Девочка по имени Смерть

Емцов встал на бортик балкона. Ветер картинно раздул на нем куртку.

–  Слышь? Митька! А что такое руккола?

–  А фиг его знает! Дерево какое-то.

–  Похоже на брокколи.

Емцов замер, прервав подъем и обдумывая услышанное.

–  А что такое брокколи?
– в ответ спросил он.

–  Комнатное растение, кажется.

–  Вот и руккола - тоже кактус.

Сказал и засмеялся. Он стоял на бортике, одной рукой держался за трубу, а другой вытирал выступившие на глазах слезы.

–  Кактус!
– завыл он, трясясь от смеха.

Влад согласно хмыкнул.

–  Кактус… С колючками. Такими обожрешься.

Емцов успокоился и полез выше.

–  Слушай, - забеспокоился Влад, - а ты не разобьешься?

Митька взглянул вниз, потом вверх.

–  Вроде не должен.

–  А давай так договоримся: если ты разобьешься, я возьму твою ручку?

–  Какую ручку?
– Как только друг заговорил о возможности падения, Митька почувствовал себя неуверенно.

–  В форме патрона! Ты месяц назад ею хвастался.

–  Да пошел ты!
– разозлился Емцов. Нет, он сегодня влезет-таки на этот чертов этаж!

–  Куда это он?
– послышался вдруг рядом с Мурановым знакомый занудный голос.

–  На пятый этаж.
– Зрелище было настолько захватывающим, что отрываться ему не хотелось. Ведь всегда хочется увидеть последние секунды жизни приятеля!

–  Зачем?

–  К Андалузии. Ее мамашка ищет. Просила помочь.

–  А почему не через дверь?

–  А мы к ее квартире подойти не смогли.
– Владу захотелось, чтобы его наконец поняли, выслушали и дали хоть один дельный совет. Повернулся к Аньке и начал для наглядности руками показывать: - Сначала мы дверью ошиблись, а там - бабка… Не человек, а настоящая Баба-яга! Вот Митяй и решил…

–  Ты с кем там?
– спросил со своих скалолазных высот Митька.

–  С Анькой.

Рука Емцова соскочила, нога шваркнула по облезлой краске на трубе, он потерял опору.

–  А я зачем и куда лезу?
– прохныкал Емцов.

–  Сейчас сорвется, - прошептала Леонова.

–  Не каркай!
– выдохнул Влад, кидаясь к балконам.

–  А чего тут каркать?…

Митька буквально стек со своей неустойчивой подножки, погнул решетку, сильно ударился о перила балкона и загремел всеми костями по листу железа, который сам же и отодвинул с места.

–  Убился!
– как-то по-бабски вскрикнул Влад.

–  Выживет!
– Аня склонилась над рухнувшим Митькой.
– Пятьдесят лет еще проживет. А сейчас у нас времени мало.

–  А что со временем?
– простонал Митька.
– Куда оно делось?

–  Ушло!
– Леонова взглянула на Муранова.
– У нас есть десять минут!

–  А потом?
– Емцов с трудом сел на хрустнувший под ним железный лист.

–  Потом за нами придут. Бежим!

И она побежала. Это у нее как-то неожиданно ловко получилось. Она выскочила к дороге и резко свернула к проезжей части.

–  Самоубийца… - прокомментировал этот рывок Митька.

–  Вряд ли она самоубийством покончит, скорее нас убьет, - поправил его Муранов, потому что Анька уже перелезла через низкий барьерчик, отделявший шоссе от тротуара.

Митька, кряхтя и охая, поднялся.

–  Привидениями она нас не взяла, теперь под машину толкнет, - простонал он и поковылял к дороге. Муранов покорно поплелся следом.

Анька не оглядывалась, словно и так знала, что мальчишки пойдут за ней.

–  Считайте машины!
– приказала она, перекрикивая шум дороги.
– Нам нужна синяя! Она будет седьмой.

Автобус, грузовик, желтая маршрутка, черная «Волга», тускло-серая легковушка… Синяя машина вынырнула из-за катившей впереди нее белой иномарки и устремилась вперед.

–  Идем!

Иномарка вильнула и остановилась у бордюра.

Аня ринулась вперед. Машины, до этого ехавшие сплошным потоком, начали тормозить, сворачивать к обочинам, включать поворотники.

–  Как ты это делаешь?
– Влад с трудом переводил дыхание. Его врожденная «правильность» буквально вопила и трезвонила - он нарушал все мыслимые законы, о которых ему столько твердили дома.

–  Я просто знаю, - прошептала Анька.

Она явно настроилась бежать дальше, но Митька схватил ее за руку:

–  Так не пойдет! Ты должна нам все рассказать!

–  Чего ты от меня хочешь?
– дернулась Анька.
– Как будто у тебя так не бывает? Как будто ты никогда ничего не предчувствовал?

–  По балкону я на пятый этаж на фига лез?
– заорал Митька.

–  Никто тебя на балкон не гнал!

–  Мы тебя искали, чтобы ты Пуле помогла!

–  О себе бы подумал, спасатель!

–  За мной мать с поварешкой не бегает и нечисть всякую ни на кого не натравливает!

–  Сами нарвались!
– бросила Андалузия и захромала прочь.

Митька почесал расцарапанную щеку. Так-так, а вот с этого места поподробнее, пожалуйста!

–  Что ты хочешь сказать?
– догнал он Леонову и схватил за край куртки.

–  Да, да, да!
– вскрикнула Аня, нервно взмахивая руками.
– Вы всюду лезете и только мешаете!

–  Так Черная Девочка - твоя работа?

–  Подумаешь, пошутить нельзя?

–  За такие шутки в зубах бывают промежутки! Величиной с кулак!

Митька и правда чуть было не врезал. Но Анька увернулась - она не собиралась подставляться.

–  Вы нападали, я защищалась!
– выкрикнула она, отскочив на безопасное расстояние.

–  Это кто еще тут защищался?
– Митька забежал вперед - кое-что в спортивной терминологии он понимал.
– Это мы защищались! От тебя! Напредсказывала она! Мать зачем вызвала?

–  Она сама приехала. Давно за мной охотится. Ей отец в очередной раз позвонил. Сказал, что у меня проблемы.

–  Ну, приехала она? Дальше что?

–  Она не хочет, чтобы я становилась гадалкой. У нас в Алансоне многие умеют гадать.

–  Это мы уже слышали! Про ведьм нам Пуля достаточно баек нарассказывал. Весь Интернет перекопал!

–  А я хочу быть гадалкой. Это мое призвание!

–  Ну и будь!
– Емцов запутался. Даже немного отстал от Аньки - от удивления.
– Не тронем мы тебя больше, если ты закончишь мутить с черной магией! Мать-то твою что не устраивает?

–  Что обычно не устраивает родителей?