Девушка конец света

Когда сотрудники библиотеки поделились друг с другом всем, что рассказывал им старик, выяснилось, что никакой он не ученый и не профессор. А был он бывшим детективом. И привычка коротко стричься осталась у него с тех самых пор. До сорока пяти лет он работал в полиции и приехал в провинцию Чоллан-до по долгу службы. В погоне за преступником он добрался до острова Синчжи-до в области Вандо-гун, а закончилось все тем, что детектив оказался один на необитаемом острове. Это случилось, когда, притворившись рыбаком, он поехал на катере вместе с другими любителями рыбной ловли на дикий остров рядом с Синчжи-до. Убедившись, что преступника, которого он искал, в компании нет, он расслабился и стал пить соджу^[17] вместе с остальными рыбаками. Потом он отошел по нужде за большой валун на берегу. Справив дело, детектив присел на камень и стал смотреть на прилив, любуясь волнами, набегавшими на берег и откатывавшимися обратно в море. Незаметно для себя он провалился в сон, а когда открыл глаза, на небе уже мерцали бесчисленные звезды. Он встал, потянулся, огляделся и понял, что все еще стоит у вчерашнего камня и смотрит на вчерашнее море, а все вчерашние рыбаки напились, сели на катер вместе с таким же пьяным капитаном и уехали обратно на Синчжи-до. Детектив провел на острове два дня в полном одиночестве. Есть было нечего, а пить приходилось затхлую воду из лужи. Два дня он думал о том, что смерти он ничуть не боится, но все-таки он добрался аж до этого маленького островка совсем не затем, чтобы вот так умереть. Больше всего его огорчало, что он всю жизнь старался жить правильно и честно, а умереть ему придется на острове, где даже некому поведать о своей праведной жизни. Через два дня капитан рыболовецкого катера наконец отошел от беспробудного пьянства и у него закрались смутные подозрения, что где-то он напортачил. Вернувшись на остров, он нашел там забытого пассажира, однако это уже не был прежний детектив. Вернувшись на остров Синчжи-до и оттуда переправившись на Вандо, старик отправил письмо в отделение полиции, где работал, и сообщил, что увольняется по личным обстоятельствам. Затем он позвонил коллеге, с которым был на короткой ноге, и попросил того забрать его выходное пособие и передать половину суммы семье, а оставшуюся часть перевести на личный счет бывшего детектива. К счастью, в силу специфики его работы у него было достаточно левых доходов, о которых семья не имела ни малейшего представления. На эти сбережения он объездил один за другим города на южном побережье полуострова, а когда на его счет перечислили половину выходного пособия, обосновался в этом городе. В первую очередь он снял себе небольшой домик с видом на море в десяти минутах ходьбы от библиотеки. Затем открыл счет в банке на чужое имя по поддельным документам и перевел на него все оставшиеся деньги. Первый месяц стал для него своего рода экспериментом. Он бросил пить и курить, ел всего два раза в день — утром и вечером, при этом мясо позволял себе только раз в неделю. Он стал ложиться в девять, просыпаться в четыре утра и делать зарядку в парке перед библиотекой. Через месяц он посчитал, сколько у него ушло денег, и поделил весь оставшийся капитал на эту сумму. Оказалось, что сбережений ему хватит как минимум лет на десять подобной жизни. А учитывая проценты, которые банк ему будет ежемесячно начислять, денег может хватить и на дольше. Этого времени вполне должно было хватить на то, чтобы осуществить все задуманное. Завершив все свои подсчеты, бывший детектив начал ежедневно приходить в читальный зал библиотеки.

Как только речь зашла об этом старике, покончившем с собой, все сотрудники библиотеки забыли о переживаниях по поводу отпуска и стали наперебой делиться домыслами, связанными с этим человеком. Даже Чхве, отбросив мысли о том, что, если она пустит все на самотек, ей предстоит уйти в отпуск только в конце августа, похвасталась перед сидящими в комнате коллегами, как давно она начала помогать старику в поиске книг, заодно напомнив всем присутствующим, чего она успела достичь за это время. Первый раз старик пришел в библиотеку спустя примерно год после того, как Чхве начала здесь работать. Однажды он подошел к ней, когда она, как всегда, была занята какими-то библиотечными делами, и отвлек ее просьбой:

— Я хочу прочитать древнейшую в мире историю.

Чхве задумалась:

— Хм, может, это Библия? Или буддийские сутры? А может быть, мифы Древней Греции? Басни Эзопа? Да я и сама не знаю, что считается самой древней историей.

— Нет, вы не поняли, я хочу взять книгу «Древнейшая в мире история».

— А, ну вы знаете, мне нужен код книжки. Сейчас я посмотрю и скажу вам.

