Девочка по имени Глазастик

– А я еще умею смеяться! – не умолкала Глазастик. – И я теперь могу дружить с Вихриком, правда?

– Правда, правда, правда! – послышалось откуда-то сверху. – Глазастик будет дружить со мной! Поэтому я не улетел с королевой Ветреницей!

Мелькнули вечно беспокойные руки Вихрика. На этот раз они освободили тонкое кружево, привязанное к руке скрипача, с которым он не расставался с тех пор, как улетела Миэль.

Кружево полетело над площадью, свиваясь кольцами и распускаясь, и казалось, волны музыки поднимают его и несут.

Катя услышала звук шагов и оглянулась. Позади нее в высоких дверях стоял Побегушка.

Побегушка сбросил вниз с лестницы поднос, и тот с грохотом заскользил по ступеням, подскакивая и блестя.

– Слышала мои шаги, Тс-с? – крикнул он. – Теперь я не улечу!

Внизу на площади старый актер читал детям веселые стихи. А птицы, наклевавшись вкусных крошек, которые им кидали из окон старушки, смирно сидели на ветках и с почтением слушали мудрую Кукушку. По такому случаю она позволила себе на время покинуть свой домик над часами.

– Неплохо бы перекусить, – облизнувшись, сказал кот Васька. – Обедать, между прочим, пора, а не смеяться.

– А где же король, где все придворные, стража? – оглядываясь, спросил волшебник Алеша.

– Вы ничего не знаете? – удивился Побегушка и тут же звонко рассмеялся. – Что было! Я спрятался за креслом и все видел. Король закричал королеве Ветренице: «Они улыбаются! Я не могу слышать их смех! Он вонзается в меня, как тысячи кинжалов. Я боюсь их улыбок! Скорее унеси меня отсюда!» Королева Ветреница завернула его в свои волосы, обхватила рукой и полетела. Придворные уцепились за ее плащ, а кто не успел, побежал следом. А король еще твердил на лету: «Мне холодно, холодно, теперь я, наверное, никогда не согреюсь. Простужусь…» Но тут они скрылись с глаз, вот и все.

– Что ж, пожалуй, это наилучший выход, – задумчиво сказал волшебник Алеша. – Как вы считаете? О, несомненно…

А внизу на площади тетушка Ох попеременно целовала то Ниточку, то Глазастика, то опять Ниточку.

– Я смастерю такой замок на воротах в страну королевы Ветреницы, что король никогда не сможет его открыть, – сказал Трот.

Из дворцовых ворот бочком вылез джинн. Он словно покрылся пятнами ржавчины. Он двигался с трудом, в его глазах застыла безнадежная тоска. С видом побитой собаки джинн робко приблизился к волшебнику Алеше.

– О мой любимый бывший повелитель! – Джинн вздохнул столь глубоко, что, казалось, сама земля вздохнула вместе с ним. – Позволь мне снова стать твоим верным рабом. Пусть моим пристанищем будет кофейник, скворечник на дереве, все, что ты прикажешь. Я согласен жить в бутылке из-под кефира. Лишь бы только я мог еще раз услышать столь дорогие моему сердцу священные слова: «Слушай и повинуйся!»

– Бессовестный! – Волшебник Алеша в сердцах оттолкнул громадную руку джинна. – Не ждал я от тебя такого.

– А может, это был не я? – с надеждой спросил джинн. – Может, это был какой-нибудь другой джинн?

Но по укоризненному взгляду волшебника Алеши он все понял и с сокрушенным стоном опустил голову.

А между тем скрипка пела и пела. И все люди на площади взялись за руки, и веселый хоровод праздничных лиц и улыбок закружился по площади.

Мимо волшебника Алеши, шатаясь, прошел Мираклюс. Казалось, он еще постарел за это время, сгорбился, высох, стал еще меньше ростом.

Он шел и тихо звонил в маленький колокольчик. Наклоняя голову, прислушивался к этому звону и снова звонил.

– Они все улыбаются, все, кроме меня. Вот моя улыбка, вот она! Она навеки останется золотым колокольчиком. Когда я позвоню в колокольчик, все будут знать, что я улыбаюсь. Но теперь я понял: если люди, слушая музыку, не могут растроганно улыбнуться, музыка для них умирает.

Мираклюс медленно сошел со ступеней, и с каждым шагом удалялся и угасал звон его колокольчика.

– Пойдем, Тс-с! – нетерпеливо потянул Катю за рукав Побегушка. – Пойдем и мы туда, на площадь. Там весело!

– Я бы с удовольствием… – Катя неуверенно оглянулась на волшебника Алешу. – Но нам, наверное, уже пора домой.

– Давно пора, – откликнулся кот Васька.

– Это твое «домой» где-то очень далеко, – огорчился Побегушка. – Я вижу по твоим глазам. Но ты вернешься, Тс-с? Я теперь умею говорить «до свидания», не только «прощай».

– Не знаю. – Кате было больно смотреть на Побегушку, на его опечаленное лицо.

– Оставайся с нами, Тс-с! – с безнадежной мольбой попросил Побегушка. – Неужели я больше тебя никогда не увижу?

– Вряд ли, малыш. – Волшебник Алеша ласково погладил Побегушку по спутанным, длинным, как у девочки, волосам. – По правде говоря, вряд ли. Но если ты захочешь, ты можешь думать о ней, помнить ее. А это тоже немало. Ты поймешь это, мой мальчик, когда вырастешь.

Побегушка, то и дело оглядываясь на Катю, стал спускаться по мраморной лестнице. Постепенно шаги его становились все быстрее. Он побежал вниз по ступенькам. А там, на площади, Глазастик схватила его за руку, и он исчез в общем мелькании, движении и музыке.

И Катя почувствовала, что и Побегушка, и все те, кто были на площади, и Глазастик, и Ниточка, и Трот как-то далеко от нее и уходят все дальше. Словно невидимая глазу стена выросла между ними.

– А нам действительно пора. – Волшебник Алеша устало вздохнул. – Ну, Катя, теперь давай сюда наш заветный мел. Славно погостили мы тут, но пора и домой. По правде говоря, я порядком устал. Впрочем, дальше минутное дело: я нарисую волшебным мелом ключ на любой двери – и мы дома!

Волшебник Алеша улыбнулся, торопя Катю.

Катя сунула руку в один карман, в другой… Потом принялась суетливо ощупывать каждый карман по нескольку раз.

– Ай! – Лицо Кати стало бледным-бледным.

– Нечего «Ай!» говорить. Надо домой собираться, – сонно отозвался кот Васька и вздохнул. – Надоело мне тут, и воспоминания замучали. Кошка Мурка… Как тяжела разлука!

– Господи… Дядя Алеша, я его вроде потеряла. Волшебный мел… Тогда, в спальне короля. – Катя с испугом подняла глаза на волшебника Алешу.

– Так оно и было, о Катя! – Джинн высунул из-за угла свою косматую голову. – Ты обманула меня, маленькая, но коварная женщина! Ты сказала, что ищешь свою вежливость, и стала шарить по карманам. Вот тогда-то волшебный мел вывалился и упал на пол. А я раздавил его своей недостойной пяткой. Он – крак! И только жалкое облачко пыли!

– Растяпа! – горестно воскликнула Катя. – Ну какая же я дура. Ведь слышала, что-то упало. А мне не до того было.

– Не до того ей было! – возмущенно сверкнул зеленым глазом кот Васька. – Ужинать пора, между прочим!