Девочка-яд

– Здорово, мальчики, что-то я никак не могу разгадать ваши сигналы, – без особых приветствий Шах перешел сразу к делу.

– Телку свою дай пощупать, и я тебе дам расшифровку, Данилка, – задорно поиграл бровями Ветров, а я не выдержал и рассмеялся.

– Я тебе щас зубы твои расчудесные пощупаю, Ромашка. Кулаком, – угрожающе подался в сторону друга вновь прибывший.

– Ой, что ты такое говоришь? Прямо аттракцион невиданной щедрости. Но лады, я согласен. Ты мне свою девку, я тебе свои зубы. У кого какие пристрастия, что уж тут поделаешь. Но как я могу отказать имениннику в подарке, – выдал друг, а потом перевел на меня взгляд, – правда же, Ян?

Я же только заржал и кивнул, а потом добавил масла в огонь:

– А давай мы ее, Данечка, вдвоем пощупаем? Пусть хоть дева заценит, что такое настоящие мужики, а не мудло как ты, м-м?

Уже здесь я ждал, что утырка бомбанет, но нет. Только тянул губы мне в ответ, а потом хрустнул костяшками пальцев:

– Прошу нас простить, но Полина сторонница традиционных отношений. Ничего не имеем против, но все же. Ой, кстати, а где ваша третья разрисованная курочка? Или вы Громова больше за собой как диковинную зверушку не таскаете?

– Да уж кто бы говорил, – снова рассмеялся я, – и вообще, хреново стараешься, Данилка, так себе у тебя язык подвешен, конечно. Но мы Демиду от тебя привет передадим. Уж не знаю, как там пойдет, но вполне себе может быть, что эта, как ты говоришь, курочка захочет из тебя сделать петушка. Так что готовься.

– Да что ты такое бормочешь там, Аверин?

Ветров тут же хлопнул рукой по столу и рассмеялся.

– Ян, ты выражайся чуть проще. Не видишь, что ли, Данилка у нас слегка природой обиженный? Одна извилина от уха до уха, чтобы уши не отвалились, да и та пунктиром. Да, Данилка?

И вот тут стоп-краны сорвало! Бинго!

Шахов на Ветрова кинулся первым, четким хуком впечатывая кулак ему в правую скулу одновременно со смачным матерным словом. Но Рома изловчился и со всей дури оттолкнул Данилу с ноги, а потом, когда тот пошатнулся и упал на пол, запрыгнул на него сверху и от души втащил ему ответный удар.

И вот тут был мой выход, так как на помощь Шахову из-за соседней зоны прилетел его преданный друг Влад Ярский. И пошел замес. Девки визжали как резаные, а у меня внутри аж пело все, так здорово было спустить свое внутреннее напряжение здесь и сейчас. Со спины мне вдруг прилетело знатно.

– Шакал, – выплюнул я и кинулся на все возрастающую подмогу Шахова.

Мощный удар в челюсть от меня и мне в живот в ответ, но я даже боли не почувствовал. Скрутил падлу, но на меня тут же кинулся Ярский. Припечатал его с локтя, а со вторым пошел в удушающий. Ну, кто еще, скоты? Правда меня тут же снесли две туши Шахова и Ветрова, что повалились на пол наяривая друг другу от всей души. Здорово, черт возьми! Но продлилось веселье недолго, уже в следующую минуту в нашу разномастную компанию влилась охрана.

Чтоб их черти драли! Но душу мы отвели. Я в голос хохотал, видя, как Ярский отирает кровь с губы, а второй черт потирает шею. Ветров же вообще сыпал в сторону Шахова отборной трехметровой нецензурщиной, а тот его мило полировал в ответ.

– Ты, гнида, ходи и оглядывайся. Понял? – шипел Ромка, пока нас пытались утихомирить.

– Да я твои угрозы на причинном месте вертел, Ромашка, – сплевывал на пол кровь Данил.

– Рассказать тебе, урод, кого я на своем причинном месте вертел? – огрызался в ответ друг, – Сеструху твою старшую! Отвечаю, я до нее доберусь, падла. Я ей такую карусель устрою, Данилка! Запомни мои слова!

– Рот свой поганый закрой. Меня уже тошнит от твоих пустых угроз, чепушило! Дешевки – вот твой предел, запоминай, а не моя сестра.

И вот все в таком же духе, пока нас окончательно не развели по разным комнатам, чтобы мы пришли в себя и успокоились. Дверь закрылась и отсекла звуки клубной музыки и нецензурной брани, а на пороге обнаружился знакомый экспонат.

– Стасичка, здорово! – елейно пропел Ветров.

– Вам что груши в спортзале мало? – спокойно, даже монотонно спросил Гордеев, и я хмыкнул. Ну, как всегда, в своем репертуаре – айсберг в океане, а не мужик.

– Ты это, мил человек, давай-ка, выпусти нас, а? – снова запричитал Ветров, – Или вот тебе годный план – поехали с нами тусить? Работаешь тут, п-ф-ф! От работы кони дохнут, ты знал вообще?

– А без работы дохнут люди, в основном, от голода. Ты знал вообще? – парировал ему Стас.

– Не, про такое не слышал. Чушь какая-то, – и тут же от души рассмеялся.

– Короче, – прервал я их, – я начинаю трезветь и злиться, давайте уже что-то решать.

Гордеев только прошил меня пуленепробиваемым взглядом, а потом кивнул на дверь в конце комнаты.

– Давайте, девочки, шевелите колготками, – кивнул нам и повел как Сусанин за собой по коридорам.

Всего несколько минут и мы на заднем дворе клуба. Перед выходом администратор клуба вежливо передал нам нашу верхнюю одежду, оставленные на столе вещи и извинился за инцидент.

– Такси вам вызвать? – спросил Стас.

– Нафига? – ошалело уставился на него Рома, – Ты и есть наше такси, жаль только, что не зеленоглазое, но тоже сойдет.

И как-то, совершенно неожиданным образом, мы очутились в ветхом драндулете Гордеева и ехали по направлению загородного дома Ветрова.

– Папаша с очередной любовницей на морях-океанах, так что там все чисто. Топи, Стасичка!

Ну мы и приехали, а потом налакались как черти уже там. Баня, бильярд и разговоры обо всем и ни о чем. Я даже почти не вспоминал о Ней.

– Слушайте, пацаны, а вы что с Шаховым не поделили-то? Так-то он нормальный вроде, хоть и из вашей мажористой братии.

– Так, этому столику больше не наливать, – проорал Ветров, – нормальный? П-ф-ф! Он нормальный черт! Запоминай, Стасичка.

– У Ромы и Данилы вражда со школы, – выдал я и хлебнул пенного из своего бокала.

– Заткнись, а! – прилетело мне мокрым полотенцем и Ветров остался в чем мать родила.

– Что не поделили? – не обращая внимания на протесты, уточнил Стас.

– Бабу, – ответил я и замолчал, пристально вглядываясь в голого друга, – короче. Мы вместе с Даней дружили с первого класса. Все вчетвером – я, Громов, Ветров и Шахов. Типа, друзья – не разлей вода и все такое. Вплоть до девятого класса. Именно тогда нашему Ромео понравилась девочка, Оля Пименова. Но Рома в ту пору, как ни парадоксально это звучит, был очень стеснительным мальчиком. Он мог подойти к любой девчонке, а вот к Оле никак, как в ступор впадал и все. О его слабости мы все прекрасно знали и искренне парню сочувствовали. Ну и вот так Рома по Оле сох аж целый учебный год, попутно не забывая отрываться с другими девчонками, конечно же.