Девочки начинают и выигрывают

– Когда мужчина хочет женщину, ему абсолютно не важно, в каких они отношениях, – сказало бесконечно любимое существо. – Она может быть зла на него, обижена, равнодушна или, наоборот, агрессивна. Ему до фонаря! Он хочет и поэтому не замечает ничего! Ни выброшенного вперед среднего пальца. Ни направленного ему в лицо дула…

И ведь сколько раз уже такое бывало! Увидела, влюбилась, завертелось! Сон и покой – к черту! У светофора срываешься на "красный", потому что вся в мечтах. И чтобы даром ему такой красавицей не достаться, придумываешь для него какое-нибудь страшное испытание. Дескать, дело, если по существу, житейское – тебя завоевать, но пусть только попробует с ним не справиться! Потому что приличной барышне прийти к мужчине готовенькой и остаться у него на ночь – нельзя. Приличные ломаются, для порядку, месяца два, а потом приходят, остаются, а наутро уже встречают его на кухне – все в белом. Неделю ждешь, месяц, полгода. Планы перекраиваешь, мечты корректируешь, ходишь пешком. Интересуешься, как бы между прочим, не забыл ли? Расшифровываешь его невнятное мычание по-своему. Покупаешь новый пеньюар. Газуешь, врываешься, суетишься! И запинаешься на пороге о скромный ситцевый фартучек, нечаянно оброненный его законной женой.

Сегодня поняла: встречать мужчину радостной улыбкой противоречит нашей ментальности. Он начинает испуганно озираться, переживать и спрашивать "Что случилось?". Отсюда вывод – мужчину нужно встречать с недовольной мордой! Тогда он чувствует себя расслабленным, в своей тарелке и вопросов не задает. В этом есть что-то архетипическое: как лапти, сарафан, скалка и кокошник.

– Господи! Ну, перестань ты плакать! Ты же не дурочка! Ты прекрасно понимаешь, что забыть такую как ты – невозможно! Ты же не дашь! – сказала подруга.

– В одиночестве нет ничего хорошего, – сказала мама. – Кот – котом, но надо, чтобы кто-то еще встречал тебя, когда ты приходишь домой с работы. Ставил для тебя чайник, например. Ты со мной согласна? – Абсолютно! – ответила я, всхлипывая. – Мне не совсем понятна только одна деталь – почему я должна приходить с работы позже него?

А в юности тебе что внушали? Если есть у тебя руки, ноги, здоровье и относительная соображающая голова – жизнь удалась! И никто ни разу не обмолвился, что есть у тебя еще и гулкое пылающее сердце. И если оно томится – вся схема Микеланджело летит к черту! Искривляется основополагающая ось, ломается внутренний стержень! А вещица-то капризная – пустяковая. С кулачок.

А мировая художественная классика тебя так и учила. На дому и дистанционно. Что настоящая любовь – всегда торнадо. Сносит крышу, забивается в нос, глаза и уши. Руки трясутся, вибрируют стены. Бежать бесполезно, прятаться – негде, пережидать – бессмысленно. Пусть пройдет, пронесется, ляжет, утихнет, сгинет. И к чертям. И можно жить дальше. Велика потеря! И без крыши люди живут.

Стоишь так, вжавшись в стену, сумочку в руках теребишь и думаешь про себя: "Да, конечно, чисто внешне он – не фонтан, умом недалек и, тысяча процентов, мужчина не моего типа. Но, если он сейчас меня поцелует и меня сразу же не стошнит, у нас, может быть, будет роман. С продолжением. У меня дома". "Или не будет, – говоришь себе минуту спустя, вытирая губы. – Продолжения. Сейчас быстренько к нему домой, а потом – путать следы. Все-таки от чего-то совсем немного подташнивает".

Боже…Какой только утешительный бред ни пишут в мужских журналах! Читаю: "Опытному любовнику, пусть даже обладающему скромным мужским достоинством, есть что показать даме в постели…". Дважды перечитала текст. Ни одного убедительного довода не нашла. Пришла к выводу, что, в сущности, чтобы подсластить пилюлю, показать даме в постели можно две вещи – "козу" и карточный фокус.

В детстве определить влюбленность было проще простого: дали в песочнице по башке лопаткой – любовь! Ударили ранцем по спине – она! За косичку пару раз дернули, контрольную по физике списать дали – мама, папа, после школы он на мне женится! А сейчас я в затруднении.

И потом. Когда он, утерев рукавом твои горючие слезы, произнесет сакраментальную фразу: "Детка, мы еще будем с тобой очень-очень счастливы", главное – не упустить момент, а четко и внятно спросить у него: "Когда?". И под протокол!

Хочется! Хочется, чтобы все было как в сказке: русалочий хвост отпал по весне, а ножки выросли! Набегалась этими ножками по бездорожью за принцем, аж до кровавых мозолей! Упс! – заметил, полюбил. Выстрадала себе к осени фату и платьишко, колечко обручальное выбрала и только бы под венец пойти, а тут – бац!– вернулся хвост! И все, финита ля. ВЕРНИТЕ ВЕЩИ НА МЕСТО.

– А что тут мудрить?! – звякнула чашкой подруга. – Что такое "счастливый брак" я понимаю четко: он уважает твое личное пространство и спит только с тобой. – А если не только со мной? – всхлипнула я. – Тогда это только брак и всё.

