Дэвид Старр, космический рейнджер

Последнее, что он увидел, был блеск оружия в руке этого человека, потом послышался какой-то мягкий звук. Чувства боли не было, далекий голос произнес: «Хорошо, Зукис. Садись сзади и присматривай за ними». Голос, казалось, доносился, с конца длинного туннеля. Потом какое-то движение и абсолютная пустота.

4. Чужая жизнь

Рваные полосы света проплывали мимо. Дэвид Старр ощутил сильное покалывание во всем теле и давление на спине. Последнее объяснялось тем, что он лежал лицом вверх на жестком матраце. А покалывание, как он знал, последствия станнера, оружия, которое парализовало нервные окончания у основания мозга.

Прежде чем полосы света приобрели смысл, прежде чем он полностью осознал себя, Дэвид почувствовал, что его трясут за плечи и шлепают по щекам. Свет устремился в его открытые глаза, и он поднял ноющую руку, чтобы предотвратить следующий шлепок.

Это был Бигмен, его маленькое кроличье лицо с круглым курносым носом придвинулось совсем близко. Он сказал:

– Клянусь Ганимедом, я уже думал, что тебя прикончили.

Дэвид приподнялся на болящем локте.

– Я так себя чувствую, будто это почти правда. Где мы?

– В фермерской тюрьме. Бесполезно пытаться выбраться: двери закрыты, окна зарешечены. – Голос его звучал угнетенно.

Дэвид пощупал под рукой. Бластера не было. Естественно! Этого он ожидал. Он спросил:

– Тебе тоже досталось станнера, Бигмен?

Бигмен покачал головой.

– Зукис уложил меня рукоятью пистолета. – Он с осторожным отвращением потрогал голову. Потом выпалил: – Но я перед этим чуть не сломал ему руку.

За дверью послышались шаги. Дэвид сел. Вошел Хеннес, с ним пожилой человек с вытянутым усталым лицом, бледно-голубыми глазами под густыми седыми бровями, которые, казалось, постоянно морщились. На нем был городской костюм, вполне земного типа. Даже марсианских сапог на нем не было.

Хеннес вначале заговорил с Бигменом.

– Убирайся в столовую, и в первый же раз, как выйдешь без разрешения, будешь разорван надвое.

Бигмен скорчил рожу, махнул Дэвиду – «Пока, землянин» – и вышел с топотом.

Хеннес посмотрел ему вслед и закрыл за ним дверь. Потом повернулся к человеку с седыми бровями.

– Это он, мистер Макиан. Называет себя Вильямсом.

– Вы рисковали, Хеннес. Если бы он умер, вместе с ним исчезла бы ценная нить.

Хеннес пожал плечами.

– Он был вооружен. Мы не могли иначе. Во всяком случае он перед вами, сэр.

Дэвид подумал, что они говорят о нем так, будто его здесь нет или он неодушевленная часть кровати.

Макиан повернулся к нему, взгляд его был жестким.

– Я владелец этого ранчо. Свыше ста миль в любом направлении – все это Макиан. Я указываю, кого освободить, а кого заключить в тюрьму. Я говорю, кто работает, а кто голодает, даже кто живет и кто умирает. Ты меня понял?

– Да, – ответил Дэвид.

– Тогда отвечай откровенно, и тебе нечего бояться. Но если попытаешься что-нибудь скрыть, мы все равно узнаем. И тогда придется тебя убить. Ты по-прежнему меня понимаешь?

– Понимаю.

– Тебя зовут Вильямс?

– Таково мое имя на Марсе.

– Ладно. Что ты знаешь о пищевых отравлениях?

Дэвид спустил ноги с кровати. Он сказал:

– Моя сестра умерла, она днем решила подкрепиться хлебом с джемом. Ей было всего двенадцать лет, и она лежала мертвая, а на губах джем. Мы вызвали врача. Он сказал, что это пищевое отравление, и велел ничего не есть в доме, пока не вернется со специальными инструментами. Но он так и не вернулся.

