Девушка конец света

Итак, старик исчез из дома, когда его сын учился во втором классе старшей школы. Это случилось утром обычного дня, ничем не отличавшегося от других дней того года. Отец позавтракал, читая газету за столом, надел новый коричневый свитер, который подарила ему жена, и вышел за дверь. К вечеру, когда из низких облаков начал накрапывать осенний дождь, он так и не вернулся домой. Только ранним утром следующего дня отец позвонил домой и объяснил жене, вскочившей с кровати, что по работе ему внезапно пришлось уехать на несколько дней. Женщина начала переживать, что он уехал даже без сменного белья, но не подумала спросить, куда и на сколько он поехал. Пока его не перевели в отдел внутренней безопасности главного провинциального полицейского управления несколько лет назад, он довольно часто срывался в такие неожиданные командировки, поэтому она не стала беспокоиться, зная, что муж всегда звонит из поездок. Конечно, их разговоры не отличались замысловатостью: «Дома все в порядке? Все в порядке. У меня все хорошо. Следи за собой, кушай хорошо». Но в этот раз он не звонил. Вместо этого, наоборот, несколько раз ему пытался дозвониться человек, представившийся журналистом. Через четыре дня женщиной овладело нехорошее предчувствие. Она позвонила в участок на работу мужу.

Трубку передавали от одного сотрудника другому, потом наконец какой-то мужчина сказал, что она ошиблась номером и человек с таким именем здесь не работает. Несчастная женщина была ошеломлена. Она решила, что, вероятно, мужчина, с которым она разговаривала, просто не знает ее мужа и что они на самом деле работают вместе. Отчасти она была права, но только отчасти. Ее муж действительно работал в главном управлении, но, в отсутствие начальника антикоммунистического отдела, всё подразделение ее мужа было переведено в другое здание. Она позвонила еще по нескольким номерам и, когда после всех формальностей установили ее личность, с большим трудом получила, наконец, телефон торговой фирмы «Янгчжон». Эта фиктивная фирма была настоящим местом работы ее мужа. Когда она дозвонилась туда, ей ответил непосредственный начальник мужа Ким Сан Му, он не назвал ни чина, ни звания, а сказал только, что является начальником отдела.

Ким Сан Му сказал, что ее муж без каких-либо объяснений уже целую неделю не выходит на работу, все беспокоятся по этому поводу, и если прогулы будут продолжаться, то не избежать административных наказаний со стороны кадровиков. Интуиция подсказывала женщине, что муж попал в какую-то серьезную передрягу. Она высказала встречное недовольство, что никто из сотрудников не позвонил ему домой, раз уж все так волнуются. Ким Сан Му ответил, что это специфика их работы, и ледяным тоном напомнил, что они работают в особом отделе. Его слова множеством мелких насекомых заползли ей в ухо и мурашками разбежались по всему телу. По голосу начальника женщина поняла, что дурное предчувствие не обманывало ее. Она также догадывалась, что вместо сотрудников фиктивной торговой фирмы скорее проявят себя журналисты.

На следующий день Ким Сан Му зашел в полуподвальное кафе в закоулке на рынке в районе Ёндынгпхо, опоздав на встречу часа на два. Он выглядел лет на десять младше ее мужа. Вероятно, он только-только разменял пятый десяток, но на висках уже была заметна седина. Ким Сан Му скупо разъяснил, что из-за набирающих обороты студенческих демонстраций работы стало невпроворот, поэтому он с трудом выкроил время для встречи. Он спросил у женщины, не замечала ли та в последнее время что-нибудь необычное или странное в поведении мужа. На что она сказала, что понятия не имеет, как связана их фирма со студенческими демонстрациями, и, может, они, конечно, торгуют слезоточивым газом для разгона митингующих, но с тех пор, как ее муж стал работать в этой фирме, его поведение действительно изменилось. Ким Сан Му сразу отметил, что именно от этого все проблемы: ее муж не справлялся с работой, и теперь вся организация находится в кризисном положении, а виновник случившегося, похоже, решил сбежать, чтобы не нести ответственность. Хотя женщина и спросила, что такого натворил ее муж, Ким Сан Му ничего не ответил, состроил бульдожью гримасу, а потом начал медленно ей втолковывать:

— Уважаемая, в этом мире есть три типа мух. Обычные грязные мусорные мухи, еще более поганые мухи, которые летают вокруг дерьма, но среди всех самые отвратительные — это журналисты, которые ничем не брезгуют. И сейчас они все высунулись и слетаются к тому дерьмецу, что оставил ваш муж. Если столкнетесь с ними, постарайтесь, как можете, избегать общения, чтобы самой не вляпаться. А ваш муж скоро вернется, ну а если нет… — Ким Ман Су не договорил.

