Девочки танцуют
Шрифт:
– О том, что было, когда мы ещё с тобой не были знакомы. Гудеев. Ты его не знала, – Диана открыла форточку и закурила.
Диане было девятнадцать, когда она поняла, что красива. Всю жизнь девушка была забитым гадким утёнком, хотя и довольно миловидным. Золотистые вьющиеся волосы, едва прикрывавшие подбородок, светло-карие глаза, чувственные губы, стройная, немного мальчишеская фигура. Ей не хватало женственности, но её подростковая угловатость, которая и в двадцать шесть лет сохранилась в ней, придавала образу особое очарование.
Она не верила, что когда-нибудь влюбится, но у неё было страстное желание попробовать наконец вкус настоящей взаимной любви. Алекс – Саша – был вторым мужчиной в её жизни, вернее, первым. До него «парень» Дианы сбежал на второй
Саша казался взрослым и порядочным, пусть и не слишком красивым внешне. Диана часто вспоминала его забавные непослушные вьющиеся русые волосы, милую улыбку и робкие прикосновения в начале отношений. Нескладный и добродушный Алекс хорошо подходил на роль возлюбленного, которого можно было бы любить безопасно, без риска и потрясения. Через некоторое время она взяла его фамилию – Гудеев. Эта фамилия позже стала ненавистной, въелась так сильно, что ещё долгие годы Диана отскребала её остатки.
– Но Саша не был Ангелом… – прошептала Диана, чиркая зажигалкой, чтобы прикурить сигарету. – Я искала Ангела. Он был похож на него цветом глаз, своей мягкостью, зачатками крыльев, но Ангелом он не был… Тем Ангелом, с которым я не знакома или была знакома, но забыла. Мужчиной, которого я безумно люблю, потому что он приходит ко мне во снах. Порой я даже не знаю, существует ли Ангел только во сне, иногда он так реален… Но Гудеев им не был.
– Я понимаю, родная, мы обе искали Ангела. Возможно, мы ещё встретим его… Я тоже искала его, но находила только демонов в мужчинах. Да и чужие демоны меня не оставляли, – Лина гладила по волосам Диану.
– А я почти никогда не искала Ангела в мужчинах, у меня были другие цели, я ведь играть люблю. Интересно, таким, как я, ангелы достаются? – Зоя поправила пояс своего леопардового шёлкового халата. – Давайте обсудим эту историю за бутылочкой красного вина.
– Только курить мы будем меньше, хорошо? – Диана вернулась в реальность. – Наш Сёмка уже кашляет.
Кота Сёмку унесли в другую комнату, и Диана продолжила свой рассказ:
– Я не чувствовала, что люблю его, хотя хотела любить. Скорее, я играла в любовь, потому что, как я сказала, Саша не был Ангелом. Он был лишь его наброском. Тогда я решила сделать из него Ангела своими руками. Но не вышло… Вместо того, чтобы вырастить ему крылья, я обломала те небольшие зачатки крыльев к чертям. В самом начале наших отношений я стеснялась его, у меня не было гордости, что рядом со мной находится этот мужчина. Но я верила, что со временем он станет тем. Целый год отношений, отношений без пошлости. Я не подпускала его близко к своему телу, к сердцу тоже не подпускала. А потом всё случилось. Но сначала Алекс предложил съездить ненадолго к его родителям в город, где он вырос.
Диана не забыла тот день, когда Саша познакомил её со своей матерью – строгой женщиной пятидесяти лет, в облике которой читался стальной характер. Мать Алекса отметила миловидность Дианы, Диана даже понравилась ей. Избранница сына не могла не понравиться, потому что Гудеев очень поспособствовал этому. Он посоветовал спрятать рваные джинсы и кеды подальше и надеть белое платье в горошек и медный крестик на грудь. Диана не была собой, она была сказкой – сказкой его жизни.
Девушка стеснённо стояла на пороге, боясь сделать шаг на кристально чистый пол, но больше – на идеально вылизанный бежевый ковер в гостиной. На кухне она неловко села на обитый бархатом стул в своём немного помятом после дороги платье и дрожащей рукой взяла начищенный до блеска стакан с соком. Хозяйка дома сантиметр за сантиметром пристально разглядывала гостью и оценивала выбор сына.
Будущей свекрови, казалось, было не столь важно, что говорила или делала Диана. Женщина лишь упорно заставляла её съесть ещё один кусок какого-то пирога с ненавистной рыбой, чтобы потом не говорили, что в доме Гудеевых не кормят. Диана молча давилась очередным куском, переводя взгляд с белоснежной скатерти на огромную люстру, на тяжёлые бархатные шторы с балдахином, и задавалась вопросом, хватит ли у неё лоска, дороговизны, чтобы войти в эту семью.
