Девушка из дома на набережной

В этот момент Лара проснулась и увидела, что окно рядом с кроватью раскрыто. Дул сильный ноябрьский ветер, наполнивший комнату холодом и сыростью. Лара встала и закрыла окно. Потом вернулась в кровать, но заснуть не могла. Тогда, присев, она закурила. После чего прошла на кухню и сварила кофе. Посмотрев на улицу, Лара снова увидела, как в противоположном окне горит свет. Мужской силуэт приблизился к огромному, занимавшего всю стену окну и остановился возле него.

Лара почувствовала, что мужчина смотрит на неё. Поначалу ей захотелось уйти, но что-то её остановило. Лара села на подоконник и, закурив новую сигарету, стала пить кофе, продолжая смотреть на незнакомца. Что-то заинтересовало её в том окне. Как будто живущий там заявлял всем: «Я живу открыто. Если вам интересна моя жизнь, можете стать зрителем». «Не скрывается ли за этим полное одиночество? – подумала Лара. – Или боязнь остаться одному?» Но через минуту Лара поняла, что ошиблась. В окне показался ещё один силуэт – женский. Женщина подошла к мужчине, обняла его и поцеловала. Потом заманила его куда-то в глубь комнаты. Мужчина покорно пошёл за ней, свет погас. Лара продолжала сидеть на подоконнике и смотрела в другие окна, где горел свет.

Поняв, что сдерживаться больше не хватает сил, она взяла телефон и набрала домашний номер Стаса в Лос-Анджелесе. Ответил женский голос. На секунду Лара почувствовала ревность, но, совладав с собой, спросила, можно ли поговорить со Стасом.

– Его нет. Что-то передать? – спросили на том конце.

– Нет, я позже позвоню. – Лара была недовольна, что не застала его дома. – Когда он будет?

– Наверное, на следующей неделе. Он сейчас в Москве.

Не дождавшись следующего вопроса – «Кто его спрашивает?», Лара бросила трубку. Она почувствовала, как что-то сжалось внутри, словно от спазма боли. «Позвонит ли он? – подумала Лара и, как молитву, продолжила: – Он в Москве, в Москве, в Москве…»

Глава 21

Проснувшись, Лара набрала телефон Даниила, и спросила, не хочет ли он сняться в рекламе ювелирных украшений. Даниила это предложение удивило, но он согласился, подумав: «А как же Костя?» Но сразу же нашёл ответ: «А как Костя? Костя не пропадет».

Днём, приехав в институт, Даниил как бы между делом сообщил Юле, что завтра идёт на съёмки, которые проводит продюсерский центр Лары. Юля вспомнила, что Костя всегда восхищённо отзывался о Ларе. Он рассказывал ей о тех местах, где они бывали, людях, которых видели, с кем он познакомился благодаря Ларе. Это было так глупо с его стороны – пытаться произвести впечатление на девушку, восхищаясь другой. Какой бы наивной Юля ни была, но в Ларе она видела только соперницу. И даже, несмотря на то, что Даниил отозвался о Ларе хорошо, всё равно чувствовала, что есть в этой Ларе что-то роковое и что-то гадкое, противное. Поэтому она уговорила Даню взять её с собой на съёмки. Юля понимала, что встреча с этой женщиной вряд ли доставит ей много удовольствия, но любопытство брало верх. Хотелось посмотреть на Лару, чтобы объяснить самой себе, что в Ларе такого, чего в ней самой, Юле, нет.

Вечером Лара встретилась с Костей, но и словом не обмолвилась о завтрашних съемках. Они провели вместе всю ночь в отеле. Костя был спокойнее, чем в предыдущие дни. Он не говорил о своей ничтожности или бездарности, большей частью молчал. Лара понимала, что это ненадолго. Она чувствовала, как Костя пересиливает себя.

На следующий день в шесть часов утра Лара появилась на студии первая, как делала это всегда. Она привезла для фотографа, своего хорошего знакомого, с которым часто работала, Аркадия Глазунова, его любимый завтрак – большой кофе-латте, сэндвич с курицей и шоколадный торт. Потом стали медленно подтягиваться визажисты, стилисты, декораторы и модели. Каждый приходящий получал чашку кофе и что-то к завтраку: креативная часть команды предпочитала двойной крепкий эспрессо, сэндвичи и горький шоколад с миндалем, а модели ограничивались латте с обезжиренным молоком.

Лара ощущала знакомое чувство удовольствия от происходящего вокруг. Сколько в её жизни было проведено показов, организовано шоу, съёмок фильмов, видеоклипов и рекламных роликов, Лара уже не помнила. Но она всегда любила подобную суету. Подобно режиссёру, она всегда умела быстро организовать работу, чтобы никто не оставался без дела.

