детский сад

–  Зеленый?

–  Во, вот этот.
– показал Егор. Шурик встал, подошел, пощупал, подумал.

– Нет.
– повернулся.
– Она у тебя скрипит, ты и так достал уже всех скрипеть, а если я еще и сам начну…

– А у тебя что, не скрипит?
– сварливо начал Егор, но Шляхтерман уже снова был в партере.

–  А у меня не скрипит!
– донесся его тонкий голос.

–  Ни у кого не скрипит, только у тебя.

–  А ты храпишь!
– мстительно сказал Егор.

–  Ну и кому от этого плохо.
– рассудительно заметил Шурик.
– Мне лично - нет. Снова не получилось. Шлепнул обреченно по не желающему видоизменяться лежбищу.

–  Шурик!
– возмущенно вскричал.
– Они опять белье нам поменяли!

–  Ну и что?
– равнодушно откликнулся тот.
– Постирали, поменяли, чего тебе не нравится? Хочешь с грязным спать?

–  Эх, молодой ты еще.
– вздохнул Егор.
– Женщина может менять мужчине белье, только если они состоят в близких отношениях. Очень близких, ну ты понимаешь. Стирать - пускай, конечно, стирают, но это - святое. А с кем ты тут состоишь в близких отношениях? Я подозреваю, с кем ты тут состоишь в близких отношениях!

–  Не надо пошлить!
– Шляхтерман вылез из-под кровати и возмущенно уставился на Егора, моргая белесыми ресницами.
– И состоял, между прочим, и, может, скоро еще буду состоять!

– И с кем это? Шляхтерман помедлил.

– С Инной!
– выпалил он наконец.

Егор схватился за сердце и рухнул навзничь на кровать, та протестующе вскрикнула.

– Шурик, прости ты меня! Прости дурака! Нечаянно получилось! Не сможешь ты состоять с Зелинской в близких отношениях! Она там в обмороке возле бани валяется, меня голого увидела, теперь для нее больше никто не существует!

– Идиот.
– буркнул Шляхтерман и полез назад.

– Да что ты там все ищешь?

–  Да пружину!
– Шурик в который раз как кукушка из часов вылез из-под кровати и принялся импульсивно объяснять.
– Из пистолета. Я почистить хотел, а она скакнула и раз, вроде сюда куда-то.

– Какая пружина?

– Да откуда я?… Маленькая вроде.

– Так он может и без нее работает?

– Да нет, не так как-то щелкает!

– Семен тебя убьет.

– Ну.
– Шурик обреченно вздохнул.

– А чего ты полез в него, подсунул Семену и все.

Семенов очень любил возиться с оружием, и все этим беззастенчиво пользовались.

– Ну, сам хотел.

– Заняться тебе больше нечем.

Егор встал и подошел к кровати Шурика.

– Отодвинуть надо и нормально все посмотреть.

Покряхтывая, они кое-как вытащили шляхтерманское ложе из закутка между печкой и стеной, куда то было втиснуто, и полезли искать.

Так может и поменяемся, раз уж все равно вытащили.
– на всякий случай предложил Егор.
– А если я пружинку твою найду?

– Шурик! Неужели этот прохиндей тебя все-таки уговорил?
– раздался от порога хрипловатый мелодичный голос.

Егор не стал оборачиваться, все еще чувствуя обиду на друга.

– Старик.
– позвал Максим, подойдя ближе.

Егор, сжав губы, посмотрел. Макс распахнул куртку, на его черном свитере на месте сердца светился желтый круг.

–  Поправил ты меня, Василий Иванович, ох и крепко поправил!
– патетично воскликнул он.
– И как понял я, сразу что-то в груди как ломанет! Как засияет! Ну думаю все! Надо к людям идти, сдаваться!

Егор, тем временем, перелез через кровать, нагнулся посмотреть, щелкнул ногтем по твердому, засунул руку Максиму под свитер и вытащил фонарик, который тот зажимал под мышкой.

–  О!
– удивился тот.
– А я то думаю, что так припекает, а у меня там еще и фонарь! Так я в нем, наверно, и батарейки зарядил, я мог!

–  И мне заряди.
– протянул свой Шляхтерман.

–  Давай.
– великодушно согласился Макс, но Егор погрозил Шурику пальцем.

–  Сам учись! Видишь, вот человек сподобился, и ты сам можешь.

–  Ужинать зовут.
– сказал Максим и подмигнул.
– Готовьте подарки.

–  Какие подарки?
– насторожился Шляхтерман.
– Родился что ли кто-то?

–  Илья.
– кивнул Макс и пошел в свой угол.

–  А, ну да, -вспомнил Егор.
– У него ж в декабре. И сколько это ему?

Максим подумал.

–  Пятнадцать, наверно. Пятнадцать.

–  Пятнадцать?
– переспросил Шурик, что-то соображая.
– Так это взрослый праздник!

–  Ну да.
– Егор начал понимать к чему тот клонит.

–  Оба-на!
– Шляхтерман запрыгнул на свою кровать и стал скакать на ней, несмотря на свой небольшой рост рискуя врезаться башкой в низкий оклеенный обоями в цветочек потолок.
– А у меня с утра нос чешется!
– И почесал в полете свою носяру.
– Бухнем! Бух-нем!

Егор с завистью посмотрел на охающий, но не издающий ни единого скрипа шляхтермановский матрац.

С появлением Надежды и ее банды у них в коллективе воцарился жуткий матриархат. Ненавязчиво както девчонки задавили количеством и захватили все ключевые позиции - мосты, вокзалы, телеграф, самогоноварню, поэтому пить приходилось только то, что найдешь. Находить стало все труднее и все дрянь какая-то попадалась, а из варенья получалась отличная самогонка, особенно из сливового, но ее выдавали только по праздникам.

–  А что подарим?
– Шурик внезапно закончил свою вакханалию и спрыгнул вниз.

В глазах у него появилось знакомое Егору выражение.

–  Я книгу подарю.
– невозмутимо отозвался Максим, переодеваясь.

–  А я знаю что надо подарить.
– медленно сказал Шляхтерман.
– От нас от всех. Пистолет!

–  Шурик, ты хочешь сбагрить ему свой сломанный пистолет!
– возмутился Егор.
– Я так и знал! Чтоб тебе новый дали!

–  А что ему - нормальный дарить?!
– в свою очередь возмутился Шляхтерман.
– Ты предлагаешь подарить ребенку настоящий пистолет, чтобы он себе в руку выстрелил?! Ты вообще понимаешь, что ты предлагаешь?! Это же ребенок еще, как ты можешь так?!

–  Это ты ребенок! Подарить ему твой сломанный, а тебе другой не давать! Это ты себе в руку выстрелишь! А скорее всего не себе, а еще кому-нибудь!

–  И выстрелю!
– пообещал Шурик, мрачно глядя на Егора.
– Вон мы сегодня ходили с Максом, а там гаврилы какие-то шлялись! Тут без пистолета в туалет не выйдешь!

– Ты что - в туалет с пистолетом ходишь?
– не поверил Егор.

– Да.
– с достоинством кивнул Шляхтерман.
– И тебе советую!

Егор посмотрел на улыбающегося счастливо Максима.