Девушка из письма

Глава 35

Четверг, 12 февраля 1959

Айви проснулась, когда раздался детский плач. Она не собиралась спать, но изнеможение оказалось сильней, и теперь она проклинала себя за глупость. Айви и прежде много раз слышала, как плачут дети. Эльвира говорила, что от уколов детям на чердаке становилось очень плохо, и поэтому им приходилось присматривать друг за другом. Но до сегодняшнего дня Айви была не в силах им помочь.

Она села и обвела взглядом комнату, всматриваясь в девушек на соседних кроватях в поисках резких движений. Но все спали. Лишь время от времени то одна, то другая принимались что-то бормотать во сне. Всех здесь мучили ночные кошмары.

Айви все еще не верила, что поедет домой. Слишком внезапно все произошло. За завтраком к ней подошла Матушка Карлин и сказала, что завтра за ней приедет мать. И что перед отъездом все девушки посещают врача. Обычное дело. И Айви должна оказать ему содействие.

Он был молод. На взгляд Айви, лишь чуть старше ее самой. Мягкие каштановые волосы, модный синий блейзер [41] и манеры, говорившие об особом воспитании. Он вел себя мило, спрашивал, как она чувствует себя из-за ребенка и пребывания в обители Святой Маргарет. Конечно, Айви понимала, что лучше ему не доверять, и говорила очень мало. Пока он делал заметки, она сообщила, что благодарна за проведенное здесь время, счастлива, что Розе нашли хороший, любящий дом, а она сама смотрит в будущее, желая оставить все случившееся в прошлом. Он упомянул о ее худобе и завел разговор о голодовке, но Айви сказала лишь, что отчаянно тоскует по дому. Несомненно, Матушка Карлин и Отец Бенджамин это заметили и любезно решили ее отпустить. Он улыбнулся ее ответам и мягко кивнул, а кончик его ручки что-то нацарапал на листе бумаги, лежавшем между ними на столе.

41

Блейзер (англ. blazer) – однобортный или двубортный пиджак с накладными карманами без клапана. Часто имеет металлические пуговицы, нашитую на рукав или грудь эмблему

Айви отбросила одеяло, холод впился в ее ноги и нижнюю часть спины. Вздрогнув, она стянула с кровати одеяло и, осторожно завернувшись в него, на цыпочках двинулась по комнате. Скрип досок под ее ногами разрезал тишину. Она знала, что, скорее всего, по ту сторону двери наткнется на Сестру Фейт. Ночь за ночью та дремала в коридоре в кресле-качалке. Айви прежде не пыталась проскользнуть мимо нее. Не хватало смелости, да и шансы на успех, на ее взгляд, были невысоки. Но теперь, перед отъездом, у нее просто не было выбора. Она должна поговорить с Эльвирой. Другой возможности может не представиться.

Едва дыша, Айви приблизилась к двери и взглянула на латунную ручку. Девушка потянулась к ней дрожащей рукой, хоть и понимала, что шум неизбежен. А звук насторожит Сестру Фейт. Ручка, щелкнув, повернулась, и Айви, глубоко вздохнув, медленно потянула на себя тяжелую дубовую дверь. В груди болезненно колотилось сердце.

За дверью спальни в тишине коридора стояло пустое кресло. Оно мягко покачивалось, словно сидевший на нем только что поднялся, небрежно бросив на сиденье клетчатое одеяло. Айви разглядывала его, застыв в нерешительности. Внезапно из соседней уборной донесся звук бегущей воды, и кожа девушки покрылась мурашками. Она взглянула на тянущийся слева длинный коридор, в конце которого была еще одна дверь. Айви знала, что за этой дверью был путь наверх: на чердак и в спальню Эльвиры.

Сердце билось неровно, когда девушка быстро закрыла за собой дверь спальни и бросилась бежать. Босые ноги почти неслышно касались начищенных до блеска половиц. Нырнув во тьму в конце коридора, Айви услышала, как на двери в уборную поднялась щеколда, потом раздались шаги. Когда же девушка схватилась за ручку и повернула ее, Сестра Фейт громко кашлянула, и звук этот пронзил Айви, как электрический ток.

Девушка шагнула на ступеньку ведущей на чердак лестницы и медленно потянула за собой дверь. Наконец, та тихо щелкнула. А Айви замерла, заставляя себя дышать. И лишь когда уверилась, что Сестра Фейт не придет, бросилась вверх по крутой лестнице, перескакивая через ступеньку.

Оказавшись в спальне Эльвиры и увидев ряды детских кроваток по бокам узкой комнаты без окон, Айви смахнула слезы, которые так долго сдерживала. В каждой кроватке было по двое детей в возрасте от года до семи, привязанных за лодыжки к прутьям с обеих сторон. Большинство из них спали на грязных матрасиках, и лишь засунутые в рот большие пальцы служили им единственным утешением. Другие бодрствовали, глядя широко открытыми глазами на лунный свет, раскачиваясь взад-вперед, словно животные в клетках. Айви видела и темнокожих детей с длинными, спутанными волосами; азиатов, насколько она знала. Были и такие, кто никогда не вставал с кровати из-за физической неполноценности.

В углу комнаты из стены торчал грязный керамический умывальник. На полу под ним лежал кусочек мыла.

— Айви? — отчетливо раздался голос Эльвиры, и девушка обернулась. Красивая малышка, которая стала так дорога Айви, смотрела прямо на нее. — Что ты здесь делаешь?

Айви подбежала к ней, зная, что у них мало времени. Волосы Эльвиры были спутаны, лицо — грязным; от матраса отчетливо несло мочой. Девушке отчаянно захотелось подхватить малышку на руки и унести из этого унылого места.

— Эльви, послушай. Я не могу здесь задерживаться. Я просто пришла сообщить тебе, что уезжаю.

— Когда? — Из глаз малышки брызнули слезы. — Пожалуйста, не бросай меня.

— Все хорошо, Эльви. Я за тобой вернусь. Я завтра же пойду в полицию и расскажу, что здесь делают с тобой и с другими детьми. И когда мы вытащим тебя отсюда, я заберу тебя домой. Ты будешь жить со мной. — Она притянула Эльвиру к груди и крепко обняла.

— Жить с тобой? — Малышка взглянула на нее блестящими от слез глазами, и на Айви нахлынула такая тоска из-за всего того, что выпало на долю Эльвиры, что стало больно дышать.

— Да. Ты этого хочешь? — спросила она, все еще крепко прижимая к себе Эльвиру.

— Больше всего на свете.

— Тогда решено. Но, Эльви… никому ни слова об этом. Понимаешь? Завтра за мной приедет мама. Но потом я вернусь.

Эльвира кивнула.

— До того, как снова придут врачи?

— Да, обещаю. Мне нужно было с тобой поговорить, чтобы успокоить. Я знала, как ты расстроишься, когда поймешь, что я уехала. И не могла этого допустить. Тебе и так досталось. — Айви отстранилась и взяла ее за руки.

Эльвира заплакала, слезы заструились по щекам, оставляя дорожки на грязном личике.

— Прежде, чем ты вернешься, с тобой что-нибудь случится. Что-то плохое. Ведь и я плохая.

— Эльвира, посмотри на меня. Это не так. Ты не плохая, ты — ангел. Все, что говорят о тебе Сестры — ложь. А Господь знает правду, он все видит; все то зло, что они причиняют тебе, знает, как ты страдаешь. Он знает, что ты хорошая, вплоть до прядей волос на голове. В Евангелии от Луки, часть двенадцатая, стих седьмой, говорится: «А у вас и волосы на голове все сочтены». Не бойся. — Она взяла лицо Эльвиры в свои ладони.