Так и сейчас она разделила девушек на группы. Одним делали макияж, другим укладывали волосы, третьим наносили на тело блестящую пудру с оттенком загара и делали педикюр. Ассистенты фотографа занимались установкой осветительных приборов и экрана.

Модели разговаривали вполголоса, напоминая щебечущих птиц. Отовсюду слышались голоса, смех. Лара обсуждала с Глазуновым детали съёмки.

В восемь пришёл Даниил, ведя за руку Юлю. Лара подошла ближе и поздоровалась с Даней, поцеловав его в щёку:

– Доброе утро, Даниил. Спасибо, что пришёл. А это кто, твоя девушка?

– Это Юля, – ответил Даня, понимая, что обозначить её как девушку Кости будет некорректно. – Мы вместе учимся. Она хотела бы посмотреть на процесс съёмок, никогда ещё не видела.

– А поучаствовать? – Лара бросила на Юлю прямой и немного строгий взгляд.

Юля смутилась:

– Извините, я не модель.

– У тебя все данные. Ну-ка, – Лара обошла Юлю вокруг. – Вполне, годишься. Ты что же ко мне не пришла?

Юля ещё больше застеснялась.

– Но как?

– Как? У тебя вон какие друзья. Даниил, где же ты прятал такое сокровище?

– Я думаю, Юля сама ещё не подозревает о своих способностях.

– Так нужно, чтобы их кто-нибудь раскрыл, – сказала Лара и, отвернувшись, ушла.

– Что мне делать? Я не понимаю. Это серьёзно? – спросила Юля.

– Ни о каких съёмках и не думай сегодня, – сказал Даня. – Сиди и учись. Но немал шанс, что она тебе могла бы что-то предложить.

– Странно, но я себе представляла её другой.

– Какой?

– Не знаю. Но я думала, что она какая-то… – Юля задумалась, ища подходящее слово, – вульгарная. А она кажется такой строгой и элегантной.

Даниила позвали гримироваться. И он, извинившись перед Юлей, ушёл, так ничего и не сказав ей. Через какое-то время начались пробные съёмки.

В дверях неожиданно показалась довольная физиономия Лёвы. Лицо его блестело, словно натёртое маслом. Он курил сигару, держа её в своих толстых пальцах, посасывал, медленно вынимая изо рта, смакуя аромат и вкус. Его взгляд был хитро довольным, а когда, войдя в студию, он увидел около двадцати девушек в купальниках, глаза его заблестели, а на лице появилась улыбка.

Девушки замирали в различных позах, иногда к ним подходил визажист, поправлял волосы, купальники, наносил на тело бронзово-золотистую пудру, чтобы оно ещё больше блестело, что-то корректировал в макияже. Лёва несколько секунд завороженно наблюдал за этим процессом и тут увидел Лару, стоящую недалеко от фотографа.

– Ларочка, где ты взяла среди зимы столько ангельских цыпочек?

Лара была сдержанно серьёзна, как обычно на работе. На ней был классический твидовый костюм, водолазка, плотные тёмные чулки и туфли на высоких каблуках, на носу – оптические очки.

– Сами прилетели. Что ты тут делаешь, Лёва?

– Да так, принёс тебе кое-какие известия издалека. – Лара посмотрела на него внимательно, но промолчала. – Так из какой же райской страны эти создания? – спросил Лёва, оглядываясь вокруг, и тут заметил сидящую в стороне Юлю. «Ах, был бы я шекспировский Ромео, – подумал Лёва, – она была бы моей Джульеттой. Всё лучшее затрепетало бы во мне, и я растаял бы от любви к этой девочке. Увы, я не Ромео…» Он продолжал с жадностью смотреть на Юлю, которая до какого-то болевого спазма напомнила ему Лару, ту, какой он увидел её впервые – юную и нежную, как фарфоровая кукла, до которой так и хочется дотронуться, сломать, раскрошить на маленькие кусочки, оставив что-то целым, а крошки склеить, привязать к ним невидимые нитки и стать единовластным правителем этой марионетки. Она делала бы только то, что он прикажет, и навсегда осталась бы с ним.

Юля смотрела на девушек внимательно, как бы примеривая на себя их образ. Она была почти без макияжа, в простых джинсах и обтягивающем свитере чёрного цвета, оттеняющем её светлую кожу и белокурые волосы. Она показалась Лёве маленькой девочкой – нимфеткой, Лолитой.

– А эта что, опоздала или не хочет сниматься? – спросил Лёва, указывая на Юлю.

– Лёва, а тебе это не надоело? – Лара зло посмотрела на него.

– Что «это», Ларочка? Такая девочка – чистая красавица.

– Вот именно. Тебе не надоело гадить там, где чисто? – резко сказала Лара.