видов воздушного транспорта над столицей, за одним исключением – три дирижабля класса «Тиран», стоящие на швартовочных мачтах в Императорском парке. Когда нынешний Император оставит мир живых, гипотеза магов КГМ пройдет проверку. Если они окажутся правы, «Тираны» поднимутся над столицей, дадут залп по Кварталу Теней из всех орудий и будут стрелять, пока черная жуть не исчезнет. Надеюсь, я не доживу до того дня, хотя я еще совсем не стар. Он правит около трех веков, а родился гораздо раньше.

7

Император в изгнании – особый титул для Императоров Мескии, которые проиграли в дуэли за корону своим прямым наследникам и преждевременно (до кончины) передали титул. На самом деле бывшие монархи не отправлялись в изгнание, а просто отходит от дел, часто становясь доверенными советниками новых Императоров. Но им по-прежнему нельзя было пользоваться настоящими именами. Для защиты бывших Императоров и был учрежден данный титул.

– Кажется, я вижу одну тень. Ты только посмотри! Их уже две!

Две тени появились впереди, одна большая, другая маленькая, по очертаниям одежды можно узнать мужчину и женщину, держащихся за руки.

– Я бы на твоем месте не был так взволнован, – одернул я Инча. – Вон тень попрошайки.

Фонарь в руке Инчиваля питает его собственная магическая сила. Простенький артефакт, освещающий путь, пока его держит маг. Он же регулирует силу и ширину светового луча. Фонарь высветил тени женщины и девочки, которую женщина держала за руку. Они прислонились к стене полуразрушенного старинного дома, словно напуганные внезапным вторжением. По крайней мере, мне показалось, что эти сгустки темноты напуганы и настороженно следят за мной. На левой стороне улицы под дверью другого дома сидит с протянутой рукой тень нищего. Мы пошли дальше, игнорируя их, и они не стали приближаться к нам. Дома-уродцы провожают нас слепыми провалами своих окон, и повсюду сквозь жидковатый туман проглядываются дырявые крыши, горки грязного снега. Странный запах затхлости царит во множестве путаных переулков. Теней прибавилось, они бесшумно шатаются по тихим улицам, медленно переползают от переулка к переулку, собираются в группы и просто слоняются поодиночке. Я заметил, что пока не присматриваюсь к ним, все они плавают на периферии зрения зыбкими кляксами, но стоит чуть задержать взгляд, и очертания твердеют, являя память о некогда живых существах.

– Они видят нас? – спросил я.

– Мне откуда знать?

– Ты маг, ты изучал материалы об этом месте.

– О нет. Там было в основном про возможности выживания и магический фон, а видят нас тени или нет… Мне кажется, что они как привидения, то есть они для нас как неясная хмарь, и мы для них как неясная хмарь.

– Это имеет смысл. Они останавливаются и смотрят на нас, будто сомневаясь в нашем существовании… А откуда ты знаешь, как видят нас привидения? Ты вообще веришь в привидения?

– Гипотезы, Бри, одни гипотезы… Тень люпса!

Массивный горбатый сгусток темноты с длинными руками, вытянутой головой и хвостом-метелкой проскакал через перекресток, обогнув тень мальчика, продающего спички. Триста двадцать лет назад люпсы редко покидали свой район, они были видовым меньшинством, и более старые обитатели относились к ним куда хуже, нежели сейчас. Это не странно, учитывая, что по тем временам волкомордые считались примитивными дикарями, только-только эволюционировавшими для выхода из лесной пещеры.

Чем ближе центральная площадь, тем выше дома, появились вторые этажи и изредка даже третьи. Тень женщины развешивает на балконе несуществующее белье, тень городового важно стоит на углу возле давно разбитой витрины бакалейной лавки. Тени чужих жизней стали видны везде, но почему-то улицы казались еще более заброшенными и пустыми. Меня всегда пугало ощущение заброшенности, которое царит в местах, где когда-то кипела жизнь и работа, но потом разумные существа ушли оттуда, оставив постройки сиротливо ждать расправы неумолимого времени. Такие места являлись монументом несбывшихся надежд и умерших стремлений.

Я привык к медлительности местных обитателей, поэтому, когда на периферии зрения мелькнуло быстрое движение, я сразу же повернулся в ту сторону. Хотел сказать об этом Инчу и Себастине, но Инч меня опередил.

– Ты видел это?! – Он направил фонарь в противоположном направлении. – Мне кажется, там пробежал люпс!

– Тень люпса?

– Нет, люпс! Тень, которую я видел в первый раз, скакала, как пушинка в душном летнем воздухе – медленно и невесомо! А этот пронесся быстро, на всех четырех, низко пригибаясь к земле!

– Забавно, потому что я только что видел, как кто-то забежал вон в ту подворотню.

Мы переглянулись.

– Разделяемся, полковник? – спросил он.

– Да, майор. Если что, запускай в небо фейерверк.

– У тебя в патронташе три «Маленьких Солнца», так что ты тоже не медли, стреляй, если прижмет! – С этими словами он ринулся прочь.

Я побежал в противоположном направлении, на ходу вынимая револьвер. Себастина легко меня обогнала, первой влетела в подворотню и заняла оборонительную позицию.

– Никого, хозяин.

– Дальше!

Мы ринулись по каменной дороге, соединяющей внутренние дворики, словно извилистая нить соединяет уродливые бусинки. Нам пришлось торопиться, но вместе с тем излишняя спешка могла обернуться вражеской пулей. Это в том случае, если я действительно видел кого-то, кто так же безумен, как и я, чтобы бродить по Кварталу Теней.

Мы проскочили небольшой двор, я обогнул скамью, Себастина перемахнула через нее. Она ринулась вперед, сжимая в обеих руках по большому разделочному ножу. Проходы между зданиями стали уже и темнее. Я посмотрел на небо и обнаружил, что звезд не видно, вместо луны же во тьме тускло светит какое-то жалкое бледное бельмо. А ведь этой ночью облаков не было! Даже святая Луна не дарит свой серебряный свет этому проклятому месту. Темнота всколыхнулась впереди, и мы ринулись туда.