Девчонки и прогулки допоздна
Шрифт:
– Нет, я имею в виду – ходить в пиццерию или в кино.
– Ладно.
– Как насчет встречи завтра?
– Если хочешь.
– Тогда в семь. Я буду ждать тебя перед торговым центром. В руке у меня будет альбом для рисования – если ты забудешь, как я выгляжу.
– Договорились, а сейчас мне пора домой. Уже поздно.
– Да что ты, совсем не поздно. Гляди, еще дети играют.
Действительно, в темноте на каруселях кружится какая-то малышня. Дети грызут чипсы и отхлебывают кока-колу прямо из бутылки.
–
– Но мы ведь еще не покачались. Ну, Элли, один разок.
– Ладно. Качаемся разок и уходим. Один-единственный раз.
– Заметано. Мне нравится, как ты разговариваешь, Элли. Ты совсем не похожа на других девчонок.
По растущей пучками траве мы идем к игровой площадке. Я втайне поздравляю себя, что не надела высокие каблуки. На мне красные видавшие виды кроссовки, их резиновые подошвы протерлись почти до дыр, но я чувствую себя так, будто подскакиваю на пружинках. Неужели это происходит на самом деле? Я иду за руку с парнем, и ему нравится, что я ни на кого не похожа. Я ему нравлюсь, нравлюсь, нравлюсь…
Мы подходим к качелям, и я вспоминаю, сколько раз уже здесь бывала. Сначала с мамой – от этих мыслей у меня щемит в груди, ведь мне и сейчас ее очень не хватает и я всегда о ней думаю. Потом я была здесь с папой – однажды он так сильно меня раскачал, что я чуть не сделала «солнышко». Теперь папа раскачивает Цыпу. Один раз Цыпа вылетел с сиденья и чуть не разбился. Мы с Магдой и Надин тоже тусуемся летом в парке – часами обсуждаем шмотки, косметику, прически, рок-звезд и парней.
А теперь я здесь с парнем, он качается на качелях, и я тоже качаюсь, и мои кроссовки взлетают выше тополей, окаймляющих парк. Я откидываю голову назад, и мне кажется, что раскачиваюсь еще сильнее. Голова идет кругом, и когда я останавливаюсь и спрыгиваю с сиденья, земля под ногами шатается и все плывет перед глазами.
– Опа!
Рассел тоже соскакивает на землю и поддерживает меня:
– Ты в порядке, Элли?
И, прежде чем я успеваю ответить, он наклоняется и целует меня. Почти невинный поцелуй. Наши губы нежно соприкасаются, а затем мы отшатываемся друг от друга. Взор у меня туманится.
– О, Элли, – Рассел опять меня целует – на этот раз по-настоящему. Он притягивает меня к себе и приникает к моим губам. Никогда не думала, что это такое странное и необычное ощущение. У меня даже кружится голова. Я вцепляюсь в него, а он еще крепче меня обнимает.
Что-то капает мне на голову. Дождь? На плечи сыплются какие-то хлопья. Что это? Снег?
Раздается веселый хохот.
Я отталкиваю Рассела. Нас окружила малышня. Они брызгают в нас кока-колой и кидаются чипсами.
– Тили-тили-тесто, жених и невеста!
– Брысь отсюда! – рычит Рассел.
В волосах у него застрял ломтик картошки – это похоже на бантик. Я отряхиваю ему голову, и мы оба покатываемся со смеху.
– Давай найдем более укромное местечко, – Рассел берет меня за руку. – Вон там, под деревьями.
– Нет, я должна идти, правда.
– Ну, пожалуйста, Элли.
– Но мне действительно пора.
– Ты прямо как Энди Пенди [2] . Видела «Смотри вместе с мамой»? Я люблю детские передачи.
– Я тоже. Больше всего мне нравилась «Улица Сезам».
– И
мне. Я рисовал фломастерами Бусинку и Кубика, а мои приятели по детскому саду заказывали мне портреты Зелибобы.– Нарисуй мне Коржика, он самый симпатичный.
2
Британский детский сериал.
– А «Атака искусства» с Зои Болл тебе нравилась?
– Очень.
– У меня в классе есть парень, помешанный на Зои Болл, и он заплатил мне пятерку за портрет с ней в обнимку.
– Отличная мысль. У меня в классе все девчонки помешаны на Леонардо ДиКаприо. Может, стоит сделать его портреты и заработать кучу денег.
– Мне говорили, что я немного похож на Леонардо ДиКаприо – волосами и чертами лица. Как тебе кажется, Элли?
Я мычу что-то вежливое. С Леонардо ДиКаприо у Рассела нет ничего общего. Хорошо, хоть Надин и Магда этого не слышат, а то бы они подняли его на смех.
Малышня на качелях остается далеко позади. Мы стоим в кромешной темноте под деревьями.
– О, Элли! – выдыхает Рассел.
Похоже, это предупреждающий сигнал к еще одному поцелую. На этот раз я успела приготовиться – наклонила голову так, чтобы не мешали очки. Мне нравится с ним целоваться. С Дэном мы тоже целовались, но это было глупо, неуклюже и совсем по-детски. А сейчас все было по-настоящему, по-взрослому, волнующе.
Даже чересчур по-настоящему, по-взрослому, волнующе. Его рука шарила по моему плечу, а затем стала спускаться ниже.
– Рассел, не надо.
– Ну пожалуйста…
Он настойчиво поглаживает Цыпин шерстяной джемпер. Приятное ощущение. Ничего такого ужасного. Мне не хочется, чтобы он думал, будто я совсем уж синий чулок. Но должна ли я позволять ему заходить так далеко?
О боже! Вдруг я вспоминаю о салфетках. Тех самых, которыми набила лифчик, чтобы грудь так не выпирала в тесном свитере. Я просто умру от стыда, если он меня разоблачит.
– Пожалуйста, Рассел. Мне пора домой. – Твердой рукой я отодвигаю его от себя.
– Элли!
– Я серьезно. Который час?
Он бросает взгляд на часы:
– Ничего не видно.
– Ну пожалуйста!
– Ладно, ладно. Сейчас одиннадцать, начало двенадцатого.
– Что?! Ты смеешься!
– Десять минут двенадцатого.
– О боже! Что делать?
– Не паникуй. Еще не так уж и поздно. Я тебя провожу.
– Я побегу.
– Ничего, я побегу вместе с тобой. Провожу тебя до дома и объясню твоим родичам, что ты задержалась из-за меня.
– Что ты скажешь? Что мы отправились гулять в парк, стали там целоваться и потеряли чувство времени?
– Что-нибудь в этом роде.
– Моему папе?
– А он у тебя совсем старомодный? Тогда, может, действительно не стоит провожать тебя до самого дома?
– Не надо меня провожать. Возвращайся в парк Пебридж. До него добираться – целая вечность. Я даже не знаю, ходят ли еще автобусы.
– Возьму такси. Нет проблем. Я пошутил, Элли. Разумеется, я не отпущу тебя одну. Просто я хочу, чтобы ты шла помедленнее, а то я за тобой не поспеваю. Бегун из меня никакой.
– Из меня тоже. – Я сбавляю шаг – сердце у меня колотится, я едва перевожу дыхание, а по спине струится пот. О, мой дезодорант, пожалуйста, спаси меня, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Пусть он не думает, что я Элли-вонючка.