Девушка из письма

— Пожалуйста, помогите, — прохрипел Алистер, с трудом переставляя ноги.

С каждой проходящей секундой он все сильнее молился, надеясь услышать шорох подъезжающей машины, почувствовать на себе руки Китти, помогающей ему забраться внутрь. А потом она отвезет его в больницу. Успокаивая, позаботится о нем. Она всегда его оберегала, с самой первой их встречи.

Китти была единственной, кому Алистер рассказал об Айви. Прошло уже тринадцать лет с тех пор, как он узнал о беременности девушки. И за все это время упомянул о ней лишь в разговоре с Отцом Бенджамином. Это случилось в 1956. В то время Алистер готовился подписать контракт с Брайтонским футбольным клубом. Он любил Айви, но был молод. И находился на гребне высочайшей волны в своей жизни. Отец его неоднократно предупреждал, что улыбчивые красотки со временем превращаются в унылых, вечно недовольных жен, способных положить конец всем мечтам. Поэтому, когда Алистер пришел в церковь, чтобы исповедаться в своих грехах, а Отец Бенджамин предложил решение проблемы, юноша сразу согласился.

Айви бы его не отпустила. Им было хорошо вместе, Алистер был влюблен в девушку, но ничего ей не обещал. Она писала ему несколько месяцев после рождения ребенка. Но в письмах было столько вымысла, что он просто перестал их открывать. Его злила подобная настойчивость. Айви явно потеряла рассудок, и Алистер был счастлив, что вовремя от нее сбежал. Он не представлял, что мог бы жениться на ком-то вроде нее, и вскоре окончательно убедился в своей правоте. У Айви не было ни подходящих манер, ни сдержанности, ни самообладания. Беременность явилась просто досадной ошибкой. Так почему же она не могла этого понять и просто продолжать жить дальше, как остальные девушки из обители Святой Маргарет? Письма становились все более беспокойными, и Алистер начал опасаться, что может произойти, если Айви когда-нибудь покинет обитель. И он решил поделиться своими тревогами с Отцом Бенджамином. Не хватало еще, чтобы какая-то девчонка поливала его грязью. А если об этом узнает его менеджер? Пресса? И Алистер с Отцом Бенджамином пришли к соглашению. В обмен на щедрое пожертвование найдется способ удерживать Айви в стенах обители Святой Маргарет как можно дольше.

Теперь Алистер уже видел дорогу, всего в нескольких шагах. Приступ сухого кашля разрывал горло; он не мог остановиться, не мог восстановить дыхание. Тяжело дышать. «Дыши!» Он рухнул на скамейку у входа, опустил голову между коленей и несколько раз неглубоко судорожно вдохнул. Нужно убраться из этого ледяного тумана, от него легкие горели огнем.

Алистер начал терять ощущение пространства. Попытался встать, но ноги его подогнулись, и он мешком рухнул на землю, ударившись головой о скамейку. Падение вышибло весь воздух, что еще оставался в теле. Он лежал спиной на земле, беспомощный, будто неспособный перевернуться жук. Вокруг разливались галлоны [40] воздуха, а он не мог сделать один-единственный вдох.

40

Галлон (мера жидких и сыпучих тел; английский галлон = 4,54 л

— Вставай, Ал! Мы опоздаем!

Он медленно открыл глаза и посмотрел вверх. Над ним стояла Айви, ее рыжие кудри были перевиты увядшими цветами, яркий луч света озарял бледное, перепачканное лицо.

— Айви? — с трудом пробормотал он.

— Служба начнется через минуту, все ждут. Глупыш, что ты делаешь на земле? Ты же испачкаешь костюм!

Когда она наклонилась вперед, чтобы взять Алистера за руку, он заметил живот, выступающий под белым шелковым платьем. Кое-где на нем разошлись швы. Под ногтями виднелась грязь, на испачканных ногах не было обуви.

— Я не могу двинуться, — прошептал он.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Айви, глаза ее заблестели от слез. — Отец Бенджамин ждет, чтобы нас поженить. Нам нужно идти!

Позади них появилась другая девушка, одетая в легкое голубое платье подружки невесты, все грязное и в жирных пятнах. В руках она держала плачущего младенца в одном лишь перепачканном подгузнике.

