Девон: Пробуждение

Хаунд убрал руку. Темные, растрепавшиеся на ветру волосы не могли скрыть его обезображенное ниже переносицы лицо. Выпирающие зубы, мышцы и покрытый шрамами острый нос.

Лис отступил на шаг, пораженный этим зрелищем.

— Ты даже мое имя украл.

Хаунд посмотрел Лису в глаза. Серебряные, в чьих черных зрачках красными искрами горело то, чего не могло быть ни у одного капитана гончих. Эмоции. И что обескураживало и пугало даже больше, в этих глазах было то, чего не могло быть ни у одного псоглавца! Воспоминания о прошлом. Их прошлом!

На краткий миг Лис увидел собственное отражение в глазах Хаунда, подростка, что смущенно улыбался, заговорщически подмигивая. Эхо голосов и искренний смех.

Это были воспоминания из других давно забытых времен.

Эмоции схлынули с лица Лиса, он побелел как мел.

— Арно… Это и правда ты?

* * *

«Но как… Почему ты жив?»

«Почему ВСЕ помнишь?!»

* * *

И в этот миг над центром пропасти стих ветер.

Последние снежинки упали на землю как крошечные камушки. Безвольно упали все флаги. Застыли ветряки. Тишина была такая оглушающая, что было можно расслышать собственное сердцебиение. А вместе с этим возник тихий гул на самой периферии слышимости, который очень медленно нарастая становился громче.

Где-то выругалась Девон, вытаскивая на подвесной мост в очередной раз провалившегося в пролом Эвана, когда тот уворачивался от очень настырного баргеса, который, не совладав с собой погнаться за ними по ветхому мосту.

Замерли от удивления псоглавцы и разбойники.

* * *

Обратный отсчет пошел.

* * *

Но на главном мосту в самом его центре атаману разбойников и капитану гончих не было никакого дела до застывшего мира.

Лис хмуро молчал, опустив голову и его безразличие ранило больше, чем тысячи проклятий, насмешек и извинений.

— Что тебе в кои-то веки нечего сказать?

— Спрашиваешь так… — Спросил Лис тихим голосом, отведя глаза. — Словно станешь слушать?

Лицо Хаунда на миг перестало выражать любые эмоции и даже глаза, казалось, остекленели. Он отрицательно покачал головой, а затем горько рассмеялся.

— Ты прав. Говорить нам и правда не о чем.

Перекинув клинок из раненой руки в другую, он бросился на Лиса, атакуя еще яростнее и сильнее, чем прежде.

Лис не успел уйти из-под удара, острая сталь рассекла его переносицу, окропив мост брызгами крови.

Клинки вновь запели в звоне битвы.

Один атаковал, второй оборонялся, даже не пытаясь парировать или контратаковать. Вновь и вновь летели искры, и лилась кровь.

Лисья кровь.

* * *

Тем временем внутри крепости.

Все вокруг двигалось, издавая непрерывный шум. Внутри стен и снаружи.

Однако Борзай, привыкший работать в одиночку и, доверять своему носу, нежели глазам или слуху. Не сбавлял темп бега, преследовал разодетого в щегольской костюм бурока.

Тот пах также как и эти механизмы. Возможно, если его поймать им удастся остановить всю эту безумную карусель.

Именно с этой мыслью он и его люди бросились за мелким паршивцем, когда наткнулись на него в первый раз. Теперь от его группы, остался только он. Одну из гончих поймало в рыболовную сеть, которую спрятали в дыре под старым пыльным ковром, на которой этот дурак имел неосторожность наступить, уклоняясь от стрел. А второй… Что ж Борзай планировал использовать это как материал для компромата как минимум ближайший год.

Однако после пробежки по всей крепости внутри и снаружи. Бурок от него ускользнул.

— Мерзкий крот! Куда же он делся?

— Лейтенант! — Его окликнули один из разведчиков в окружении помятого отряда бойцовых и пастуха, чье имя он не запомнил, из тех двоих, что помладше и бестолковее, видимо, именно его Хаск послал по их следу.

Пастух молча указал ему на одну из дверей, там в щели бродили тени и бормотали приглушенные голоса. Среди которых четко выделялся голос проклятого хомяка!

— С ловушками, я смотрю, вы уже познакомились?

Борзай принюхался. Оттуда пахло горелым, но самого огня он уже не чуял.

— Нам удалось высчитать, где находится центральная зала и комната управления. У всех механизмов бураков схожий принцип работы и строения. Однако…

— Очередная ловушка, да?

— Да, а еще, скорее всего, там же находятся основные силы противника. Это большой зал.

— Хм… Я пойду вперед. Рисковать всем не имеет смысла. Когда ловушки деактивируются, атакуйте, но если их будет слишком много, немедленно отступаем. Основные силы должны быть на подходе.

Борзай достал оружие, дал знак, и две двустворчатые двери распахнулись.

Свет ударил по глазам, но псоглавцы были к этому готовы.

Однако… вступать в бой и не потребовалась. Ловушек тоже не наблюдалось. Просторный зал, сделанный под таверну, был совершенно пуст, хотя и нес след пышной пирушки и пожара.

Крутилась ручки расставленных тут и там патефонов и из их медных труб. Звучали записанные звуки голосов, отдавались приказы, громыхала мебель.

Вместо разбойников, на механизмах вокруг ламп туда и сюда двигались картонные фигурки, отбрасывая на дверь те самые тени.

Пока бойцовые за ним удивленно осматривались.

Борзай скрипнул зубами.

Нас обвели вокруг пальца. Не считая нескольких громил снаружи, что решили помахать кулаками, крепость пуста!

Но как?

Неужели вся шайка давно скрылась в недрах туннелей, пока они пробирались сквозь все эти ловушки. Оставив им следы бурной попойки, да сожжённые улики.

— Знакомый почерк. — Сказал хриплый голос за спиной.

Гриф, что-б его.

— ЛОВЧИЕ! Вот же хитрые ублю… — Договорить, он не успел. Пригнувшись от того, что крот в них бросил.

Грифу… повезло меньше.

— Юху!

Из люка в потолке выглянул бурок и гнусно над ними хихикал, показав на прощание средний из трех пальцев.

Спустя миг десяток метательных ножей впечаталась в закрывшийся люк.

— Тц! Я тебе это припомню.

Борзай последовал за пастушьим в возвышающимся над залом обуглившуюся рубку и обнаружив там помимо горы пепла и сожженной мебели, на стене целый ряд разных рычагов и рубильников.

Очередной скрежет внутри стен крепости.

— Давайте как можно быстрее вырубим эту штуку!