Он тут же протянул бланк заявки, в котором было написано имя автора, название «Древнейшая в мире история», номер 388.3 — к57с. Тоже книга под одним из трехсотых номеров. Обычаи, фольклор.

Совершенно растерявшись, Чхве спросила:

— А чем вас заинтересовала эта книга?

— Хочу посмотреть, есть ли там что-нибудь о том, как воскресить умершего.

Эта история Чхве разрядила обстановку. Все коллеги, столпившиеся вокруг нее, наконец-то смогли от души посмеяться, забыв о прежнем накале страстей. Все, кроме младшей сотрудницы Канг. Чтобы поддержать разговор, Пак, имевший восьмой ранг, поделился своими сомнениями, на самом ли деле старик совершил самоубийство, потому что это вполне могло быть и замаскированное убийство. Тут все стали строить предположения, кто во что горазд. Может быть, один из преступников, которого поймал бывший детектив, за свое примерное поведение в тюрьме в течение последних десяти лет был досрочно освобожден и, чтобы отомстить старику, приехал сюда и утопил несчастного? А может быть, последние десять лет бывший детектив сидел в библиотеке и расследовал дела, связанные с коррупцией в полиции, и, узнав о том, что он собирается обнародовать все, что накопал, высшие посты решили заставить его замолчать навсегда в морской пучине? А может быть, по его вине арестовали и казнили человека, который в итоге оказался невиновным, и, прожив десять лет с этим грузом на душе, старик наконец не выдержал и решил покончить с собой? Самую реалистичную версию выдвинул Пак, настаивавший на том, что проценты, которые старику начисляли на его счет, и все его ранние сбережения подошли к концу, вот и он сам решил, что лучше отдать концы в море, чем умереть от голода.

И тут Канг, которая не участвовала в общей беседе, а, погрузившись в свои мысли, не переставая мяла в руках распечатанные листы, вдруг начала всхлипывать. Все растерялись от неожиданности.

— Эй, ты чего? Плачешь что ли? Что случилось? — довольно резко окликнула ее Чхве. Едва только увидев раскисшую физиономию Канг, та сразу вспомнила о проблеме отпусков и сама тут же пала духом.

Канг вытерла слезы и ничего не ответила, только сидела, шмыгая носом. Ее лицо с черными следами растекшейся туши стало некрасивым от смазанной косметики. Только что разрядившаяся обстановка снова стала накаляться из-за молчаливого противоборства двух женщин.

— Ну, чего разревелась? Скажи хоть, что случилось. Обидел тебя кто? — снова стала приставать Чхве, задавливая девушку вопросами и ледяным тоном.

— Мне нужно немного передохнуть. Просто отдохнуть, — ответила Канг дрожащим голосом. Слезы снова покатились у нее из глаз, она вскочила с места и выбежала из комнаты. Чхве открыла рот и уже не умолкала ни на минуту. Отдохнуть! Подумать только! О май гат! Ей нужен чертов отпуск летом!

На следующий день в библиотеку пришел мужчина, назвавшийся сыном покойного старика. Узнав, что на южном побережье нашли тело его отца, который бросил семью и больше десяти лет скрывался неизвестно где, он посомневался некоторое время, но решил-таки приехать в этот город с одной лишь целью — уладить все необходимые формальности и разобраться с вещами покойного. Изначально у него даже и мысли не было попытаться узнать что-либо об отце, так трусливо сбежавшем от них с матерью. Но, пробыв в доме старика почти сутки, он изменил свое решение. Отчасти из-за того, что соседи рассказали ему, что тот каждый день проводил в библиотеке за чтением книг, за исключением, конечно, праздников, когда библиотека была закрыта. А отчасти из-за свитера, который сын нашел в доме покойного.

Домик стоял на небольшом возвышении в закоулке и гармонично вписывался в этот район трущоб, оставшихся еще со времен гражданской войны, когда все эти домики построили на скорую руку, чтобы временно разместить беженцев с севера. Со временем все дома перестроили, крыши покрыли черепицей, железом или оцинкованными пластинами, и только дом в самом тупике остался таким, каким был с самого начала. Сын покойного поднялся по лестнице, залатанной многочисленными цементными заплатами, открыл железную дверь, с которой уже местами сошла синяя краска, и вошел во внутренний дворик старого дома. Совершенно неожиданно он обнаружил, что на этом пятачке, залитом цементом, нашлось место для маленькой лужайки, где вдоль низенькой оградки росли подсолнухи, бананы и декоративные растения. Он сел на грубые доски крыльца под синей жестяной крышей и посмотрел за ограду. Вдалеке между островами было видно море. Интересно, будет ли видно это красивое море из окна дома?

