Девочка из прошлого

— Посмотри на меня. Саша, милая, слышишь?

Распахиваю глаза и ловлю его взгляд и тут же снова кричу. Эта боль резче, сильнее. Но Давид тут же гасит ее своими поцелуями. Отвлекает. Шепчет, уже все. Вот сейчас, да? Выдыхаю. Пытаюсь расслабиться. На смену чувству распирания приходит легкое жжение…

Давид начинает двигаться, просовывает руку между нашими телами и гладит волшебную точку. Перед мысленным взором вспыхивают разноцветные круги, внутри все горит и пульсирует, а я просто улетаю и рассыпаюсь яркими брызгами. Парю в невесомости.

Возвращаюсь в реальность от поцелуев и хриплого шепота «люблю тебя, принцесса». А как я тебя люблю! До самых кончиков ресничек…

Давид берет меня на руки и несет в душ. И хоть мы уже были вместе, но я смущаюсь и краснею от его действий. Он намыливает мое тело. Сам. Не дает мне сделать самой. Спрашивает, нет ли боли. Прислушиваюсь к себе. Только терпимое жжение.

Кажется, мой ответ его устраивает. Потому что, быстро вымывшись, он уходит, оставив меня приводить себя в порядок. И тут меня накрывает. Хорошо, что Давид ушел и не наблюдает тихой истерики и слез. Ненавижу себя за то, что собираюсь сделать. Ненавижу себя, что допустила все это. Что позволила себе так сильно влюбиться. Что дала надежду Давиду. Мне следовало пропасть еще раньше… тогда, уехав из дома Егора.

Прикрываю глаза, воспроизвожу в памяти разговор с врачом и роковую запись «Бесплодие. Спаечный процесс…». Вспоминаю свой шок. И убеждаю саму себя, что все делаю правильно.

Просыпаюсь очень рано. Поворачиваю голову и не вижу Давида рядом. Помню, что засыпала на его груди. Старалась надышаться его запахом, побыть еще чуточку его.

Вздрагиваю, когда замечаю мужчину, стоящего лицом к окну.

— Доброе утро! — Он не отвечает, поэтому зову еще раз, — Давид?!

Замечаю свою сумку возле его ног. Прикусываю губу. Ну что ж, сама не хотела тянуть…

Обхожу, и, зажмурившись, рублю одной фразой:

— У меня не может быть детей. Никогда.

Жду реакции. Мы оба молчим. Странно, но в глазах нет удивления. Он знал? Откуда?

— Я говорил тебе, что люблю и всегда приму твою сторону. Ты зря боялась сказать. Моих чувств это не меняет. — Голос Давида дрожит. Он несколько раз сбивается.

Улыбаюсь. Выходит обречённо и потерянно. Вижу нас словно со стороны.

— Пойми меня. Я не хочу портить твою жизнь. Твои родители мечтают о внуках. Со мной у тебя не может быть того будущего, о котором ты мечтаешь. Сейчас ты в эйфории, ты влюблен. А через год? Когда я надоем, когда у твоих друзей будут дети? Когда ты тоже захочешь? Будешь жалеть меня, тихо ненавидеть свою слабость и… и ничего больше…

Замираю и жду его ответа. Если скажет сейчас, что готов будет на кардинальные меры… но вместо этого звучит:

— Ты снова принимаешь решение в одиночку. Даже не спросив меня.

Ему действительно важно это? Тогда да, да я принимаю решение сама. Кто — то из нас двоих обязан быть реалистом. И пусть это буду я. Мне легче, ведь я не знаю, что значит расти с обожающими тебя мамой и папой. А он рос любимым сыном. Он и сейчас маленький мальчик для своей мамы. В их доме обязательно должен звучать детский смех, а они — вся его семья — дарить этим детям свои любовь и ласку.

