Детский мир. Книга вторая. Воины на крайний случай

– Так уж и командиром? – улыбнулась Аня.

– Ясное дело – командиром. Вот увидишь… Но сперва, конечно, полетаешь простым пилотом. На обычном межпланетнике.

– И куда же я полечу? – лукаво улыбаясь, спросила Аня.

Тим взглянул на огромный серп Джалы, просвечивающий сквозь синеву неба.

– Для начала – на нашу центральную планету.

– Чего я там не видела?

– Узнаешь, что у нее под облаками.

– Тоже мне загадка. Это же планета-гигант. Что у них под облаками – давно известно. У нашей, например, сплошная вода, а над ней огромные ураганы носятся… Вот небольшие планеты с твердой поверхностью – это будет поинтереснее.

– Ну, хорошо. Ты эти твердые планеты возле нашей звезды все изучишь. А потом полетишь к другим звездам. Будешь открывать новые миры… И один из них назовут твоим именем. Только представь: целый мир – твоим именем.

Аня повернулась на спину и закрыла глаза, мечтательно улыбаясь.

– Да… целый мир, – задумчиво произнес Тим и вдруг переменил тему: – Аня, а почему нашу Балию детским миром зовут? Я взрослых спрашивал – смеются. Говорят: в честь нас, победителей стражей. А по-серьезному – не знают, сами от других услышали.

Аня открыла глаза и взглянула на Тима.

– А ты бы взял у Зуба учебник астрономии. Там про это написано.

– Ну, а ты разве не знаешь? Ты же все наши книги про космос прочитала.

– Знаю, конечно. Один земной астроном дал названия нашей звезде и ее планетам на древнем языке санскрите. Так вот, слово Балия на нем означает «детство».

– Вот оно что. А почему он ее так назвал?

– Неизвестно. У него все луны Джалы названы возрастами. Ближняя – «умирание», следующая за ней – «старость», дальше идут «взрослость», «юность», «детство» и «рождение». Через миллиард лет они начнут падать на Джалу. Одна за другой… Может быть, астроном хотел сказать, что у всего во вселенной есть начало и есть конец. Всё рождается и всё умирает. Люди, планеты, звезды.

– И звезды? А разве они не светят вечно?

– Нет. Они тоже рождаются и умирают.

– Вот это да! Расскажи об этом.

– Это очень научные вещи. Я про них интересно не расскажу.

– Всё равно.

– Ну ладно, слушай.

И Аня стала рассказывать Тиму о звездах. Какие они бывают и почему. Как проживают свою жизнь и чем ее завершают. Тим слушал с большим интересом, пока Аня не стала объяснять разницу между нейтронной звездой и черной дырой. Смысл этого объяснения до него никак не доходил, и он заскучал, но переспрашивать не стал. Ему просто приятно было слушать. Слова девочки словно качали его, убаюкивали. Тим слушал, слушал. И уснул. Не заметив этого, Аня продолжала рассказывать, но вскоре и на нее подъем спозаранку подействовал. Он стала говорить всё медленнее и тише и, наконец, тоже уснула.

Проснулся Тим, когда солнце уже далеко перевалило за зенит. День по-прежнему был ясный. На ярко-синем небе медленно ползли четко очерченные кучевые облака, узкие длинные листья на верхушках крылолистов едва шевелились в почти неподвижном воздухе. Ничто вокруг не намекало на скорую перемену погоды и приближение сильного ветра.

Тим разбудил Аню. Она с тревогой взглянула на его хмурое лицо и спросила:

– Что-то случилось?

– То-то и оно, что ничего. Смотри, какая тишь. Где обещанный после обеда ветер?

– Но мы же еще не обедали, – улыбнулась Аня.

– Тебе смешно, а мне не очень. Я здесь торчать весь день не собирался, но, похоже, до вечера ветра не будет, – Тим недовольно поморщился. – Да еще и жарко.

Он стянул с себя хэб, надетый по настоянию мамы – она опасалась, что в полете будет холодно. Аня тоже сняла свою ветровку и спросила:

– Мы есть-то сегодня будем? Я уже проголодалась.

– Будем, – хмуро пробурчал Тим.

Они достали еду и пообедали.

– Аня, у тебя если дома дела – иди, – сказал Тим, прожевав последний кусок и запив его водой. – Чего здесь со мной от скуки маяться?

– Нет у меня дома дел. Здесь интересней… будет… Когда ветер подует.

– Пока его дождешься – помрешь от безделья.

– Давай в уголки сыграем.

– В уголки? – Тим задумался. – А сколько ходов форы дашь?

– Два.

– Два в прошлый раз было, и ты меня всухую уделала. Давай три.

– Хорошо, давай три, – согласилась Аня.

Она достала из кармана ветровки геймбокс и выставила на экране игру в уголки. Тим передвинул на нем пальцем сразу три фишки и состязание умов началась.

Играть с форой в три хода Тиму было проще, чем в два, но и такая уступка не очень ему помогла. Из десяти партий он выиграл всего две и три свел вничью. Стало быть, весь матч всё равно проиграл.

Между тем, солнце уже клонилось к горизонту и повода говорить о скором изменении погоды природа по-прежнему не давала. Тим взглянул на свой тайм-браслет и вздохнул.

– Уже пятый час. Похоже, ошиблась наша метеостанция. Не будет сегодня ветра.

– И что будем делать?

– Пошли домой. Завтра Зуб уже сам свой прибор испытает… Если ветер будет.

Ребята сложили в пакет еду, которой им дали столько, что они и половины не съели, и двинулись по направлению к Городу. Тим всю дорогу шел молча, то и дело бросая задумчивый взгляд на террикон новой шахты, маячивший впереди и чуть сбоку. На окраине Города у поворота к шахте он остановился.

– Аня, ты дальше иди одна. Мне еще надо на шахту заскочить.

– Зачем это?

– Так… Дело есть.

Аня подозрительно взглянула на Тима.

– Ты никак реально решил Хмурого Сэма выследить?

– Решил. А что такого?

– Что такого? – возмущенно воскликнула Аня. – Забыл, что Зуб говорил? Разоблаченные мошенники опасны.

– Я его разоблачать не буду. Всего лишь прослежу, куда он пойдет. Он меня даже не увидит.

– А вдруг увидит?

– Это ты мне говоришь? Лучшему разведчику марсианского Лабиринта? Я семь флагов под носом у их сторожей стащил, они даже не почесались.

– Хвастовство до добра не доводит.

– Я не хвастаюсь, а говорю по факту. У меня и приз такой от Совета команд есть.

– Тогда скажи, сколько флагов ты у сторожей не стащил. По факту.

– Ну… один, – нехотя признался Тим.

– Ага! Значит, разок всё же попался?

– Потому что та команда от обороны играла. Их флаг сразу четверо сторожили, вот и пришлось рискнуть. А к Сэму я близко подходить не буду. Обещаю.

Но несмотря на уверения Тима, Аня всё равно выглядела озабоченной.

– Я, пожалуй, с тобой пойду, – сказала она. – От случайностей никто не застрахован.

Тим этому решению даже обрадовался: