Девочка-мечта

Но Рябова только хлопала своими коровьими глазищами и упорно молчала.

– Вы, бабы, странные создания. Что-то вечно удержать пытаетесь, спасти, простить, понять. Честь свою спасайте и достоинство, вот тогда будет толк. Вот тогда мужики за вами толпами ходить будут, а не мечтать втихаря о чужой юбке, которую хочется валять без конца и водить по ресторанам.

– Стас, пожалуйста, – блеет жалобно, а я только закатываю глаза к потолку.

– Твою мать! – и я понимаю, что тут не победить.

– Стас, – лезет целоваться, что-то шепчет бессвязно.

– Все, Оль, давай, пока.

Все-таки отрываю ее от себя, и она опадает, словно жалкий, побитый жизнью щенок.

– Прости меня, – говорю я ей на прощание.

Поднимает глаза и в сердцах выстреливает в меня словами:

– Ты пожалеешь, что выбрал не меня.

Не пожалею. Никогда.

Глава 18

POV Стас

Конечно, я не думал, что Рябова успокоится только на одной той прощальной угрозе в мой адрес. И был прав. Девчонка за последующие дни превратилась в самого настоящего сталкера. Она планомерно выносила мне мозг звонками и сообщениями, пыталась зачем-то вызвать на разговор и снова пригласить к себе в гости.

Так было и сегодня. Перед последним уроком Оля, как будто ничего и не было, подошла к моей парте и демонстративно уселась на нее, беспечно покачивая одной ногой.

– Ну привет, что ли, – я ничего не ответил, только кивнул и продолжил собираться на следующее занятие, – дуешься до сих пор? М-м…А я вот больше не дуюсь, Стасичка. И вообще соскучилась по тебе. Так что давай мириться. Буду ждать тебя после уроков у меня. Лады?

Я же только встал, в упор посмотрел на нее, а потом так же молча двинул на выход из кабинета. Ибо она меня начинала уже здорово бесить. Чувствовать себя загоняемым зверем – ну такое, знаете ли.

Но Рябова видела цель и планомерно шла к ней. Ее упорству можно было бы позавидовать и даже поаплодировать стоя, если бы вся эта катавасия не касалась бы меня лично. Последний урок и мой телефон разрывается от ее настойчивости.

«Ты мне так и не ответил?»

«Да или нет?»

«Стас, это уже не смешно!»

«Ты же сам мечтаешь забыть о ней! Я тебе помогу. И не потому, что я себя не ценю, а потому что я тебя люблю и хочу, чтобы ты был счастлив».

Железная, просто пуленепробиваемая бабская логика. Она хочет! Вася, я снеслася! А то, что я хочу…ну, так-то и плевать. Когда уже дойдет, что если мужику надо, то мужик делает? И нет других отговорок, кроме той, что он внезапно сдох. В остальных случаях все просто – мужик не хочет. Вот от слова «совсем». Другую хочет. Не тебя!!!

Но Рябова жила в какой-то своей, особенной вселенной.

«Ты ее разлюбишь. Поверь мне! Я знаю, что нужно делать».

«А поехали на море?»

«Давай сдадим экзамены и поедем. Ты и я. И никакой Толмацкой в твоих мыслях не останется. Я тебе обещаю».

Под этим жестким прессингом пришлось с урока буквально уносить ноги, а потом, сломя голову нестись на тренировку, чтобы выбить дурь из мыслей. От проблем прятаться я не собирался, да и не умел этого делать. Но именно сегодня я хотел выдохнуть или лучше сказать передохнуть. Я впервые так невероятно устал от женского внимания. Дожился!

Взлохматил волосы и хохотнул. Вот так, наверное, и Аринка от меня и моего навязчивого ухаживания бегала. А я все думал, что она отвечает мне взаимностью. А оказывается, все до банального просто – я, как и Рябова, нафантазировал себе какой-то чертов идеальный мир.

