Девочка, которая боялась быть счастливой

– Перестань. Завтра всё наладится! – Марина Анатольевна поцеловала сына в лоб.

– У нас уже ничего не наладится. И чем быстрее ты это осознаешь и примешь, тем лучше для тебя. И для нас. По отдельности.

– Фил…

– Давай не будем, ладно? – Филипп ласково коснулся её плеча.

Он очень любил мать. Всегда прислушивался к ней. Она прекрасно знала эту его слабость. И всегда обращала в свою пользу. Она знала, на какие рычаги стоит надавить. Марина Анатольевна растила сына одна. Поэтому у них была прочная связь. Вот только после одного случая эта прочная нить, связывающая их, разорвалась, сын стал отдаляться… И она никак не могла связать эту нить заново.

Часть 6

Утром Вера даже не пыталась быть вежливой. Она молча ушла на работу, громко хлопнув входной дверью. Родители уехали ещё раньше.

Филипп покормил Алису и поехал вместе с ней в дом опеки. Он объяснил всю ситуацию и уговорил заведующую оставить опеку над девочкой за собой.

У Алисы не было никаких документов. При беседе с психологом выяснилось, что у девочки были кое-какие отклонения в психике: для своих двенадцати лет она была слишком замкнутой и отстранённой. Возраст и имя были известны только с её слов.

Несмотря на все нюансы, Филипп всё равно не изменил ранее принятое решение. Он уверенно подписал все бумаги, по которым он теперь является официальным опекуном девочки.

– Так значит, я теперь нужная вам? – поинтересовалась Алиса, усаживаясь на свободное место в автобусе.

Филипп кивнул:

– Тебе чего-нибудь хочется?

– Да! Не просыпаться. Это самый прекрасный сон из тех, которые мне довелось видеть.

Мужчина опять не нашёлся с ответом. Он улыбнулся, коснувшись её плеча. И в ответ его согрела её улыбка.

Часть 7

Вера встретила Филиппа и Алису в дверях недовольным взглядом:

– Почему о принятых тобой решениях я узнаю последняя и от постороннего человека?

– О чём ты? – спокойно поинтересовался Филипп.

– Ты подписал опекунство над этой… – Вера посмотрела на девочку и сквозь зубы прошипела: – …девчонкой?

Филипп положительно кивнул, помогая раздеться Алисе.

– А обсудить такой серьёзный вопрос со своей женой никак?

– Никак.

Вера смахнула рукой вазу с журнального столика и растоптала осколки ногой.

– Давай без истерик, Вера. – Филипп спокойно повесил своё пальто на вешалку.

– Ты же знаешь, что я не терплю такие выходки с твоей стороны. – Вера сердито сложила руки на груди, оставаясь стоять на осколках вазы.

– А я не терплю, когда ты начинаешь истерики. Чаще всего без повода.

– То есть, по-твоему, у меня нет повода злиться на тебя? Ты привёл в дом незнакомого никому не нужного ребёнка и оформил над ней опекунство без моего ведома, и это нормально?

– Вполне. – Филипп довольно кивнул.

Чаще всего Веру злило именно его спокойствие, когда она вся краснела от переполняющей её ярости, а он в эту минуту был хладнокровно безразличен к её истерикам.

– Это тебе не собака или кот, который умрёт в ближайшие пять-десять лет. – Вера продолжала выводить его на эмоции. – Она будет жить с тобой дольше, ты не сможешь от неё отказаться!

– Что ты несёшь?!

Вера притихла, переводя дыхание.

Алиса застыла в уголке, не произнося ни слова.

– Прости. Мне просто не хватает тебя. Мыслями ты давно не со мной. – Вера вовремя остановилась, осознав, что перегибает палку.

Филипп ничего не отвечал.

– Давай пересмотрим это решение и отдадим её в самый лучший детдом, но никак не оставим здесь.

Филипп по-прежнему молчал.

Вера присела на корточки и закрыла лицо руками.

– Если ты не любишь детей, это не значит, что я их тоже должен не любить.

– Я люблю детей! – прокричала Вера, убрав ладони от лица.

– Нет, ты любишь только себя. – Тихо заключил Филипп.

– Неблагодарный!

Филипп вздохнул.

– Видеть тебя не желаю! – Вера ушла в спальню, громко хлопнув дверью.

– Не могу понять, она злится на вас или на меня? – удивлённо нарушила молчание Алиса.

– На себя.

– Вы её любите или терпите?

Филипп застыл, поражённый точностью и тонкостью вопроса. Он молча перебирал ответы у себя в голове.

– Сложный вопрос… – негромко ответил он, чтобы Вера ни в коем случае не услышала. И чтобы его ответ не стал вдруг новым поводом для скандала.

– Простой. Когда любят – любят всегда и хотят умереть в одно мгновение.

– Кого любишь ты? – улыбнулся Филипп, переводя тему. Чтобы прогнать из головы воспоминания из прошлого. Увы, он упустил ту, с которой он хотел умереть в одно мгновение. И теперь его мгновение приближается, а той – нет рядом…

– Своего зайца. Ему одному нужна эта любовь…

Филипп погладил её по голове:

– Она кому-нибудь понадобится. Кому-то без неё будет плохо. Как будет плохо без тебя…

– Как жаль, что всего приходится ждать, – усмехнулась Алиса.

– Тот, кто ждёт…

– Ждёт до победного конца! – быстро перебила его девочка и улыбнулась.

Филипп согласно кивнул, не отводя взгляда от её улыбки. Он искал и находил в этой улыбке знакомые изгибы губ. Знакомые ямочки на щеках. Знакомое тепло. Эта девочка вполне могла быть дочерью той, которую он однажды покинул…

– Чего вам не хватает, любви или понимания?

Он вздрогнул от её голоса:

– Не совсем понимаю…

– Если бы у вас был выбор купить что-нибудь из двух, что бы вы выбрали?

– Как жаль, что ни то, ни другое нельзя купить.

– Можно, только вот плата будет соответствующая. Не у каждого есть возможность расплатиться.

Филипп опустил глаза, понимая, куда она клонит.

– И не каждый готов расплатиться, даже если у него есть возможность, – добавила девочка.

– Ты слишком много понимаешь…

– Лишнее, – пожала плечами Алиса.

– Нужное.

– Вам легко говорить, ведь по утрам вас в детстве будила мама. А я не познала такого удовольствия…

– Как давно ты одна? – осторожно спросил Филипп. Психолог порекомендовала ему не тревожить девочку вопросами о семье. Это причиняло ей дискомфорт.

– Вы не хотите этого знать, – улыбнулась Алиса, поправляя кролика на коленях.

– Хочу… – подумав, ответил Филипп.

– Нет, не хотите. Когда узнаете – будете жалеть меня. А я и так слишком жалкая для вас сейчас…