Девчонки и слезы

– Элли, ты чего такая добренькая? – спрашивает он подозрительно.

В нашей семье корчить из себя госпожу Добродушие и Ласку – пустая трата времени. С таким же успехом можно вредничать и ныть.

– Хорошо, когда я вернусь, я буду злой как фурия, – шиплю я, скаля зубы и изображая руками, будто кого-то душу.

Цыпа нервно хихикает – видно, он не уверен, шучу я или говорю серьезно. Я протягиваю руку, чтобы взъерошить ему волосы, но он уклоняется. Тогда я улыбаюсь и пулей вылетаю на улицу – у меня нет ни малейшего желания слушать, как Анна с папой ссорятся на кухне.

Папа и Анна ведут себя так, будто терпеть друг друга не могут. Даже жутковато становится. Странно: ведь когда папа только женился на Анне, я ее на дух не переносила. Отдала бы все на свете, лишь бы они разошлись. Я считала ее исчадием ада. Но тогда я была совсем маленькой. Многого не понимала. Мне казалось, что Анна пытается занять мамино место, и за это я ее ненавидела.

Мама умерла, когда я была совсем крохой. Но я до сих пор каждый день о ней вспоминаю. Не то чтобы постоянно, в основном когда на душе муторно. Я люблю мысленно с ней общаться – мне кажется, она мне отвечает. Естественно, я прекрасно понимаю, что сама придумываю эти беседы. Но все-таки на сердце становится легче.

Раньше я думала, что ходить с Анной по магазинам или смотреть по телику «Друзей», прикорнув рядом на диване, – подло и гадко по отношению к маме. От этого я чувствовала себя очень скверно и срывала раздражение на Анне – хотелось ей тоже подпортить настроение. Но сейчас вижу, насколько была глупа. Можно ведь хорошо относиться к Анне и любить свою мамочку. Все проще простого.

В конце концов, у меня есть две лучшие подруги, и я не извожу себя вопросами, кого люблю больше: Магду или Надин. Я люблю их обеих, а они обожают меня – скорее бы им показать, что у меня есть!

Я бегу на автобус – хочется попасть в школу пораньше. Сворачиваю за угол, крутя рюкзаком, и налетаю прямо на блондина, в которого когда-то втюрилась с первого взгляда. Парня Моей Мечты – правда, оказалось, он голубой. Впрочем, и не будь этого, – зачем такому писаному красавцу намного старше меня бочкообразная очкастая девятиклашка с кудлатой головой, которая каждые десять минут краснеет, точно ее мажут румянами?

Ну вот, опять вспыхиваю.

– Привет. Снова спешишь? – ухмыляется он.

– Ой, извини. Стукнула тебя рюкзаком по коленке?

– Вроде того. Но я тебя прощаю. В школу, что ли, не терпится?

От удивления брови у меня ползут наверх. Корчу гримасу:

– Учеба – не моя стихия, примерной ученицей меня точно не назовешь. Просто хочется поскорее увидеться с подругами.

– Завидую я девчонкам – у них всегда есть что обсудить. У парней тоже бывают приятели, но между ними нет настоящей близости. Ну пока, еще увидимся.

– Пока. Постараюсь в следующий раз в тебя не врезаться.

Оставшуюся часть пути я иду пританцовывая и раскачивая рюкзаком. Неужели мы подружимся? Какой же он симпатичный! Несколько месяцев назад я была бы уже на седьмом небе от счастья – парила бы выше звезд, выделывала пируэты среди планет и носилась мимо солнца. Сейчас мне, конечно, приятно, но не более того. Парень как парень. Знаю, у него есть друг – ну и что, у меня тоже есть.

Рассел мне дороже самого распрекрасного принца. Точнее, он и есть распрекрасный принц. Вот так. Я в нем просто души не чаю. А он во мне. Вчера вечером я в этом убедилась. И мне не терпится похвастаться Магде и Надин!

Я мчусь со всех ног, вскакиваю в автобус, приезжаю в школу, а подруг еще нет. Впервые за два с половиной года я пришла раньше их. Определенно, сегодня не совсем обычный день.

