Девочки Тора
Шрифт:
— Максим Константинович, я должна попросить прощения. Кажется, я пьяна, — вроде бы я говорю вполне нормально, язык не заплетается, но это не точно.
— Максим, — автоматически поправляет Тор. — И да. Ты пьяна.
Факт есть факт, и мне, скорее всего, будет безумно стыдно завтра с утра, но сейчас вообще ни капельки.
— Савва, загонишь мою машину тоже. Я отнесу Аню в дом.
Сказав это, Тор подхватывает меня на руки и прижимает к себе.
И вот снова по телу пробегают мурашки
— Зачем ты проколол ухо? — тянусь рукой к серёжке в виде молота и дотрагиваюсь до неё пальцами.
— Захотелось.
— А татуировку тоже? Это вроде больно.
— Терпимо.
Пощупав серёжку, я плавно скольжу пальцами по шее, пока не касаюсь чёрных отметин.
— И всё это как-то связано с Тором. Почему? Это из-за фамилии?
— От части. Но в основном, мне просто нравится скандинавская мифология. Я в ней много нахожу интересного для себя.
— Понятно, — тяну, продолжая поглаживать рисунок. — Я теперь тоже могу сделать такую.
— Ты хочешь татуировку? — Торецкий толкает плечом дверь и заходит в дом со мной на руках.
— Я пока не знаю, чего именно хочу. Просто чувствую, что теперь имею право хотеть что угодно. Хоть пирсинг, хоть татуировку, хоть...
— Напиться вечером? — хмыкает Тор, выгнув бровь.
Я по-дурацки киваю.
— Ты думаешь, это глупо?
— Я думаю, что это естественно, Ань.
Его слова снова как бальзам на мои раны. Никакого осуждения. Никаких попыток разубедить. Разве так бывает? Видимо, в этом мире, новом мире, это нормально.
Не опуская меня на пол, Торецкий направляется в сторону лестницы и начинает подниматься на второй этаж.
— Слишком всё хорошо...
— Что именно, Аня?
— Всё. Неужели тебя абсолютно не беспокоит ничего, что бы я ни сделала? Чего бы ни захотела? И куда ты меня несёшь? — провожаю взглядом дверь нашей с дочкой спальни, так как Максим проходит мимо неё.
— Поспишь сегодня в другой комнате. Ксюша спит, и ты можешь разбудить. К тому же, от тебя сильно пахнет алкоголем.
Я морщу нос.
— Дааа. Тут ты прав. Моя детка никогда не видела меня пьяной.
— Пусть пока это так и остаётся. А насчёт моего беспокойства. То, чего ты можешь хотеть, Ань, вряд ли способно сильно встревожить.
— Ты так хорошо меня знаешь, чтобы настолько смело утверждать?
Торецкий толкает плечом дверь какой-то комнаты, проходит внутрь и, не включая свет, укладывает меня на кровать. Прохладная постель резко контрастирует с жаром, исходящим от Тора.
— Я хорошо знаю таких, как ты.
— Но не меня. Меня ты не знаешь. И мои желания тоже. Они могут тебе не понравиться.
—
Сейчас в тебе говорит алкоголь, — Тор пытается подняться, но я сильнее сжимаю пальцами его плечи и не даю мужчине отойти.В темноте его близость ощущается ещё острее. В животе появляется приятное щекочущее чувство, расползающееся змеей по телу.
— Во мне говорит женщина, которой долгие года запрещали желать. Алкоголь лишь помогает желаниям быть озвученными.
— И чего же ты хочешь, Ань?
Я на миг задерживаю дыхание. В тишине комнаты слышно, как бьётся моё сердце. А может, это не моё?
— Обещаешь, что не осудишь меня? — облизываю губы, слегка вдавив ногти в плечи Торецкого.
— Не осужу.
— Хочу... Хочу, чтобы ты меня поцеловал. Хочу вспомнить, что значит — хотеть мужчину.
___
Завтра ещё 2 главы
Глава 41
Глава 41
Аня
Аня
Первое прикосновение его губ я даже не осознаю. Оно настолько лёгкое и невесомое, будто нереальное. И кажется, я закрыла глаза, чтобы не видеть взгляд, которым на меня смотрит Тор.
Чувствовать — это всё, что я сейчас хочу.
Губы Максима тёплые и слегка грубые. Борода царапает мою кожу, а мятное дыхание с привкусом сигаретного дыма проскальзывает в рот и оседает на языке.
Голова кружится то ли от алкоголя, то ли от ощущений. Я ведь не верила, что он меня поцелует, если я его попрошу. Но он поцеловал.
Я давно забыла, насколько это может быть приятно. Хотя ничего особенного Максим не делает — просто неторопливо касается губ губами, а затем отстраняется.
Мне кажется, всё закончилось. И этого было так мало. Недостаточно. Хочется ещё, но могу ли я попросить?
И тут его губы вдруг возвращаются. Снова прикасаются к моим. Пальцем он чуть оттягивает нижнюю губу, затем прикусывает зубами. Наверное, я совсем сумасшедшая, потому что делаю рывок вперёд и проталкиваю язык ему в рот. Кончик проскальзывает по зубам, а вкус мяты и сигарет становится более отчётливым.
Невольно поджимаю пальцы на ногах, утопая в горячей волне, которая постепенно накрывает меня и окончательно туманит разум. Мне кажется, будто я вообще никогда не испытывала ничего подобного. Чувства слишком сильные.
Царапаю ногтями плечи Торецкого, и невольно двигаю бёдрами под тяжестью его тела, вжимающего меня в матрас. Я действую на инстинкте. Как какая-то первобытная женщина. Нет страха и сомнений. Я нахожусь во власти стихии. В самом эпицентре воронки, которая закручивается вокруг меня и сжимается с каждым мгновением всё сильнее.