Девочка-яд

Сжала руки в кулаки, но все-таки двинула в направлении столовой. Там уселась за стол и мрачно уставилась на ни в чем неповинную чайную пару. Долго и упорно натирала ее взглядом, не поднимая ни на кого глаз. Вокруг кто-то что-то говорил, даже смеялся. Ах, это, как всегда, Аверин младший. Кому еще может быть тут так весело?

А вот уже в мою чашку полился кипяток и приятно запахло лесными травами.

Но мне было фиолетово на это расчудесное чаепитие. Единственное, о чем я мечтала, так это свалить отсюда поскорее. Пусть выкладывает зачем на этот раз приперся и проваливает опять восвояси.

– Значит, сын, ты приехал извиниться перед Славой и чаю попить, правильно ли я понял твои телодвижения? – задал вопрос дядя Паша и только тогда я обратилась в слух.

Подняла глаза и встретилась с таким насмешливым, пронизывающим все мое нутро шоколадным взглядом. Желудок свело спазмом, по венам заструился огонь, запечатывая альвеолы в моих легких намертво и не позволяя дышать полной грудью. Ходячая отрава! Как же он смотрел! Будто бы раздумывал сожрать ли меня со всеми потрохами или просто выпотрошить и оставить гнить на солнце. Я видела все его подлые мысли, что кружили, как стая диких воронов, в его голове. Видела, но не смела ответить.

Только смотреть прямо, не выказывая страха. Ничего у меня для него больше нет. Только одно сплошное равнодушие. Как он там сказал? Индифферентно? Вот именно!

– Ну зачем же только перед Славой? Еще же и Светлана есть. Ее я тоже обидел, отец, – его слова льются, как мед в конце лета. Но никто будто бы не чувствует фальши.

Смотрю на маму и сердце на куски. Она верит ему! Это же ее голубая мечта – просто понравится этому гнилому и отвратительному мальчишке. Всего лишь капля его одобрения для нее – как свет в конце в тоннеля. О, мама…

– Что-то меня терзают смутные сомнения, – бормочет Аверин старший.

– Паш, осади, – шикает моя родительница на своего супруга, а потом переводит на моего сводного братца раболепный взгляд, – ничего, Ян, я все понимаю, не стоит извиняться, – а мне хочется смахнуть дорогущий сервиз на пол, разбивая его на мелкие осколки, и визжать, спрашивая ее – какого черта она делает? Какого, спрашивается, так унижается перед ним?

– Понимаете? – задает вопрос Аверин. Губы кривит улыбка, но в глазах стужа.

Неужели только я одна это вижу? Боже…

– Да, – кивает мать и нервно крутит салфетку в руке.

– Спасибо вам за понимание, Светлана Ивановна, – кивает сводный, а потом наклоняет голову вниз и облизывает нижнюю губу, словно раздумывает о чем-то важном и даже стратегическом. А потом выдает, поднимая на меня свои темные глазищи.

– Я и Ярославе должен. Одним «извини» тут уже не отделаешься.

Приподнимаю недоуменно брови, хмыкаю и вновь недоверчиво складываю руки на груди.

– Какая прелесть, – закатываю я глаза к потолку, потом перевожу взгляд на родителей и подвожу закономерную черту под этим глупым спектаклем одного актера, – если это все, то я пойду.

– Славка, – шикает мать, но я неумолима в своем решении.

Дядя Паша все продолжает хмурить брови, а Аверин вдруг потирает двумя ладонями лицо и с мольбой смотрит на мою родительницу.

– А ведь я перед ней битый час на улице извинялся, теть Свет. Вроде все решили и вот опять, – и глазенками блымает не иначе как тот кот из знаменитого мультфильма.

Я даже с маршрута сбилась и рот открыла от удивления.

– Да что ты говоришь? Прям извинился? Теперь это так называется? – ошалело захлопала я ресницами.

– Ян? – сурово запыхтел дядя Паша, призывая сына к ответу.

– Да не вру я! Я не знаю зачем Яся сейчас делает вид, что ничего не было. Может хочет, чтобы я повторился? – зыркнул на меня и хищно оскалился, – Ну, хочешь, чтобы я на бис исполнил? Так легко же, сестра.

Показательно вздохнул и с таким чувством выдал очередной акт своей идиотской пьесы, что я чуть не захохотала в голос.

– Ярослава, Светлана, мне очень стыдно перед вами, прошу прощения, что позволил себе опуститься до оскорблений. Виноват. Но я все осознал и хочу исправиться.

– И чем исправлять думаешь? – пробурчал дядя Паша, очевидно тоже уверовав в лживое раскаяние своего сыночка-упыря.

– Я Ясю на учебу буду возить. Надо же нам как-то отношения налаживать.

Я сначала даже смысла его слов не разобрала, а когда до меня наконец-то дошло, то меня просто форменно разорвало от бешенства.

– Что?

– И туда, и обратно, – словно агнец божий невинно пожал плечами Аверин младший.

– Да не буду я с ним никуда ездить! Вы что? Придите в себя, вы реально думаете, что он сюда с благими намерениями приперся? Он только что на улице…

– Слава, ну как тебе не стыдно? – перебила меня мама и расстроенно покачала головой.

– Не стыдно! Я с Киром буду ездить, мы так-то в одном институте учимся и живем рядом! А с этим…этим…короче, не буду я с ним ездить и точка!

– Ага, – потянула моя сводная сволочь, – только сейчас стояли на улице, и этот самый Кир говорил, как у него пары с твоими не совпадают и ему не с руки тебя возить.

– Что? – задохнулась я, – Господи, ты Боже мой, что ты несешь?

– Да, пап, теть Свет, так и сказал, вот вам крест. Я невольно подслушал, пока из багажника сумку доставал, – на ходу врал, да так виртуозно, что я вообще не понимала, что делать и как дальше быть.

– Не было такого! – пропищала я.

– Ну значит я приехал и наврал тут, нехороший, с три короба, да? Перед тобой извинился, перед Светланой, хочу восстановить отношения. Ну я что, больной просто так с моря с дона нести, ну?

– Ты реально больной, – обалдело выдохнула я, наблюдая за его игрой. Черти Ада, как же я его ненавижу!

– Славка! – а это уже осадил меня дядя Паша.

– Да ничего, пап. Ничего. Ну только потом не говори мне, что я не старался хоть что-то исправить, – и так реально изобразил досаду, что даже я ему почти поверила. Почти, если бы не видела шальной блеск его бесстыжих глаз. Он выкручивал мне руки, он всем нам их выкручивал, бесстрастно наблюдая за моими страданиями.

– Дочь, ты должна пойти навстречу Яну. Зачем нам быть врагами, когда можно жить одной дружной семьей? – мама стиснула салфетку и почти с мольбой посмотрела на меня.