Из зала вышел, еле волоча ноги, а потом долго стоял в душе под упругими каплями воды. Устал как собака и ничего не хотелось. Скорее бы уже последний звонок и свалить из этой гребаной столицы хоть ненадолго. На выпускной решил не ходить. Смотреть на радостные лица труднее всего, когда в душе траур. Я может быть Толмацкую больше никогда не увижу, если только мельком, зацепив клочок ее идеальной жизни, где мне совсем нет места…

В любом случае для меня это мрак. План был простой – все сдать и свалить к отцу в Питер, а там и родные стены лечат.

Вышел из раздевалки и остановился у выхода из зала, проверил телефон. Одно сообщение от отца, одно от теть Зины, двенадцать от Рябовой и двадцать два пропущенных вызова от нее же. Блин, надо с этим что-то делать. Поговорить с ней еще раз может? Вот только услышит ли она меня, поймет ли?

– Гордеев, – окликнул меня тренер.

– Я, – поднял я глаза от телефона.

– Ты не торопишься? – и почти просительно посмотрел на меня.

– Нет, – пожал плечами.

– Вот и отлично. Сгоняй-ка, будь лаской, в административный корпус. На четвертый этаж, в двести восьмой. Спроси там Любовь Михайловну и передай ей вот это, – и вручил мне пухлый бумажный конверт.

– Не вопрос, – принял я передачку и потопал туда куда сказали.

Пока шел до лестницы удручённо смотрел на небо, почти черное в преддверии грозы. Тут же вспыхнула молния, а за ней и гром шарахнул так, что стены почти дрогнули.

Ну приехали, а я зонтик не взял.

У самой лестницы в административный корпус притормозил и решил, что все же поднимусь на лифте, умотался не по-детски. Так и сделал. А дальше до нужного кабинета, где вручил конверт какой-то незнакомой мне женщине, и двинул уныло обратно, слушая глубокие раскаты непогоды, что бушевала снаружи. Но, увидев, что лифт почти закрывается, припустил быстрее, притормозив створку и почти ввалившись в кабину.

И тут же замер!

– Привет, – и сердце моментально взвилось в груди, подпрыгнуло к самому горлу, а потом оголтело заметалось внутри, выламывая ребра. Вот так всегда – как магнит, черт возьми!

– Привет, – в глаза не посмотрела, только дрожащей рукой нажала на кнопку закрывания двери и створки лифта плавно захлопнулись за моей спиной.

Бам! И мы одни. Я и Арина. Нервная судорога по телу! Огонь в груди! Лава по венам! И единственное, что я хочу, так это то, чтобы время замерло и мы вместе с ним. Навсегда!!!

Не могу удержаться. Шумно тяну носом воздух и почти впадаю в нирвану. Запах жасмина и фрезии колошматит по рецепторам, а ее близость в узкой кабине вспарывает мою выдержку. Шаг назад, разворот, руки в кулаки, и зубы досадливо скрипят. Я приказываю себе притормозить, но это так чертовски трудно сделать. Почти подвиг для меня, если хотите знать!

«Не моя!» – на репите твержу я себе мысленно. Снова, снова и снова…

Помогает, но я почти на пределе! Да, Господи ты, Боже мой, проклятье какое-то, а не девушка!

Неожиданный рывок и ее судорожный вздох. Свет мигнул один раз, затем другой и лифтовая кабина остановилась. Тихий всхлип и мои руки тут же метнулись в нутро рюкзака. А уже через мгновение пространство осветилось портативным фонарем моего гаджета.

– Спасибо, – потянула шёпотом, – боюсь темноты.

– Не за что, – приваливаюсь я к стене и откровенно накачиваю себя ее образом. Пялюсь да, но мне надо. Надоело смотреть украдкой и исподтишка. Надоело носить маску равнодушия и беспечности. Осталось-то всего ничего. Спектакли больше ни к чему.