Я пытаюсь донести до Давида свою мысль. Ведь я его люблю. И должна исчезнуть из его жизни ради него. Он… он самый лучший. Он достоит счастья! Он, человек, умеющий чувствовать…

Я ухожу и быстро собираюсь.

— Я не могу удерживать тебя силой, Саш. Если ты уверена в своем решении, — сглатываю ком, — кто я такой, чтобы снова убеждать тебя в обратном? Мне кажется, я не раз доказал силу своих чувств.

Горит. Внутри все горит огнем. Мне хочется найти слова, которые отвернут от меня. Забыть того, кого ненавидишь, проще. Но в спину вырываются совсем другие:

— Хочу, чтобы ты был счастлив.

Вижу, как он сжимает кулаки. Как напрягается его спина.

Отпусти меня, пожалуйста. Не причиняй еще больше боли, чем есть. Я так виновата перед тобой.

Перед глазами все плывет, когда до воспаленного мозга долетает хриплое:

— Уходи, Саш.

Спасибо. Ты обязательно будешь счастлив. Обязательно…

Делаю шаг к двери, бросая последний взгляд на того, кого люблю всей душой и кому только что разбила сердце…

Вздрагиваю, встречаясь с блестящим взглядом…

— … только…

Глава 57

Шамиль.

Настоящее.

С тех пор, как Саша перебралась в Питер, мы виделись несколько раз. Она была занята переездом, учебой и поиском работы. Всё, чем смог помочь, по — тихому сделал. Анька с моей подачи вложила в голову поискать работу среди переводчиков, а уж договориться, чтобы ее взяли именно туда, куда так хотелось — труда не составило. Естественно, девчонка про мое вмешательство не в курсе.

Видеть ее улыбку и радость — бесценно. Жаль, явление редкое. Поймал себя на мысли, что ради ее хорошего настроения готов горы свернуть. Убедившись, что все срочные вопросы она закрыла, с неспокойной душой уехал в Челябинск. Есть там свои интересы. Привык доверять интуиции, и она не подвела. Правда, я ждал подвоха совсем с другой стороны. Когда друг рассказал последние новости, метался, как тигр в клетке.

Сначала новость про отморозков Игната, которые прицепились к Сашке в клубе. Потом — уже от Аньки — о непонятных мужиках, тершихся рядом несколько дней. Глупые, глупые девочки… стоило раньше рассказать, что кого — то заметили. То ли следили, то ли пугали. Нужно время, чтобы найти и разобраться. Узнать, кто вообще за этим стоит. Потому что пока одна херота.

Сегодня как раз ездил на встречу со старым следаком, который вел дело о похищении десять лет назад. Вопросов список, ответов нет. Пытался связать с настоящим, но зацепок хрен да ни хрена.

Приезжаю домой, стаскиваю одежду и иду в душ. Устал как собака за эти дни. От желаемого отдыха отвлекает настойчивый звонок в дверь. Распахиваю её.

— Поговорим?

— Есть о чем?

— О ком.

— Чего тебе надо, Наташ?

Стою в дверях и сам не знаю, зачем разговариваю. Несколько ночей, проведенных вместе — всё, о чем могли бы вспомнить. Умелая штучка, но с недавних пор такие не заводят. Раньше было по хер. А сейчас мысленно сравниваешь с теплым взглядом, плавными движениями, нетронутыми губами. Потребности никуда не делись, но все чаще возникает отвращение к себе.

— Ну? — Беру за локоть и разворачиваю к лифту.

— Девочка твоя в больничке отдыхает. Пришла лично сказать.

Что?!?! Откуда, твою мать?!?

— Что так побледнел, милый?

Смеется. Ей смешно. Сука. Жаль, что не бью женщин, этой бы втащил с удовольствием. Но не хочется быть мудаком в своих же глазах.

— Наташ, ты нанюхалась что ли?

— Короче, про шлюшку эту мелкую я знаю. Свои секреты, откуда. — Руку убери! — У меня предложение. Тебе нужна она, мне Лихацкий.