Дети Судного Дня

В воронке среди дымящегося металлолома лежали останки профессора Хайделла, вернее, верхняя половина его туловища. Из страшных, смертельных ран сочилась не кровь, а какая-то густая, зелёная жидкость, а в отвратительной дыре виднелся металлический каркас рёбер, опутанных обгоревшими проводами. Профессор ещё шевелился, он двинул рукой, и из крепко зажатого, покрытого ожогами четвёртой степени кулака выпала небольшая чёрная коробочка — процессор нового поколения «Гебдомон».

— Киборг! Сраный киборг! — завопил толстый круглоголовый детина не совсем трезвого вида. Людская толпа возмущённо всколыхнулась и вытолкнула из своих рядов Тайтуса; диг по инерции сделал несколько шагов вперёд и случайно наступил на «Гебдомон» — творение лучших умов Республики.

Тихо скрипнув, микропроцессор превратился в кучку керамической пыли.

— Засранный киборг! — вновь начал смущать народ толстяк, увидев, как Хайделл с трудом протянул руку, пытаясь защитить своё творение. — Смерть киборгу!

Как по волшебному слову, люди, отшвыривая друг друга, налетели на поверженное тело, голыми руками разрывая его на части. Вампы и диг были единственными, кто не поддался всеобщему психозу.

Хайделл, по-видимому, был жив, пока толстяк булыжником — орудием пролетариата — не снёс ему сверхпрочную крышку черепа и не извлёк тугой, словно резиновый, мозг.

Тогда профессор Хайделл умер. Буквально.

Глава 25. Промедление смерти подобно

В дверь квартиры, где обитал профессор Шварцхельм, аккуратно и вежливо постучали. Учёный ещё не выходил сегодня из дома и не знал, что случилось с его выдающимся коллегой Хайделлом. Жена профессора с детьми вчера вечером уехала погостить в деревню к родителям, и Шварцхельм был абсолютно один. На пороге стоял студент, в руках он небрежно держал какой-то блестящий непонятный предмет.

— Доброе утро, господин профессор.

— Доброе утро, — машинально ответил Шварцхельм. — Вы ко мне?

— Да. Господин профессор, это вы высказали предположение о строении высокотемпературного сверхпроводника для изготовления процессоров и математически обосновали его?

— Вообще-то да, но только это была не оптимальная структура, мне ночью пришёл в голову поистине потрясающий вариант! Эй, что это у вас в руках?

— Лайтер системы «Вивенди».

— «Вивенди»? По-моему, я слышал, что это оружие дозволено иметь только военным, и вне пределов городской черты…

— Вы одни, господин профессор?

— Да, я один… Это действительно запрещённое оружие?

— Да, — сказал гость и, так и не переступив порог, нажал на кнопку лайтера. Круглая голова профессора Шварцхельма в одно мгновение ока тонким, как спица, лучом была отделена от туловища. Эта голова упала, как тыква, на пол и закатилась в шкаф для одежды. Обезглавленное тело медленно осело, поливая всех и вся кровавым фонтанчиком.

Убийца прошёл в осиротевшую с его лёгкой руки квартиру и посетил каждую комнату, не исключая ванной, туалета и застеклённого балкона. Все обнаруженные бумаги, чистые или с записями, книги, компьютерные магнитные и оптические диски — всё это сваливалось в кучу и уничтожалось с помощью того же лайтера, переключённого в веерный режим. Через минут двадцать квартира приняла такой вид, будто в ней побывала целая банда налётчиков-психопатов. Но гость был абсолютно нормален в психическом плане. Осведомившись о радиоактивном фоне на улице, он спокойно покинул место преступления.

Говорят, и это не пустые слова, что диг не может убить человека. Диги ставят перед собой целью бескорыстное служение обществу, как они его понимают. Но если ради блага этого насквозь прогнившего общества нужно будет пожертвовать одним, пусть даже лучшим его членом… рука дига не дрогнет.

* * *

Энди пригласил Алекса к себе домой, Тайтус куда-то запропастился. В квартире недавно был произведён ремонт, и потому вампы сидели на табуретках среди полного развала, нюхали ядовитую краску, попивали вино из гранёных стаканов и вели неторопливый разговор.

