Девочка-мечта

На тренировках Арина уходила в отдельный зал, где тренер закручивал ее в какие-то немыслимые асаны, пока я выбивал дурь из себя и из груши. А потом мы все так же вместе и в тоже время врозь ехали по домам. Она к себе, а я в обезличенный номер гостиницы, где спустя семь бесплодных дней и ночей, сел и, глядя в бесконечное вечернее летнее небо, взял в руки ручку и на листе бумаги стал выводить слова, складывая их в рифмы.

Впервые за последние пять лет.

И снова ради нее.

Я тысячу лет не писал стихов,

Но теперь строчки мелькают,

Девочка из розовых снов

И вновь преграды все тают.

Перелетной птицей робкой

Я к тебе лечу во сне,

Был идиотом,

Прозябал в одиночества тьме.

Ты мой горячий шоколад

Сладкий с горчинкой,

Я пойду за тобой через ад,

За твоей мимолетной улыбкой.

Как дурак! Тогда и сейчас!

У тебя на крючке, как ручной.

Каждую минуту и каждый час,

Представляю себя с тобой.

Без тебя мне нельзя, без тебя всё пустое -

Озеро из вечного льда,

Неприятное, колючее, злое

Как вечные холода.

И я снова завис на тебе,

От стрелы Амура не укрылся,

Я писал опять стихи при луне -

Навсегда. Беспросветно. Влюбился.

Пробежался глазами по строчкам, вздохнул тяжело, а потом сложил исписанный лист, сунул его в конверт и вышел из гостиницы.

Завтра Арине будет письмо.

Ну, а как еще мне до нее достучаться?

Глава 49

POV Стас

На телефон наяривает Толмацкий, грозится затаскать меня по судам за отлынивания с рабочего места и уклонения от выполнения условий нашего контракта. А мне как бы до звезды! Ну не могу я сейчас все бросить и в Москву рвануть, тем более что на календаре уже август!

И через три дня у нас с Ариной будет День рождения. Как я ее одну в такой день оставлю?

Александр Дмитрич мне сам потом этого никогда не простит. Хотя, это я высоко задрал. Только начальство пронюхает куда я побежал, сверкая пятками, и мне в пору с жизнью прощаться. Ну или с причиндалами.

Эх…

Так что, я просто шлю мысленно Толмацкого на все известные мне детородные органы, а по факту даю знать, что могу работать только удаленно. Все.

Как итог меня нашпиговывают заданиями под завязку так, что голова пухнет. И я бы был не против, да только мысли сейчас у меня лишь об одном – что подарить своей обиженной девочке?

В итоге, перелопатив не один сайт на безграничных просторах интернета, я нахожу, то, что мне кажется действительно уместным в данной ситуации. Оформляю заказ особо не раздумывая, а потом звоню знакомому ювелиру и заказываю к основному подарку еще один дополнительный.

И только тогда с облегчением выдыхаю. Правда ненадолго, потому что уже в следующее мгновение вздрагиваю от входящего звонка.

Ветров. Как же он меня задрал! Звонил почти так же часто, как и Толмацкий. Но если папаня Арины требовал от меня работать, то Ромарио Великолепный жаждал безграничного веселья. Неугомонное существо.

Пришлось взять трубку, а то бы до конца дней своих этот белобрысый хлыщ на меня обиду затаил.

– Ты как надоедливая бывшая! Спасу от тебя нет, – принял я входящий.

– Вот это сейчас обидно было, – пробубнил в трубку Рома.

– Что хотел?

– В задницу тебя послать! – зарычал Ветров.

– Нет необходимости, я уже там, – устало выдохнул я.

– Погоди-ка. Если ты в заднице, то кто тогда будет с нами отмечать день, когда ты, хрен неблагодарный, появился на свет? А это, на минуточку, уже в эти выходные!

– Конь в пальто, Ромашка, – заунывно выдал я и устало потер лицо ладонью.

– Агата и Яська торт заказали, шарики там всякие, фонарики тоже. Из берлоги моей черте что устроили, – словно бы между делом проинформировал меня Ветров.

– Мне сейчас до полного счастья только фонариков не хватало, – и под конец фразы я все-таки не сдержался и громко, смачно выматерился.

– Понял тебя, Гордеев, больше не пристаю. Но…если вдруг у тебя там резко все наладится, то вот тебе координаты – моя дача, эта суббота в шесть вечера, форма одежды – что найдется в гардеробной. И еще! Не забудь трусишки – будет баня.

– Спасибо за заботу, – вяло поблагодарил я и отбил звонок.

Откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза, воображая себе, что Арина каким-то чудесным образом реально простит меня и я смогу познакомить ее со своими друзьями. И к родителям бы ее сразу бы повез, познакомил бы, похвастался в конец-то концов добычей. Потому что все, что сегодня есть в моей жизни, все благодаря ей – девочке-мечте, за которой я гнался долгие годы, да так и не поймал в свои сети.

Но может она все же сменит гнев на милость?

Хотя…даже стихи вон ее не берут. Пишу, пишу каждый божий день, а толку нет. От слова «совсем», черт возьми! Только еще хуже, как мне кажется, стало. Морозится от меня, даже в глаза не смотрит, а если и глянет, то волком.

Зараза!

И больше ни слова от нее не добился. Хоть бы уж кричала, ругала, да обзывала идиотом, но только не так, когда кроме тотального равнодушия ничего и не видно.

Не перегорела… А так ли это до сих пор?

И вот день Х!

Уже утром тринадцатого августа я получаю поздравления от ребят, от матери и отца, и даже от Толмацкого, который обещает не увольнять меня в честь такого особенного для меня дня. Но мне не до его юмора. Потому что от Арины ни слова, ни полслова. Штиль да гладь, Божья благодать, мать-перемать!

Обидно, да! Ведь я ждал, хотя бы такого:

«С Днем рождения, петух ты гамбургский!».

Но, увы…

А для нее у меня посылки с подарками уже прибыли. И я тут же бегу бережно и красиво все упаковываю. До кучи выбираю огромную корзину с подсолнухами, кустовыми розами и жёлтыми пионами.

И за всем этим делом, конечно же, не успеваю, чтобы выцепить ее у подъезда перед трудовым днем. А потом и после работы тоже.

Лох – это судьба!

Скольжу взглядом по бесконечному потоку офисного планктона, что выходит из офисного здания, где трудилась моя ненаглядная, а ее самой и нет. Покумекал, пожевал губу, порешил, что в свой день она не стала бы так долго на работе задерживаться и снова запрыгнул в тачку.

И со всем богатством я порулил к ее дому. А там уж и в окнах свет горит. Слава Богам!