Стоит отдать должное Саше, потому
что он понимал, что ему придется находиться между этими двумя женщинами, вероятно, всю оставшуюся жизнь. Алекс делал всё, чтобы появление Дианы было максимально плавным и безболезненным для матери, а после одобрения родных решил перейти к более серьёзным действиям.– В день, когда мы вернулись из дома его матери, он остался у меня ночевать. Соседка по съёмной квартире уехала на выходные, так что у нас было время, чтобы побыть вдвоём. Я думала, что Алекс меня просто поцелует и заснёт рядом. Но после того как его поцелуи скользнули вниз по моей шее, я поняла: сегодня это случится. Была ли я готова? Тут было скорее – «пора, сколько же можно уже ходить так». Но я рада, что дождалась его. По крайней мере, это было с любимым. Боль была адской, просто невыносимой. Я ждала, когда всё кончится, но при этом даже не плакала. Когда это закончилось, я посмотрела в его глаза, но не увидела любви. Скорее, это была нежность и едва заметная гордость. Сейчас я понимаю – Саша был очень горд собой, хотя почему? – Диана, несмотря на то, что хотела меньше курить в этот вечер, потянулась за сигаретой.
– Я тоже заметила гордость у своего первого мужчины, – Зоя допила вино и закурила тонкую ментоловую сигарету. – Я попыталась стереть его из своей памяти, но знаю одно: чувства у меня к нему были довольно сильные, хотя детские отчасти.
– Я безумно любила своего первого, – мечтательно протянула Лина. – Мне казалось, что он будет любовью на всю мою жизнь. Порой я его вспоминаю, хотя чувства ушли. Остались лишь воспоминания.
– Девочки, знаете, что со мной было потом? – продолжила Диана. – Я потеряла себя. Я начала сомневаться в своей ценности. Меня ценили за то, что я сохранила невинность для мужа. Ценили за то, что я симпатичная и скромная девушка, которую не стыдно показать родне. Но ценили ли меня? Где была я? Принимали ли меня? Женился ли он на мне из-за того, что любил? Или из-за того, что «подпортил товар» и нужно было брать ответственность?
Диана окончила университет, и они стали жить с Алексом вместе. Ей приходилось познать целую науку о том, как быть идеальной женой. Сначала Сашу не раздражали пригоревшие котлеты и Сёмка – облезлый котёнок, которого любимая принесла с улицы.
Они переехали в город родителей Саши, которые купили молодой семье квартиру, чтобы люди не подумали, что единственный сын Гудеевых скитается по съёмным углам. Город напоминал бюджетную карикатуру жилища старших Гудеевых, где вместо роз в вазах цвели астры в побеленных клумбах. Местные девушки почти каждый день надевали высокие каблуки и носили тяжёлые золотые серьги, под весом которых смешно оттягивались мочки ушей. Мужчины ездили в тонированных машинах, взятых в кредит, и сверкали золотыми толстыми цепями на загорелых шеях.
Диана вначале была белой вороной, но спустя несколько месяцев осознала, что у неё уже не хватает пальцев, чтобы носить все свои золотые кольца. Ноги девушки начали деформироваться от каблуков, а медный крестик уже давно пылился в коробке. Процесс полного стирания личности был запущен, и с этим нужно было что-то делать. Хотелось взять нож и соскрести вместе с кожей и мясом весь этот провинциальный лоск. Избранник не поддерживал её в этом стремлении. Привлекательную когда-то для него естественность Алекс теперь называл инфантильной простотой и призывал Диану стать настоящей женщиной.
Она была одинока, хотя продолжала зажигать свечи и надевать кружевное бельё (мужчину нужно радовать), научилась вкусно готовить (мужчина должен быть сыт), но в какой-то момент поняла, что потеряла любимого. Вернее, она и не обретала его. Это был другой человек, не её. В эту секунду Диана взяла табуретку и замахнулась для удара, пока Саша играл в очередную онлайн-игру после работы. Мгновение до удара… Он поднял глаза, а она, молча, поставила стул и ушла в другую комнату.
Претензии… Много претензий к нелюбимому мужчине, много претензий к нелюбимой женщине. Разбитая посуда, первая серьёзная ссора и её слова: «Свадьбы не будет». А потом – к маме на традиционный воскресный обед. Красивая счастливая пара, чтобы люди не думали, что что-то не так. Нельзя, всё только дома, вся грязь и боль только дома под толстым слоем турецких ковров.