— Энди, — сказал Алекс, одним глотком осушая свой стакан, — у меня есть план: одна из твоих подружек идёт к Шварцхельму, доводит его до кровати и раз! хе-хе! вонзает ему в сердце кухонный нож!

— Извини, что я тебя перебиваю, Алекс, но разве им можно доверять?

— Нельзя, ты прав, — Алекс громко икнул.

Уже третья опустошённая бутылка покатилась по полу и остановилась у ботинка внезапно появившегося Тайтуса.

— Выпей с нами, брат диг. Ик!

Тайтус отрицательно покрутил головой.

— Вот видишь, Алекс, он такой принципиальный, а мы — грязные свиньи. А нам тоже хочется быть принципиальными парнями!

— Ик! — подтвердил его слова Алекс.

Тайтус снял с пояса «Юнипак» и нажал одну из многочисленных кнопок на его панели. Включился радиоприёмник, громко зазвучал стальной дикторский голос, основательно укутанный помехами:

— Сегодня научный мир нашей Демократической Республики понёс две невосполнимые потери: в полдень неизвестные взорвали автомобиль профессора Хайделла с профессором внутри. Предположительно, для этого использовалось ракетное топливо, применяемое в нашей армии. Ведётся следствие, задержано трое подозреваемых. Самые последние новости — полчаса назад в своей квартире было найдено обезглавленное тело профессора Шварцхельма. Специальный корреспондент сообщает, что, по оценкам экспертов, тут поработала целая банда, вооружённая лучевым оружием, за одно нелицензионное хранение которого полагается смертная казнь. Поиски головы и преступников не прекращаются ни на минуту. Полковник Службы Безопасности Ладислос, прибывший в наш город на днях, категорически отрицает причастность армии к этим зверствам. Внимание! Внимание! Внимание! Специальным решением муниципалитета в городе создан чрезвычайный комитет и вводится чрезвычайное положение. Будут усилены патрульные службы, каждый обязан иметь при себе идентификационное удостоверение личности. С 23 до 5 часов утра вводится комендантский час…

Тайтус резко выключил «Юнипак».

— Чёрт возьми, Тайтус, — запричитал Алекс, обильно посыпая свою речь бранью, — ты нас всех подставил!

Энди молча осматривал заляпанные кровавыми пятнами брюки дига, его непроницаемое лицо… неожиданно вамп встал и сильно, с ненавистью ударил Тайтуса кулаком в челюсть, хотя и не изо всех своих нечеловеческих сил. Чёрные очки пропеллером слетели с лица дига, он покачнулся и упал прямо на свежеокрашенную стену, испортив не только чужой труд, но и свою куртку. Но Энди не собирался продолжать экзекуцию, он просто дал выход переполнявшим его эмоциям. Алекс нагнулся и поднял диговские очки. Некоторое время он покрутил их в руках, а потом одел их, но тут же снял.

— Чёрт знает что! Я ничего в них не вижу, кроме какого-то мелькания!

Энди тоже взял в руки очки и убедился в этом, и от сумасшедшего мельтешения перед глазами у него сильно разболелась голова.

— Ты его случайно не убил? Ик!

Но Тайтус уже поднимался, глаза его были закрыты, а изо рта струилась тёмная кровь; зубы, по всей видимости, остались целы.

— Тайтус, тебе очень нужны очки? — с издёвкой спросил Алекс, подумывая, не разломать ли на мелкие кусочки это приспособление. Диг протянул вперёд руку, но наткнулся лишь на воздух.

— Открой глаза, Тайтус, — приказал Алекс.

Диг медленно открыл веки, и вампы отшатнулись от отвращения: глазные яблоки Тайтуса были абсолютно белыми, без малейших признаков зрачка или радужки. Энди, всё-таки он был добрый парень, самолично закрыл эти невидящие глаза непрозрачными стёклами очков. Тайтус благодарно кивнул.

— У всех дигов такие глаза? Ик! Ик!

— Да.

— А как же крэды, они ведь не носят очков? Мы все видели ректора Клинтона! Ик!

Вообще-то диги никогда не говорят о крэдах, старательно избегая этой темы, но Тайтус ответил: