Девиантное царство

Эмми: Я не выполняю приказы придурков.

Его светлость: Нет. Ты выполняешь мои приказы. Есть разница.

— А есть ли? — Я бормочу, закатывая глаза про себя.

Его светлость: Ты только что закатила на меня глаза?

Мой рот открывается от шока.

Эмми: Несколько раз за день. Преодолей это.

Его светлости: Чертовски нравится флиртовать с тобой.

Эмми: Это не флирт, ты извращенный ублюдок.

Его светлость: Детка, я думал, ты знаешь меня лучше, чем это…

Я откидываюсь назад, так что сажусь у изголовья кровати и бесстыдно раздвигаю бедра, проверяя, действительно ли он наблюдает за мной прямо сейчас.

Точки начинают прыгать на моем экране, и мой пульс увеличивается до опасной скорости.

Он здесь.

Мои глаза поднимаются к окну, отчаянно ища в темноте любой признак его присутствия. Но когда я включаю свет, все, что я вижу, — это мое собственное отражение.

Его светлость: Я когда-нибудь говорил тебе, насколько чертовски совершенна твоя киска?

— О, черт, — выдыхаю я, мои ноги раздвигаются шире.

Его светлость: Я мечтаю попробовать это снова.

Его светлость: О том, как ты зовешь меня по имени, когда я сжимаю пальцы глубоко внутри тебя.

Мое дыхание становится неровным, когда я читаю его грязные слова. Тепло расцветает у меня между ног, мое влагалище жаждет, чтобы я прикоснулась к нему, чтобы ослабить давление, нарастающее там.

Его светлость: Сделай это, Эмми. Покажи мне, как сильно тебе это тоже нужно.

Я борюсь с этим, мои пальцы сжимаются в кулак, ногти впиваются в мягкую кожу моей ладони.

Его светлость: Я хочу видеть, как твои пальцы блестят от возбуждения. Я хочу видеть, как сильно ты скучаешь по мне.

У меня кружится голова, когда мои глаза остаются прикованными к экрану. Дерзкая часть меня хочет отказаться, хочет, чтобы я притворилась, что я не полностью в этом сейчас. Но даже если он не следит за каждым моим шагом, я не уверена, что смогу соврать ему.

Его светлость: Сними это.

Пораженная его приказом, я нахожу в себе силы ответить.

Эмми: Что снять?

Его светлость: Мужская футболка, которую ты носишь, не принадлежит мне. Сними. Это. Немедленно. Сейчас же.

Что ж, если и были какие-то сомнения в том, что он наблюдал, я думаю, это хорошо и действительно устраняет их.

Обхватывая пальцами низ рубашки, я вытаскиваю ее из-под себя и поднимаю вверх по животу, но останавливаюсь, прежде чем обнажить грудь.

Эмми: Почему ты единственный, кто что-то видит?

Его светлость: Потому что я победил. А теперь сними ее. Покажи мне, насколько тверды твои соски для меня.

Эмми: Я ненавижу тебя.

Его светлость: Так вот почему твоя киска такая скользкая для меня. Ненавидишь?

— Да, — шиплю я, предполагая, что он на самом деле не слышит меня, но какого хрена вообще.

Выпуская телефон, я стаскиваю футболку через голову и швыряю ее в окно, смеясь, когда она ударяется о стекло и падает на пол.

Его светлость: Мне нравится твой огонь. Это чертовски возбуждает меня.

— Покажи мне, — стону я, сжимая свою грудь и пощипывая заострившийся сосок, пока стон не вырывается из моего горла.

Мой телефон жужжит.

— Святой чер… — я резко сажусь прямо. — Как тебе это удалось? — спрашиваю я, уставившись в окно.

Его светлость: Доверься мне, Мегера.

Эмми: Никогда.

Его светлость: Ляг на спину, поднеси свой телефон так, чтобы ты могла его видеть. Тебе понадобятся обе твои руки.

— О Боже, — стону я, делая в точности то, что мне говорят, потому что, несмотря на здравый смысл, я чертовски бессильна, кроме как следовать его требованиям.

Его светлость: Просто дьявол, детка. Не заблуждайся по поводу моей внешности.

— Самодовольный мудак, — наполовину огрызаюсь я, наполовину стону, когда беру инициативу в свои руки и обхватываю обе свои тяжелые груди ладонями.

Его светлость: Ущипните себя за соски. Сильно. Представь, что это мои зубы.

— Тео, — кричу я, выгибая спину над кроватью, когда выполняю приказ.

Его светлость: Такая… Блядь. Красивая.

Его светлость: Я соскучился по тебе, детка. Чертовски болит.

— Прикоснись к себе. Я хочу представить, как моя твоя обхватывает твой член, — стону я.

Его светлость: Не могу этого сделать, детка. Помни, что я сказал ранее. Только ты.

— Ты на самом деле это не серьезно?

Его светлость: Смертельно серьезен.

Его светлость: Ты мне нужна.

Его светлость: Я хочу тебя.

Его светлость: Я, черт возьми, умираю из-за тебя.

Его светлость: Потрогай себя, Мегера. Покажи мне, как ты играешь с этой хорошенькой киской.

Я — стонущий, извивающийся, отчаянный клубок похоти, когда моя рука скользит вниз по животу.

— Да, — шиплю я, когда мои пальцы касаются моего набухшего клитора.

Его светлость: Ты, блядь, сводишь меня с ума, Эмми Чирилло.

— Тео, — кричу я, позволяя другой руке присоединиться к вечеринке и просовывая два пальца глубоко в свою киску.

Мне все равно, делает он это или нет, в ту секунду, когда мои глаза закрываются, я представляю его с рукой, обхватившей его член, его мышцы напряжены, когда он почти яростно напрягается в своей потребности быть здесь, со мной.

— Да, да, — повторяю я, когда мое освобождение стремительно приближается благодаря моему воображению.

Мой телефон продолжает жужжать, но я не смотрю. Я не могу открыть глаза, чтобы понять, что он говорит, пока мчусь к точке невозврата, к которой отчаянно стремилась весь день.