Девочка и Звезды

Яз и Квелл, разинув рот, смотрели на Майю.

— Ты не могла узнать все это, просто подслушивая в течение нескольких дней! — сказала Яз.

— И ни один старейшина не раскрыл бы все свои секреты кому-то столь новому, не так ли? — Квелл нахмурился.

— Я спросила у Петрика, — сказала Майя. — Он чувствовал себя неловко из-за того, что не знал. Потом я шпионила за ним во время сна, пока он не пошел и не потребовал, чтобы Арка дал ему ответы. — Она пожала плечами. — Просто надо знать, как у людей работает голова. Петрику было все равно, что он ничего не знает, пока это не поставило его в одно положение с девочкой, все еще мокрой после падения. Вот тогда он понял, что должен знать. Следующая передача — через двадцать три дня.

Мысли Яз мучили ее образами медленного, неизбежного падения Петрика с моста. Именно Петрик спас ее от Хетты, когда она выбралась из озер. Яз отмахнулась от этих мыслей:

— Ты считаешь, мы должны подняться в клетке?

— Да, — кивнула Майя.

— Через двадцать три дня? К тому времени Теус захватит все пещеры, если только Пом не восстановит контроль над своим охотником. Но, если это случится, Пом получит все пещеры, и нам будет не намного лучше, чем с Теусом. Эта новая звезда Пома запятнала его… как будто раньше он не был достаточно плохим.

— Мы могли бы спрятаться в городе. — Даже в голосе Майи звучало сомнение, хотя она могла спрятаться в тени.

— Там, внизу, есть твари, которые убьют нас быстрее, чем Пом или Теус, — возразил Квелл.

— У тебя есть идея получше? — спросила Майя, и выражение ее лица снова стало свирепым.

Квелл отвернулся, сжав руки в кулаки. Он начал спускаться по длинному склону к городу, пиная на ходу землю. Яз никогда не видела его таким — злым, неуверенным в себе.

Она уже собиралась последовать за ним, когда он развернулся и зашагал назад с потемневшим лицом.

— Яз… — Он запнулся под ее пристальным взглядом.

— В чем дело?

Он сунул руку в меха и вытащил маленькую желтую звездочку, не больше ногтя на мизинце. Казалось, ему было больно держать звезду, и он протянул ее Яз, жестом предлагая взять.

Яз, не прикасаясь, сняла ее с большого и указательного пальцев Квелла, и позволила повиснуть в воздухе между ними рядом с еще не заданными вопросами о ее существовании. Звезда светила кислым желтым светом, и ее песня не походила на обычные песни звезд. Что-то в ней заставило Яз подумать о черных полосках кожи, трепещущих на ветру.

— Он сказал, что я могу спасти тебя, — беспомощно произнес Квелл. — Но мне пришлось солгать тебе. Если бы ты узнала, что за всем этим стоит он…

— Но за всем этим стоял ты… и ты пришел, чтобы спасти меня. — Яз никогда не понимала, когда в историях говорилось о разбитом сердце, но сейчас что-то разорвалось в ее груди. — Квелл? — Она судорожно вздохнула, чтобы успокоить голос. — Ты украл упряжные веревки, чтобы…

— Они отдали веревки мне, потому что так велел регулятор. — Квелл опустил голову. — Но мне веревки не понадобились. Жрец сказал, что со мной ничего не случится, если я прыгну. Но я был слишком напуган, чтобы прыгать…

Яз выхватила из воздуха желтую звезду. В тот же миг в голове вспыхнули шрамы на лице и черепе, сигил-письмена, знакомые по стенам города Пропавших. Изможденные и кислые черты лица жреца. Белые радужки Икта его глаз. Она отпустила звезду, словно укушенная:

— Ты использовал это, чтобы запланировать более раннюю передачу железа?

Квелл кивнул:

— Я не могу говорить с ним, но он сказал, что, если я буду держать звезду и сосредоточенно думать о тебе, он поймет, что я готов, и организует передачу.

— Значит, он знает, что мы идем. Они все будут ждать нас на льду, когда нас вытащат? Готовые нас схватить. — Яз покачала головой. — Квелл, как ты мог?

— Как я мог что? — Теперь его голос звучал сердито. — Как я мог хотеть вернуть тебя домой? Ты просто бросилась в яму. В этом не было необходимости. Ты бросила нас. Ты бросила меня! И теперь ты сердишься на меня, потому что мне понадобилась помощь, чтобы спасти тебя?

— Ты должен был рассказать мне, что работаешь с регулятором.

— Я боялся, что ты не вернешься со мной. Я не понимал, что с тобой случилось. Что тебе пришло в голову. — Он вздохнул и в недоумении развел руками. — Ты бросилась в яму, Яз!

— Зин…

— Да, Зин! Я знаю. Это плохо. Но десятки детей бросают в яму на каждой встрече. Никто не бросается за ними. Никто. Даже матери. И уж точно не сестра!

— Ну, может быть, они должны! — Яз практически выкрикнула эти слова, и звук эхом отразился от крыши над длинным склоном, затихая в тишине, когда они оба стояли лицом друг к другу, сжав кулаки и тяжело дыша, как будто только что боролись.

Все дело в том, почему она прыгнула. В том, что лежало в основе всего этого. В том, что толкало ее и что тянуло. Теус сказал, что каждый ищет себя сам, и, хотя он был страшным злом, Яз видела в его словах определенную истину. Она всегда была для себя загадкой, местом битвы между кусками, которые, по словам Теуса, Пропавшие отрезали и выбросили. Неужели она убегала от собственной жизни? Или желая спасти Зина? Или возмущаясь несправедливостью, от которой находилась на толщину волоса? Квелл уставился на нее, его глаза требовали ответа. Яз могла только покачать головой.

Первой заговорила Майя.

— Тогда мы подождем здесь день или два и поднимемся в клетке для передачи. — Она начала спускаться по длинному склону, и, слегка постояв, Квелл повернулся и последовал за ней.

Яз смотрела им вслед, мимо охраняющих колонн, освещенных сиянием пещеры. Она подержала звезду регулятора между большим и указательным пальцами, желая, чтобы ее свет уменьшился до шепота, а затем еще уменьшился и еще, пока не остался только полупрозрачный желтый шар. Она нашла карман для него и испустила долгий, медленный вздох. Затем, все еще погруженная в свои мысли, последовала за двумя другими в разрушенный город.

КВЕЛЛ МЕДЛЕННО ПРОДВИГАЛСЯ вперед: он останавливался, высматривая любые признаки охотников, после чего опрометью бросался к следующему укрытию. Яз догнала его среди небольшого леса металлических балок, согнутых каким-то древним потоком льда, бросившим вызов восходящей жаре; однако за годы они не проржавели, только медленно покрывались налетом.

Коллективная песня звезд над головой, крошечных и бесчисленных, пронизывала всю пещеру. Яз не заметила этого во время своего предыдущего визита, но сейчас ее чутье на такие вещи обострилось. Древний напев заполнил тишину между стонами льда. Среди балок он казалась ближе к погребальной песне, чем к чему-то другому, что когда-либо слышала Яз. Беззвучный хор каким-то образом обрисовал город, который когда-то возвышался здесь, показывая формы и очертания, восхваляя утраченную красоту.