Ну же, Магда и Надин! Куда вы запропастились? В классе уже сидят несколько зубрил вроде Анны. Интересно, каково это – быть круглой отличницей и звездой класса? Правда, по рисованию я легко заткну ее за пояс, а все прочее меня мало беспокоит.

Обожаю рисование. Мой папа преподает в художественном училище. Говорят, я пошла в него. Но мне хочется думать, что я пошла в маму. У нее тоже был художественный талант. У меня сохранилась потрясающая книжка с картинками, которую она для меня нарисовала, когда я была маленькой. Это чудесные истории про мышку по имени Мертл. У нее большие фиолетовые уши, маленькая сиреневая мордочка с острым розовым носиком и голубые усики – в тон ярко-синему хвосту.

При мысли о Мертл у меня щемит сердце. Может, нарисовать продолжение маминой сказки? Мне нравится придумывать мультяшных персонажей. Мое любимое творение – слоник Элли, и он чем-то похож на меня, а я уж точно не мышонок по габаритам. Своими пропорциями смахиваю на толстокожего бегемота, впрочем я решила не комплексовать по этому поводу.

В прошлой четверти я сидела на дурацкой диете и чуть не довела всех до ручки. Сходила с ума, если съедала чуть больше ложки творога и листика салата. Бананы я не ем даже сейчас, ведь в каждом из них – семьдесят пять калорий.

Ну наконец-то! В класс вплывает Надин, темные глаза сияют, длинные черные волосы обрамляют белое как мел лицо. Надин удается выглядеть как королева готов даже в школьном свитере и юбке. Правда, сегодня не скажешь, что в ее лице нет ни кровинки. На щеках алые пятна. Это единственный признак того, что Надин не на шутку взволнована. Она изо всех сил старается сохранить маску невозмутимости, но в глазах пляшут колдовские огоньки.

Я машу ей. Но она глядит куда-то мимо меня. В знак приветствия только шевелит пальцами с черными перламутровыми ногтями.

– Слушай, Элли, в жизни не догадаешься, о чем я сейчас тебе расскажу!

Она так тарахтит, что я не могу ввернуть даже словечко, не то чтобы поделиться своей потрясающей новостью.

2 Девчонки плачут, когда подруги говорят обидные вещи

Так себя вести вполне в стиле Надин! Я ее нежно люблю, хотя ей всегда хотелось меня перещеголять. Когда мы были совсем крохами, я не могла нарадоваться своей первой в жизни Барби, самой обычной, без всяких выкрутасов, а Надин получила в подарок коллекционную Барби – Королеву Ночи, с длинными волосами и в красивом темно-синем платье до пола. Куклу полагалось хранить в прозрачной пластиковой коробке, но Надин ее достала, расчесала ее пышные волосы и заставила летать. Синие юбки развевались, когда Королева Ночи колдовала и наводила чары. Моя плебейская Барби не шла с ней ни в какое сравнение. И та отказалась с ней дружить. Сказала, что она глупая, примитивная, не способна сотворить ни единого волшебства и годится разве что в служанки. Так что пришлось моей Барби быть у Королевы Ночи на побегушках и выполнять всю черную работу. Такое положение вещей ее мало устраивало – и меня тоже.

Затем мама Надин обнаружила, что волосы Королевы Ночи все в колтунах, а на юбке дыра – слишком уж энергично она занималась магией. Королеву Ночи конфисковали и заключили в пластиковые хоромы, а Надин на две недели было строго-настрого запрещено с ней играть. Но запрет мало смутил Надин. Она высунулась из окна своей комнаты и стала вопить так, что прохожие останавливались от испуга:

– Помогите! Мама меня заперла и выбросила ключ!

Когда мне исполнилось десять, мне впервые позволили пойти на школьную дискотеку в туфлях на высоких каблуках – Надин заявилась в остроносых сапожках на шпильках. Во время танцев она трижды шлепнулась, но все равно выглядела что надо.