Девчонкам здесь не место!

— Девчонки, вот почему вас нельзя пускать в мужские игры, — хмыкнул он, выше задирая конец шеста надо мной и заставляя меня еще сильнее вскинуть голову. — Перед кем ты тут хотела красоваться? Стоило оно того?

Не стоило, обреченно признала я про себя. Только дело не в красоте, а в глупых детских комплексах. И в моих дурацких волосах. Ведь именно за одну из проклятых кос он умудрился зацепить меня шестом и теперь тянул словно собаку за поводок, едва не вырывая у меня скальп.

— Поднимайся, — снова резко дернул он вверх, заставляя меня прошипеть от боли.

Кривясь и судорожно пытаясь придумать выход из этого ужаса, я поднялась с коленей на дрожащие ноги. Наслаждаясь своим положением, Сейден снова дернул шестом, теперь уже к себе, и вот я буквально упала в его объятья. А еще через мгновение уже была прижата к нему спиной, а ловко прокрученный в жестоких руках шест теперь душил меня.

— Ну и чего тебе не сиделось на зрительских трибунах? — обжег ухо тихий шепот Сейдена, с каждым мгновением все сильнее, давящего мне на шею. — Куда ты поперлась, дура? Кому и чего хотела доказать? Неужели серьезно думала, что сможешь биться наравне с настоящими игроками лиги? Греешь ты постель Риверду, довольствовалась бы и этим, чего на поле забыла? Запомни на будущее и больше не лезь в мужские игры.

Он что-то еще там нес, про то, что женское дело только ноги раздвигать и что-то в таком роде. А я, задыхаясь, отчаянно вцепилась руками в шест у шеи, пытаясь хоть немного отодвинуть и дать себе глоток воздуха, и думала. Думала, что не имею права так сдаться. Хоть что-то я могу? Обмануть арену невозможно, а значит, он нашел у меня слабость, нашел лазейку, и если я пойму какую… то может смогу хоть что-то изменить!

Перед глазами уже начало темнеть, а в голову пришла лишь одна мысль. И я поспешила воспользоваться, хоть каким-то шансом на спасение.

— Ах ты! — тут же раздался вскрик над ухом, одновременно с ощущением всепроникающего холода на ногах.

Я все же оказалась права! Не знаю, как, но эта тварь умудрилась воспользоваться защитой от случайного срабатывания, стандартно вплетаемой в рисунок почти всех пентаграмм! Ведь она не должна реагировать на своего создателя, случайных птиц или животных, а так же на неживые магические и не магические объекты. И именно этим он и воспользовался, неизвестно каким образом вписав себя в эти исключения! Но если убрать из пентаграммы все ограничения…

Едва хватка на шее ослабла, и я почувствовала, что меня отпустили, как спешно принялась снимать ограничения на всех ближайших пентаграммах.

— Тварь!

Жесткий пинок, и я, не удержавшись на ногах, (даже лед ловушки, частично сковавший меня, не помог) влетела головой в дерево рядом. Вспышка боли, тихий хруст и тут же по губам и в горло полилась кровь из сломанного носа. В глазах потемнело и на ногах я удержалась, лишь вцепившись в то самое дерево, так неудачно принявшее меня в объятья.

Сквозь шум в ушах я слышала, что где-то рядом плюется ругательствами Сейден, видимо все же задев какую-то из активированных ловушек. Вот только после встречи с деревом, я с трудом на ногах стояла, не то чтобы могла еще что-то намагичить. Но я должна, должна!

Встряхнув головой, пытаясь прогнать муть, но в итоге лишь заполучив головокружение. Но я все равно открыла глаза, перед которым все расплывалось. Так, возьми себя в руки, тряпка! Мне нужно обернуться и понять, где именно находится этот псих, чтобы активировать ближайшие к нему ловушки, а не разбрасываться впустую. Придерживаясь за дерево, обернуться я все же смогла, но и только.

Сейден оказался куда ближе, чем я думала. Похоже, если он и попался в какую-то из моих пентаграмм, то только лишь краем. В итоге, единственное, что я успела заметить — это скривившееся от злости лицо и шест летящий мне прямо в голову. А после…пронзительная боль, хруст и темнота.

Боги, надеюсь, он не свернул мне шею… Ведь, на «Магической битве» не было смертельных случаев, так?

* * *

В сознание я приходила медленно. Постепенно стихала боль и гудение в голове, зато шум в ушах становился громче. Наконец, боль совсем утихла, и я открыла глаза, тут же часто заморгав от ослепительного света вокруг.

— Как вы себя чувствуете? — раздался обеспокоенный голос над головой.

Прищуриваясь, я чуть скосила глаза и с трудом рассмотрела лишь белый халат.

Целитель. Игра закончилась, и они приводят в себя игроков.

— Думать…тяжело, — хрипло призналась я.

Даже говорить тяжело, а голова хоть и не болит, но как будто набита ватой.

— У вас было тяжелое сотрясение. Некоторое время голова еще будет кружиться, — предупредил меня мужчина, отодвигаясь и поднимаясь на ноги.

Глаза постепенно привыкли к яркому свету вокруг, и я заметила, что с другой стороны от меня тоже кто-то сидит. Переведя взгляд, с удивлением констатировала, что это… Клаус?

— Прости, — вырвалось у меня.

— За что? — опешил парень, глядя на меня с беспокойством.

— Сегодня я сама поздоровалась с деревом. Оказывается, это очень больно.

— Пустяки, — хмыкнул парень, — это игра.

Все еще с трудом осознавая себя я перевела взгляд обратно на молодого целителя, застывшего надо мной и не спешившего покидать нас.

— Кажется, у меня галлюцинации. Я вижу того, кого здесь быть не может.

— Я настоящий, — возразил Клаус и в следующее мгновение подтвердил это, помогая мне сесть, придерживая за спину.

Мир вокруг снова закружился и я спешно зажмурилась.

— Мы играем следующими, поэтому прибыли раньше, чтобы посмотреть на вашу игру.

— Говори прямо, на наш позор, — пробормотала я, понимая, что вряд ли эта игра закончилась хорошо.

Судя по встревоженному гулу стадиона вокруг и каким-то отдаленным крикам — все очень и очень плохо.

— Мы проиграли? — прошептала я, не спеша открывать глаза, чувствуя, что круговерть вокруг еще не остановилась.

— Ринри… Ты держалась достойно, — с явной жалостью в голосе начал Клаус. — А Сейден…не знаю, что он сотворил с твоей магией. Но он просто…

— Мы проиграли, — перебила я его, уже не спрашивая, а утверждая.

Причины не важны, факт в том, что мы продули первую игру финала. Я ее продула.

— А почему со мной ты? — насторожилась я и осторожно открыла глаза, впившись взглядом в хмурое лицо Клауса. — Неужели, парни после проигрыша меня даже видеть не хотят?