Вместо него пришли другие. Пришел большой начальник. Вокруг него сыщики. Он велел нам описать все происшедшее. И сказал: «Это сердечный приступ». Мы сказали, что это нелепо: у сестры было здоровое сердце, но он нас не слушал. Сказал, что если будем распространять глупые сплетни о пищевом отравлении, у нас будут неприятности. И забрал с собой банку джема. Даже рассердился на нас за то, что мы вытерли джем с губ сестры.

Я попытался связаться с врачом, но сестра говорила, что его нет. Я ворвался в его кабинет, он был там, но сказал, что его диагноз неверен. Он, похоже, боялся разговаривать со мной. Я пошел в полицию, но там меня не стали слушать.

Джем из банки, которую забрал тот человек, был единственным, чего в этот день не ели остальные. Банку только что открыли, ее привезли с Марса. Мы люди старомодные и предпочитаем обычную пищу. Джем был единственным марсианским продуктом в доме. Я пытался в газетах выяснить, были ли еще случаи пищевого отравления. Все это казалось мне очень подозрительным. Я даже поехал в Интернациональный Город. Ушел с работы и решил так или иначе выяснить, кто убил мою сестру, кто за это отвечает. Но всюду я натыкался на стену, а потом появились полицейские с ордером на мой арест.

Я почти ожидал этого и опередил их на шаг. Сюда, на Марс, я явился по двум причинам. Во-первых, это единственная возможность не попасть в тюрьму (хотя сейчас мне так уже не кажется), во-вторых, потому что кое-что (к) я все-таки узнал. В ресторанах Интернационального Города было несколько случаев подозрительных смертей, и во всех случаях подавали марсианские деликатесы. Поэтому я решил, что найду ответ на Марсе.

Макиан тер пальцем подбородок. Он сказал:

– Рассказ правдоподобный. Как вы считаете, Хеннес?

– Нужно взять у него имена и даты и все проверить. Мы ведь не знаем, кто он на самом деле.

Ответ Макиана звучал почти жалобно.

– Вы ведь понимаете, что мы не можем этого сделать. Я не хочу никакого распространения слухов. Это уничтожит весь Синдикат. – Он повернулся к Дэвиду. – С тобой поговорит Бенсон, наш агроном. – Потом снова к Хеннесу. – Оставайтесь здесь до прихода Бенсона.

Примерно через полчаса пришел Бенсон. Все это время Дэвид лежал на кровати, не обращая никакого внимания на Хеннеса, тот отвечал ему тем же.

Открылась дверь, и послышался голос: «Я Бенсон». Мягкий неуверенный голос принадлежал круглолицему человеку лет сорока, с редеющими песочного цвета волосами и в очках без оправы. Его маленький рот растянулся в улыбке.

Бенсон продолжал:

– А вы, вероятно, Вильямс?

– Верно, – ответил Дэвид Старр.

Бенсон внимательно оглядел молодого землянина, как бы исследуя его взглядом. Потом спросил:

– Вы расположены к насилию?

– Я безоружен, – ответил Дэвид, – и нахожусь на ферме, полной людей, готовых убить меня, если я что-то сделаю не так.

– Верно. Не оставите ли нас, Хеннес?

Хеннес вскочил на ноги.

– Это опасно, Бенсон.

– Пожалуйста, Хеннес. – Кроткие глаза Бенсона смотрели сквозь очки.

Хеннес что-то проворчал, раздраженно шлепнул рукой по голенищу сапога и вышел. Бенсон закрыл за ним дверь.

– Видите ли, Вильямс, за последние полгода я стал тут важной шишкой. Даже Хеннес меня слушается. Но я все еще не привык к этому. – Он опять улыбнулся. – Скажите. Мистер Макиан говорит, что вы были свидетелем смерти в результате пищевого отравления.