Девушка без тормозов

– Разберешься, – заметила я, – если тебе удастся остаться в живых…

– Да, ты права… – согласился он и показал на странное содержимое кейса. – Ты, конечно, первый раз видишь всю эту дрянь?

Я кивнула.

– Да, первый… Я даже не знаю, что это за железные штуки…

– Это запасные обоймы к пистолету, не знаю, правда, к какой марке… А это – самые обычные отмычки. Хороший наборчик, а?

– Теперь ты веришь, что следом за мной сюда зайдет убийца? – спросила я. – И сразу же ты получишь пулю в лоб. Я думаю, он даже дверь до конца не станет закрывать. Только руку с пистолетом в нее просунет. И начнет орать, звать на помощь, якобы увидев тебя мертвым… Ему останется только быстро протереть пистолет и бросить его на что-нибудь мягкое, чтобы громкого стука не было… Да вот, хотя бы на это мягкое кресло у стены… А потом милиция находит здесь этот кейс, а на нем четкие отпечатки моих пальцев. Кто убийца? Конечно – я…

– Ты знаешь, – пробормотал Николаев, – если все произойдет именно так, как ты рассказываешь, мне будет уже безразлично, чьи отпечатки и где найдут… И найдут ли их вообще.

Наконец-то и мне представился повод посмотреть на него, как на идиота. Конечно, я им воспользовалась. Не часто выпадает…

– Но мне-то это будет далеко не безразлично, Юрочка, – я не сумела обойтись без ехидства в голосе. – Надеюсь, это не очень сложная для тебя мысль? Я только поэтому и беспокоюсь о твоей жизни…

Пожалуй, моя последняя фраза подействовала на него больше всего.

– Ладно, – сказал он. – Что мы будем со всем этим делать?

…Меня просто поражают порой эти сверхделовые мужчины. Я не могу понять, что это у них – обычная тупость или высшее душевное безразличие ко всему на свете, кроме своих денег и своей жизни. Секунду назад он подозревал меня в том, что я работаю на его противника, который собирается его убить, и вот уже советуется со мной, как с надежным союзником!..

– Сейчас мы поговорим с этим типом, который сидит у меня в приемной!

Николаев, не дожидаясь моего мнения, решительно направился к столу с явным намерением вызвать охрану. Я едва успела вскочить со стула и ухватить его за руку, уже протянутую к кнопке вызова.

– Стой, ты!.. Не делай этого. Еще не известно, удастся ли твоим людям его взять. Он уже давно должен был насторожиться. Я слишком долго торчу у тебя в кабинете, даже учитывая тот вариант, что долговязому известно о нашем взаимном интересе друг к другу…

Николаев тут же посмотрел на меня весьма скептическим взглядом и даже, как мне показалось, с плохо скрытым презрением.

– Вот именно, Юра… – я дала ему понять, что не оставила его взгляд без внимания. – Ты действительно не похож на человека, который стал бы трахать любовницу у себя в кабинете. Поэтому я и говорю, что он уже насторожился… Но даже если твоим людям удастся его взять, рта он никогда не раскроет. И тебе не удастся подкопаться под Лаптева, который все это организовал… А пока Лаптев не обезврежен, ты ни в чем не можешь быть уверен. Если сегодня тебе удастся остаться в живых, то это не гарантия, что ты уцелеешь и завтра…

Николаев очень внимательно посмотрел на меня. Мне показалось, что он прочитал ту мою мысль, которая меня сейчас больше всего занимала.

– А если он поймет, что это ты ему помешала, – Николаев продолжал смотреть на меня все так же внимательно, – а он обязательно это поймет, потому что он человек очень умный… У тебя тогда вообще не будет никаких гарантий. Тебе останется только один выход – бежать куда глаза глядят, как можно дальше и быстрее. Если ты, конечно, хочешь остаться в живых.

– Наконец-то ты понял, насколько мне невыгодна твоя смерть… – вздохнула я.

Не знаю, что подумал Николаев по поводу моего вздоха, но я-то вздохнула, подумав о том, какими же тупыми бывают иногда мужчины…

– У тебя-то самой есть хоть какая-нибудь идея? – спросил Николаев после минутной паузы, в течение которой я хорошо чувствовала его растерянность.

«Да уж не то, что у тебя! – раздраженно подумала я. – "Охрану вызвать!" – все твои идеи!»

– Лаптева можно прижать только в том случае, если он ничего не заподозрит и поверит, что его план полностью удался, – сказала я вслух. – То есть, что я убит? – задумчиво уточнил Николаев. – Как-то странно представлять себя мертвым… Непривычно как-то…

– А этого и не требуется, – он меня раздражал все больше. – Достаточно, если Лаптев в это поверит… Как только он поверит, он раскроет свои планы. Но они будут опираться на дезинформацию, которую мы сейчас ему организуем, поэтому тебе будет легко ее расстроить и заманить Лаптева в ловушку…

– Послушай…

Он подошел ко мне, взял пальцами за подбородок, провел рукой по шее…

– Чем мы только ни занимались с тобой на яхте, а вот в шахматы так и не сыграли… Я и не предполагал у тебя таких способностей…

– Я вовсе не умею играть в шахматы… – перебила я. – Даже правил не знаю. Знаю только, что там есть главные фигуры, ну и мелочь всякая, пешки.

– Я тебя научу, – многозначительно пообещал он. – Правила игры одинаковы для всех – и для главных фигур, и для пешек. И это главное, потому что они играют на одном поле… Мне нравится твой план. Мы подыграем Лаптеву. Все. Иди, докладывай ему, что задание выполнила… Что я мертв. А здесь я сам разберусь…

Как я и предполагала, Долговязый уже сильно нервничал и мерил приемную ногами. Едва только я начала открывать дверь, он ринулся в кабинет, чуть не сбив меня с ног. Конечно, я немного утрирую, и со стороны не особенно было заметно, как он очень спешил попасть в кабинет непосредственно после меня. Он чуть было не столкнулся со мной в двери, и его улыбка, которую видно было только мне и которая была адресована только мне, светилась откровенной злобой. От пылкой увлеченности мной, которую он недавно так активно, но слишком уж пошло изображал в приемной, не осталось даже легкого следа…

«Иди, голубчик! – мысленно я его напутствовала. – Там тебя встретят, как родного…»

Я знала, что за дверью кабинета стоит Николаев с занесенной над головой тяжелой металлической вазой, преподнесенной его фирме в качестве первого приза за победу в каком-то конкурсе рекламных агентств. Увесистая такая ваза, монолитная.

Долговязый буквально протиснулся мимо меня в кабинет. Я с беспокойством отметила, что правую руку он держал за бортом пиджака.

«Что, если Николаев с ним не справится?» – мелькнула у меня паническая мысль.

Дверь за долговязым закрылась. Никакого крика или выстрела, вообще никакого звука я не услышала. Но по приемной я шла на негнущихся, каких-то ватных ногах, практически не чувствуя их. И только подойдя уже к выходу в коридор, поняла, что все, слава богу, прошло благополучно. Долговязый не выскочил в коридор с испуганным истошным криком: «Задержите эту девушку!», или «Убийца!», или еще с каким-нибудь в этом роде…

Еще я успела услышать, как у секретарши раздался сигнал вызова внутренней связи и она, сняв трубку, сказала: «Да, Юрий Николаевич…»