В комнате, где раньше жил старик, было практически пусто: маленький стол у окна, из которого действительно открывался чудесный вид, подушка, чтобы сидеть на полу, аккуратно сложенный матрас, спальные принадлежности и одна-единственная спортивная сумка с вещами. Мягко говоря, комната аскета. Комната выглядела так, что можно было подумать, будто хозяин собрался переночевать здесь в последний раз и куда-то уехать наутро. На гвозде, вбитом в стену, висел коричневый свитер. Это был старый, потрепанный свитер с вытянутыми рукавами и растянутыми манжетами. Несложно было догадаться, сколько всего повидал этот обычный свитер, какие часто носили в деревнях годах в девяностых. До этой поездки сын думал, что смог забыть отца так же, как и тот смог бросить семью. Но теперь он понял, что на самом деле невозможно вычеркнуть отца из своей жизни. И этот болтающийся на гвозде свитер, который он нашел в комнате покойного в городе всего лишь в пяти часах езды на машине от того места, где они жили с матерью, всколыхнул в нем много горьких чувств. Гордиться своим отцом он не мог. И он никогда не пытался понять, что двигало стариком, когда тот бросил семью и сбежал в этот город. Но, проведя целую ночь, упершись взглядом в поношенный коричневый свитер, висевший на гвозде, сын вдруг захотел узнать, чем занимался прошедшее десятилетие отец, от которого осталась всего одна сумка с вещами.

Узнав от соседей, что отец почти все время проводил в читальном зале, сын решил зайти в библиотеку. Однако как раз на этот день пришлось открытие летнего читального лагеря, и у сотрудников не было ни минутки, чтобы поговорить с мужчиной. В придачу Канг, которая никак не могла согласиться на какой-нибудь разумный компромисс по поводу отпуска, еще и не вышла на работу в тот день, так что в библиотеке и вовсе не хватало рук. Чхве с самого утра была не в духе из-за выкрутасов Канг и на все расспросы по поводу покойного сказала только, что он каждый день приходил в библиотеку, а больше ей сказать нечего. Все время, что она разговаривала с сыном старика, было слышно, как галдят и носятся по всему залу дети на третьем этаже. Чхве повторила, что не знает, почему бывший детектив ежедневно приходил в библиотеку, что и зачем записывал себе в блокнот. Затем она сняла трубку, позвонила на третий этаж и стала довольно резко отчитывать Пака за то, что тот не в состоянии утихомирить детей и вообще не следит за ними. Единственное, что Чхве смогла сказать сыну покойного наверняка, это то, что тот брал книгу «Древнейшая в мире история». А потом Чхве сама начала расспрашивать мужчину об его отце. Тот без особого смущения рассказал про жизнь родителя, и, как раз когда он закончил говорить, раздался звонок от Канг. Она сообщила, что плохо себя чувствует, берет отгул и в этот день вообще не выйдет на работу. Это стало последней каплей, от которой Чхве взорвалась.

Мужчина посмотрел, как Чхве с красным лицом кричала в телефонную трубку, встал и тихо вышел за дверь. Он прошел в общий читальный зал, подошел к круглому столу, который упомянула Чхве, и внимательно осмотрел стулья вокруг, как будто надеялся найти следы отца. Красноватые деревянные стулья, на которых отец сидел каждый день с девяти утра до шести вечера, были сделаны добротно. Мужчина сел на один из них и бездумно уставился на книжные полки. Он постучал пальцами по столу, повернулся и стал глядеть в окно, любуясь пейзажем. Через некоторое время он поднялся и пошел к книжным полкам: сначала к трехсотым номерам, а затем пересек зал по неширокому проходу между стульями и пробежал глазами книги с девятисотыми номерами. Книг было столько, что даже за десять лет ежедневного чтения их было все не осилить. Было бы у него столько времени, он стал бы читать книги по литературе, которые шли под восьмисотыми номерами. Но даже через десять лет вряд ли он смог бы похвастаться, что прочитал их все. Да и вообще неизвестно, читал ли на самом деле отец все эти книги, пока сидел за круглым столом. На этой мысли мужчина понял, что больше он уже ничего здесь не узнает про покойного, и вышел из библиотеки.

Вечером, когда сотрудники расходились после рабочего дня, Чхве предложила всем желающим пойти в пивную через дорогу, послушать очень интересную историю, которую она узнала утром от сына бывшего детектива. Работники библиотеки, трудившиеся накануне допоздна, чтобы успеть подготовить летний лагерь для детей, не хотели ни пива, ни историй, но, зная, что Чхве весь день злилась из-за Канг с ее нервным срывом и отгулом после этого, коллеги решили принять удар на себя и скрепя сердце пошли все вместе пить пиво. Как только все расселись, Чхве начала пересказывать историю, услышанную утром от сына покойного, который не знал, где и чем занимался его отец последние десять лет. Однако история оказалась такой длинной, что конца затянувшимся посиделкам не предвиделось. Черт бы побрал этот летний отпуск!