— Айви, что-то не так? — спросила она.

— Алистер сказал, что не может пойти со мной, — проговорила Айви, утирая слезы тыльной стороной грязной руки.

Ребенок заплакал еще громче и настойчивей.

— Вставай! — прокричала девушка. — Ты разобьешь сердце Айви.

Алистер заметил у дороги телефонную будку. Если он продолжит двигаться вперед, то шансы еще есть.

— Куда ты собрался? — спросила девушка.

И голова Алистера упала обратно. Она нависала сверху, злая, полная решимости. А у него больше не осталось сил двигаться. Закончился воздух для дыхания. Не было выхода. Слезы заструились по его щекам.

— Какой позор. — Она уселась прямо на него, зажав ему руками рот и нос. Поначалу он сопротивлялся, цепляясь ей за руки, пытался оттолкнуть, но силы были не равны. — Ты никогда не заботился об Айви. Ни о ком, кроме себя, — проговорила девушка, с силой ударив его по лицу.

Нет воздуха, нет сил, нет борьбы. Он смотрел, как Айви прижимает к себе ребенка, которого забрала у подруги, поет ему песенку, и малыш начинает смеяться.

— Карусель у нас в саду, медвежонок, я иду. Раз – шажок, два – шажок, щекочу тебя, дружок.

«Сними ее с меня. Помоги мне. ПОМОГИ МНЕ».

Алистер боролся, пытаясь дергать ногами, но они лежали неподвижно, будто придавленные упавшим деревом. Девушка сосредоточенно зажимала ему рот и нос, надавливая все сильнее, пока в груди его не возникла обжигающая боль. Затем поползла вверх по шее, проникла в мозг, снова и снова взрываясь внутри, подобно фейерверку. Медленно наползала темнота, словно он смотрел внутрь постепенно сужающегося туннеля. Карусель у нас в саду, медвежонок, я иду…

Смех ребенка становился все глуше. Все усилия Алистера дышать были бесполезны, будто он находился под водой. Казалось, он стал невесомым, погружался все глубже и глубже. Он откинул голову назад, пытаясь поймать напоследок несколько крошечных пузырьков воздуха. До того, как исчезнет навсегда.

И тогда он увидел Китти.

Взгляд его замер на ее лице, а он скользил вниз, глубже и глубже, пока внезапно яркий свет не пронзил тьму, заполнив весь туннель.

Ее голос прокричал его имя.

— Алистер. АЛИСТЕР!

«Китти, это ты?»

Он пытался открыть глаза, но погрузился слишком глубоко. Теперь уже поздно. Он устал, очень устал.

«Просто дай мне поспать. Пожалуйста, дай поспать».

Глава 31

Понедельник, 6 февраля 2017

Поездка на поезде обратно в Суссекс заняла два часа. Забрав машину, Сэм направилась к дому Джейн Коннорс. Она была здесь менее двух суток назад, но мир за это время разительно изменился.

Сэм достала блокнот, раскрывшийся на странице со списком имен: отец Бенджамин, Джордж Кэннон, мать Карлин, Алистер Хендерсон.

Сэм почувствовала, как внутри у нее все сжалось, сделала глубокий вдох и вытащила из сумочки письма Айви. Стиснула их так сильно, словно бы они были ключом в тайный мир, куда ей отчаянно хотелось попасть. Потом вылезла из машины и направилась к воротам соседнего дома. В прошлый раз отсюда за Сэм так пристально наблюдала старушка, что ей сделалось не по себе. Деревянная табличка на воротах гласила: «Розовый коттедж», но арка над ее головой была пуста. Девушка медленно двинулась вперед, осторожно ступая по обледеневшей брусчатке, ноги дрожали от недостатка сна.

Когда Сэм, протянув руку, нажала на звонок у двери, все ее тело дрожало. Сильнее затянув пояс пальто, она ждала ответа. Нервы начали медленно сдавать. Внезапно она поняла, что едва ли готова встретиться с женщиной, находящейся по другую сторону двери. Девушка снова нажала на кнопку звонка, затем отступила назад, оглядывая дом сверху донизу. И заметила, как дернулась штора в одном из окон.

Сэм открыла блокнот на новой странице.

Женщине, которая оставила фотографию Айви на крышке гроба Отца Бенджамина.