Девочки мадам Клео

Как-то она отправила его в командировку брать интервью у растратчика с Ямайки; спустя минуту-другую после его ухода в дверях кабинета показалась голова Вики.

– Видела, какая на нем одежонка? – спросила Вики, показывая глазами, сколь высоко оценила мягкую кашемировую спортивную куртку, которая была на Питере.

– Ну, – мрачно подтвердила Фидл из-за своего письменного стола. – Я сама и подобрала. Во всяком случае, указала ему на рекламку и помогла купить подешевле.

– Боже, какой же он хорошенький, – воскликнула Вики, направляясь к буфету, чтобы по установившейся традиции наполнить бокалы в честь окончания рабочего дня. – Когда наконец этот ирландский жеребец догадается обратить на тебя внимание? Я вижу, как ты по нему сохнешь.

Фидл взглянула на часы и кивнула.

– Этот «ирландский жеребец», расистская ты чистоплюйка, тащит на себе этот блядский журнал. Кроме того, – сказала она, защищаясь, – я его лучший друг.

– Блестяще, – произнесла Вики, делая большие глаза.

– Знаю, знаю, – сказала Фидл, быстро водя ручкой по листу записной книжки.

Вики налила водку, добавила туда кубики льда и поднесла бокал своему боссу.

– Твой любимый напиток, если не ошибаюсь, – мягко сказала Вики, садясь на подлокотник шезлонга.

Фидл со всего размаху швырнула ручку, которая, ударившись о стену, упала на ковер.

– Может, тебе гвоздей принести? На закуску к водке? – поинтересовалась Вики, воочию убедившись, что Фидл не справляется с охватывающей ее яростью.

Фидл заговорила было, но голос у нее сорвался. Она уронила голову на руки.

– Вот-те раз. Ты реветь собралась, что ли? – сказала Вики, потом запела фальцетом Фрэнки Валли «Взрослые девочки не плачут...»

– Заткнись, – всхлипывая, проворчала Фидл, потянулась за носовым платком, лежавшим у нее в столе, звучно высморкалась и бросила платок в сторону корзины для мусора.

– Извини, – сказала Вики.

– Да ладно.

Вики отпила глоток.

– Не могу видеть тебя такой, – сочувственно сказала она. – Плохи дела?

– Плохи, – подтвердила Фидл.

Вытирая слезы, она размазала по щекам тушь.

– Почему бы тебе открыто не признаться ему? Вы такая замечательная пара!

Фидл медленно покачала головой:

– Я просто отпугну его. Он чересчур бит, чтобы любить хоть что-то, кроме своей работы.

– Но ведь ты и есть его работа. Фидл подалась вперед:

– Виктория, я знаю, мы с тобой очень разные. Ты – гладенькая, чернокожая безбожница-малолетка, я – белая, никому не нужная католичка, в сравнении с тобой – старуха. Но мы обе женщины. И ты должна помочь мне.

– Брось, – сказала Вики, смеясь. – Не такие уж мы разные. Во всяком случае, имея в виду тему нашей беседы. Тут мы обе девчонки. – Она поставила бокал на палас и обвила руками колени.

– А ты это откуда знаешь?

– Жизнь научила. Быть женщиной – это политика. Когда мы влюблены, а нам не отвечают взаимностью, тут мы все девчонки.

Фидл опустила голову на руку, окинула взглядом стол, на котором царил невообразимый беспорядок, и тяжело вздохнула:

– Как мне быть, Вики? Скажи на милость, ведь в этом городе мужчин до черта. Я могла бы наполнить ими свою жизнь до краев. Заарканить какого-нибудь танцора, или клоуна, или гиганта секса. Но нет, надо было влюбиться в такого, который даже не видит во мне женщину.

– Не говори так, – запротестовала Вики. – Питер Ши голову бы за тебя на плаху положил.

– Я не желаю, чтобы он куда-то клал голову. Я хочу, чтобы он заметил, когда я кладу ногу на ногу. Чтобы он сидел перед моим камином, а я бы кормила его чем-нибудь вкусным. С того самого дня, как он пришел сюда, помнишь, в ужасающем костюме и белых носках. Он такой... – Фидл направила взгляд в потолок, подыскивая слово. – Такой ранимый, – наконец сказала она.

– Да, это очень привлекает в мужчине, – согласилась Вики.

Фидл с отвращением скривилась и принялась складывать в стопку бумаги на своем столе. К водке она еще не прикасалась.

– А может, он настолько замордованный, что ни одна женщина его уже не расшевелит?

Фидл покачала головой и поправила черный бархатный обруч, державший ее волосы.

– Я частенько думаю так о самой себе, Вики. У меня была когда-то другая жизнь. Я сидела в таком дерьме и помыслить не могла, что когда-нибудь из него выберусь. А появился вдруг человек и вытащил меня. Мне кажется, то же самое и я пытаюсь теперь сделать с Питером.

– Не хочешь рассказать мне об этой другой жизни? – спросила Вики.

– Ни в коем случае, – отмахнулась Фидл. – А от тебя я жду квалифицированных советов. Нечто такое, что знают такие сногсшибательные красавицы, как ты, в отличие от нас, которые наоборот.

Вики взяла свой стакан, отпила глоток.

– Гм, – произнесла она. – Тебе, пожалуй, стоило бы сбросить килограммов десять жира. Ой, пардон, я, видимо, имею шанс потерять работу.

– Веселая перспектива, – проворчала Фидл, строя гримасу. – Спасибо тебе, ты меня развлекла.

– Извините, шеф, но вы сами напросились.

– Ладно-ладно, – отмахнулась Фидл. – Но знаешь что? На жир мне наплевать. Он мне не мешает.

– А как насчет одежды, волос, ногтей, осанки? – спросила Вики, раздувая щеки. – Ты такая... ну, эксцентричная.

– Повторяю, Вики, в этом я и есть. Мне бы хотелось, чтобы Питер полюбил меня; а не ту, какой я могу казаться.

– Ты отказываешься от моих советов, топ general?

– Нет, не отказываюсь, – сказала Фидл с коротким смешком. – Я отказываюсь от карьеры актрисы. Продолжай, детка.

– Что ж, если честно, Фидл, еще неизвестно, стоит ли он твоих терзаний. Этот парень явился сюда изрядно потрепанным, а самым читаемым журналистом в городе сделала его ты. Может, ты все-таки его переоцениваешь?

Фидл наконец взяла свой бокал. Она боролась за Питера Ши почти полтора года. И теперь не могла отступиться. Она принялась рассказывать Вики о неудачной женитьбе Питера, о том, как он заливал горе вином. Вики было известно о его падении с пьедестала славы, но Фидл снова рассказывала ей – просто потому, что любила говорить о Питере Ши.

Когда Фидл наконец выговорилась. Вики поднялась и забрала со стола пустые бокалы.

– Ладно, командир, я вижу, что мне не дано изменить твое мнение о нем. Установив этот факт, объявляю нашу импровизированную вечеринку закрытой.

Фидл встала и легким движением руки смахнула со своего, на сей раз джинсового шатра воображаемые хлебные крошки.

– Ты – самое лучшее, что у меня есть, Виктория, – ласково произнесла Фидл.

Вики отвернула лицо, слегка смущенная.

– Неправда. Самое лучшее, что у тебя есть, это ты сама, о бесстрашный вождь! Не переживай. Мы завоюем его. Вот увидишь.