Девушка из грез

– Вы о чем?

Маг будто не слышал. Или не желал слышать.

– Вы упоминали, что всю ночь провели в компании призрака. Стало быть, почти не спали. Эффект обусловлен именно усталостью.

– Какой эффект? – Я попыталась встать, но не смогла.

В этот раз мне все-таки ответили:

– Дурнота, госпожа Соули! Даже при таком уровне эмпатического восприятия дурноты не бывает. Субъект остается полностью вменяем, моторика и способность к мышлению не нарушаются. Вы же до сих пор пребываете на грани обморока, что неестественно.

Все. Ничего не поняла и окончательно запуталась.

– Какое еще восприятие? Какая эмпатия? Вы о чем?

Брюнет смерил сердитым взглядом, присел на корточки. Я не сразу сориентировалась, какое-то время еще таращилась вверх и удивлялась – почему вместо лица мага вижу потолок и кусочек темной гардины.

– Госпожа Соули, вы обладаете повышенными эмпатическими способностями. Это специфическое свойство, родственное магическому дару.

У меня от такого заявления глаза округлились, а Райлен продолжал:

– Эмпатия – это способность очень точно улавливать эмоции другого индивида. В большинстве случаев эмпатическое восприятие сопровождается осознанным сопереживанием. Но порой сопереживание бывает настолько сильным, что субъект воспринимает чувства другого индивида как свои собственные.

О Богиня! Если после встречи с отцом перед глазами стоял туман, то после пояснений Райлена напала мигрень. Маг, кажется, понял и сжалился. Вернее, почти сжалился…

– Только что вы испытали сильнейший эмпатический контакт, госпожа Соули. Вы уловили всю гамму чувств, испытанную господином Анрисом, неосознанно согласились с его точкой зрения и пообещали себе никогда не делать того, что вызвало такую ярость. Вы будете послушной, чтобы не допустить повторения эмоциональной атаки.

– Откуда знаете, что я согласилась и решила?

Брюнет равнодушно пожал плечами.

– Обычная реакция на такого рода связь. – И добавил с усмешкой: – Зато теперь ясно, почему вы считаете отца строгим и стараетесь быть примерной девочкой. Почему придаете всему, что происходит, гораздо большее значение, чем… чем ваши сестры, например. И ваш отец, судя по всему, об этом свойстве знает и с большим удовольствием использует.

Эти слова показались настолько обидными и неправильными, что я даже отстранилась, вжавшись в спинку кресла.

– Вы осуждаете нашего отца, господин Райлен?

Улыбаться маг перестал, да и сам ответ прозвучал крайне серьезно:

– Нет, госпожа Соули. Не осуждаю.

– Тогда к чему этот рассказ?

Черноглазый поднялся и снова пожал плечами.

– Я пытаюсь понять вас, только и всего.

– А зачем вы пытались меня поцеловать? Почему настаивали на знакомстве с отцом, но в последний миг притворились невидимкой? Зачем вы… – Я нервно сглотнула, вспоминая недавние события, вот только сказать про поцелуй в шею так и не смогла.

– Госпожа Соули! – Нахальный аристократ снова повеселел. А я вдруг почувствовала себя подопытной мышкой. Все верно – Райлен намеренно провоцирует на эмоции. Раз за разом! – Госпожа Соули, я не мог остаться в вашей спальне.

Я картинно заломила бровь и скривила губы в усмешке. Надменной, разумеется – иной Райлен не заслуживал.

– Почему же?

Меня смерили новым внимательным взглядом. Ответ, как ни странно, прозвучал тепло:

– Потому что я нахожусь под покровом вашей ауры, госпожа Соули. Мне нельзя отходить от вас далее чем на десять шагов – иначе связь разорвется, маскировка рассыплется, а призрак вашей тетушки…

Договорить Райлену не удалось – в спальне резко похолодало, а из темноты, укрывавшей половину комнаты, донеслось недружелюбное «кхе-кхе».

Глава 11

Белесая фигура стояла на границе света, уперев руки в бока. Различить выражение лица тетушки я, разумеется, не могла, зато кожей чувствовала взгляд – суровый и тяжелый, как грозовая туча. Еще слышала нарочито громкое сопение и легкое постукивание каблучком.

– Так-так-так… – наконец, протянула тетушка Тьяна. Сделала несколько шагов вдоль границы и повторила уже громче: – Так-так-так!

А мне вдруг вспомнилось, что тетка по наши с близняшками души явилась, и никто, кроме нас, видеть и слышать ее не должен. От этой мысли сперва обмерла, а потом догадалась взглянуть на Райлена. Судя по кислому выражению лица, брюнет призрачную даму видел неплохо.

– А как? – не удержавшись, шепнула я.

Райлен скосил глаза, пояснил едва слышно:

– Ну я же маг…

Тетушка Тьяна запнулась, а меня словно молнией прибило – о Богиня! Прокололись!

– Маг? – изумленно переспросил призрак. А потом как заорет: – Маг?!

Сказать по правде – мне жутко, прям-таки нестерпимо захотелось уплыть в обморок. Но увы. Перипетии минувшего дня, да и ночи, да и… ох, ладно – перипетии всех последних дней и ночей сделать этого не дали. Я просто так устала бояться, что сил хватило лишь на то, чтобы виновато закусить губу.

– Госпожа призрак, перестаньте, – строго сказал Райлен. – Я не собираюсь причинять вам вред. Я вообще по другому, непрофильному делу.

Тетка встрепенулась. Спальню поглотила недоверчивая тишина, которую оборвал слаженный удивленный возглас:

– Что?

Маг шумно выдохнул и укоризненно взглянул на меня. И я искренне порадовалась, что сижу, ибо удержаться на ногах после следующего заявления было невозможно:

– Дорогая, не кричи, пожалуйста. Родителей разбудишь. И вообще, тебе нельзя волноваться. Ты же помнишь о своем положении?

Кажется, у меня рот от удивления приоткрылся. Хорошо, что матушка не видит, – она бы за столь явное нарушение этикета весь мозг выела.

– Каком положении? – встряла тетушка.

Губы Райлена дрогнули в улыбке, нежной, как первоцвет.

– Госпожа Тьяна, ну к чему уточнять? Вы же и так все поняли…

С этими словами нахал черноглазый наклонился ко мне и аккуратно коснулся живота. О Богиня!

– Лжете, господин маг. Лжете и не краснеете. Я прекрасно вижу ауру Соули, и она четко показывает – беременности нет!