И потом…Ты же не дурочка! Ты понимаешь, что классическое развитие ситуации, это когда он признался тебе в любви, ты от счастья три недели проплакала, вы наконец-то переспали, а утром он ушел на войну, и его тут же убили. И не важно, что это – лихая година или скучная метафора.

Наревешься до соплей, умоешься, поставишь любимую музыку и…все! Не было у тебя ничего! Ни хорошего, ни плохого! Ни записи в графе "рождение", ни скучных прививок, ни детского сада, ни школы, ни института! Первой работы не было, последней зарплаты, промежуточных склок! Ничего не было! И его, негодяя, тоже. Вернее, не так. Пусть все будет, а в графе "он" – прочерк. Красными чернилами. Вдоль и поперек. И в каждой клеточке – по цветку! Для самооправдания.

И, наконец, ты отваживаешься показать своего избранника маме. Долго готовишься в парадной, поправляешь ему галстук, репетируешь улыбку, теребишь цветы. Мама рывком открывает дверь! При завивке, улыбке, нарядная. Ты – ей: "Вася!". Падение тела. И откуда-то снизу, сдавленным маминым голосом: "Воды…".

И потом…Никто же не знает наверняка, для чего ты ему, бесконечно любимому, так героически нужна. Почему он к тебе, истеричной и ревнивой дуре, так прилип, что про классически-мужское "вертеть, обидеть" забывает, и сознательно выбирает только одно – ТЕРПЕТЬ.

– Нельзя заставить любить?! Понимаешь, нельзя! – кричала она, размахивая руками. – Нельзя принудить человека чувствовать к тебе то же, что чувствуешь ты! Это – дико, жестоко, бесчеловечно, глупо, наконец! И уж, точно, не про нас! Мы же любим друг друга?! Ведь так? Ну, ответь? Чего ты молчишь? Скотч давит? Извини, сейчас размотаю…

И опять же мама права. Не для того она тебя из красавицы в умницу растила, чтобы отдать потом первому попавшемуся мужику, без каких бы то ни было гарантий на "долго и счастливо". Ну, может, с первым попавшимся и перебор вышел, но про отсутствие гарантий – в самый что ни на есть всерьез. Потому что свое кровное отдавать кому ни попадя за одни лишь красивые глаза и сомнительные перспективы – большая опрометчивость! Он это кровное не поднимал, косы не плел, ремнем за двойки не лупил и в музыкальную школу пинками не загонял. И пока мать ночами не спала, ожидая это жизненный "цветок" с гулянок, он, мужик, такие же "цветы" на тех же самых гулянках по углам зажимал. Ему материна бессонница – по барабану. А на все готовое потом прийти – даже свистеть не пришлось! Мол, не надо на меня, мамаша, волком смотреть, все понимаю, все осознал, сволочь я еще та, девочки вашей не достоин, но отдайте ее за меня замуж, иначе сопьюсь! Матери-то это его "сопьюсь" – как острый нож! Не для того она дочкиным пальцем по книжкам правильным водила, чтобы пришло такое вот чудо и психику дочкину поломало вконец. "Вый-ти за-муж не на-пасть", – водила мать пальцем. А девочка, косички, ранец с пятерками, сидела и головой в такт качала, мол, все верно, как Отче наш – не про-пасть бы. Мол, не пропаду, мама. Вы только замуж меня отпустите в 18 лет. Хотя бы посмотреть, что там такое, что все туда хотят. А я долго не задержусь, честное комсомольское. Я только туда и обратно. Я мигом! Одна нога здесь, другая там. А застрянет, так я ее палкой! Мне бы только одним глазком взглянуть, почему за этот штамп женщины до первой крови бьются. Что он такое дает, обещает и гарантирует, что без него бабья жизнь – и не жизнь вовсе, а сплошная фикция? Почему из-за белой фаты, обручального кольца и пьяных родственников столько возни? Почему нельзя просто взять и уйти к мужику с вещами, пожить у него пару месяцев, а потом переселиться к такому же точно, но этажом ниже? И почему в книжках после слова "пропасть" – такая жирная точка? В чем здесь мораль и торжество мифологемы? Вы отпустите, мама, а я быстро. Я даже вещи теплые брать не буду, потому что еще за лето обернусь. Мне бы только один разок на своей шкуре прочувствовать святость традиций. Вкусить, что такое институт брака. А потом – в другой институт. В какой скажете! Мать только головой качает, с тоской смотрит на пришедший в негодность ремень и выдыхает в сердцах: "Черт с тобой! Но чтобы к началу учебного года…". – Честное комсомольское! – кричит дочь, выволакивая из-за двери сумку. – В МГИМО поступлю, мама! Вот увидите!.. А поступает через пять лет в…ветеринарный.

А главное, что какой-то дурак сказал тебе много лет назад, что все в твоей жизни должно быть разложено по полочкам, а ты поверила! График уборки перед носом повесила, тряпок два мешка набрала. А только места для всех жизненных сюрпризов и подарков на этих полочках не хватает, хоть плачь! Валом валятся, петли на полках рвут! Ты – по углам рассовывать, а команды такой не поступало – по углам! А ослушаться ты не можешь. И фэн-шуй не велит. Мол, обычные углы, они для хлама. А для подарков и сюрпризов, раз полок дефицит, есть особый угол – красный. Вот ты и мечешься полжизни, ищешь, где он такой есть. А найти не можешь. Потому что он – пятый.