Женщина пристально смотрела на него, понимая, что именно от его слов зависит судьба супруга.

— Думаю, мы друг друга поняли, так что ступайте домой. Если кто-нибудь пронюхает, что высокопоставленный начальник исчез и не появляется на работе, то эти гады тут же все слетятся и начнут рыть глубже. Подумайте, вы же не хотите этого. Так что, если журналисты будут спрашивать, куда подевался ваш муж, скажите, что он стал ходить налево и вы выставили его за дверь. Как было бы хорошо, если бы это действительно было так. Скорее бы уже все кончилось.

Она не знала, во что вляпался муж, но, как и предсказывал Ким Сан Му, только она вернулась домой, журналисты стали звонить без перебоя и интересоваться ее супругом. Женщина упорно отмалчивалась, а журналисты все наседали: «Скрывая все от нас, вы делу не поможете. Мы прекрасно знаем, что ваш муж не работает ни в какой фирме „Янгчжон“. Вы же видите, страну лихорадит. Пока они его еще покрывают, но если что, на вашего муженька все и повесят, пока он где-то пропадает. У вас дома телевизора, что ли, нет? Не слышали, что студента убили? Если вы скажете, где муж, мы сможем его защитить. Сами подумайте. Да какие измены?! Что вы говорите? С кем это? Ким Сан Му? Кто это? Ой, да вы смерти, что ли, своему мужу желаете? Совсем с ума сошли?»

Она наконец разобралась, о каком дерьме говорил Ким Сан Му и журналисты, поэтому просто выключила телевизор, выдернула телефон из розетки и никому не открывала дверь. Отрезанная от внешнего мира, она не знала про студентку, которую запытали до смерти в полиции, про расследование этого дела, когда о нем стало известно общественности, о докладе специального отдела, созванного для расследования этого дела, и что в нем заявлялось, будто бы к преступлению причастен один-единственный полицейский, скрывшийся в неизвестном направлении и объявленный в розыск. Не знала она и о том, что доклад не вызвал доверия у граждан. Ей не было до всего этого дела. По ночам она думала только о том, какого цвета был свитер, в котором ушел муж. Она никак не могла вспомнить цвет. Это был настолько непримечательный свитер, что, отойди ее муж на десять шагов, она уже не смогла бы сказать, во что он был одет. Она переживала, как он будет ходить в этом тонком свитере, когда наступит зима, которая уже не за горами. И в итоге, совсем потеряв покой от мыслей о приближающихся холодах, она, недолго думая, позвонила Ким Сан Му. После многократных звонков ее наконец соединили, но она даже слова не успела сказать, как бывший начальник ее мужа сообщил, что тот прислал на работу заявление об увольнении, которое уже подписали, и что смысла звонить в отдел больше нет. Она начала была что-то кричать в ответ, но Ким Сан Му раздраженно перебил ее.

Когда Чхве дошла до этого места в рассказе, раздался звонок ее телефона. Она нажала кнопку ответа, но все же закончила историю репликой Ким Сан Му. Коллеги за столом засмеялись. Тем временем Чхве поднесла телефон к уху, но там уже повесили трубку. Она посмотрела, что звонила Канг. Издевательство какое-то! Чхве, у которой сразу испортилось настроение, перезвонила обратно, но Канг не взяла трубку.

Утро того дня. Канг проснулась и, только открыв глаза, поняла, что у нее нет ни сил, ни желания идти в библиотеку, тогда она снова натянула на себя одеяло, а ближе к полудню позвонила и сказала, что не выйдет на работу. Так что она упустила возможность узнать историю старика, которую поведал его сын. Разговор с Чхве был настолько ужасен, что даже не хотелось вспоминать об этом. Она прекрасно понимала, что подвела всех, не выйдя на работу в первый день летнего лагеря, когда и так не хватает рук. «Но все равно, разве можно так разговаривать с работником, который звонит сказать, что заболел? Говорите, всегда думаю только о себе и подставляю своих же друзей на работе? Ладно. Говорите, толку от меня никакого — одни неприятности? Допустим. Но вот интересно, что подвигло вас сказать девушке, которая до сих пор не замужем, что она вертихвостка и кокетничает с любым мужиком, которого видит? Вот уж не знаю, о чем вы думали, но ведь понятно, что злитесь вы из-за летнего отпуска. О нем бы и говорили! Если б я знала, что все так повернется, то пошла бы в библиотеку, даже если б при смерти была», — думала Канг, которой стало только хуже после того, как она попросила себе один день отгула. Зря только позвонила. Она лежала в полном одиночестве, укутавшись в одеяло, и плакала. Так она провалялась весь день: то засыпала, то просыпалась, снова начинала плакать и проваливалась в сон. Ближе к вечеру она встала, несмотря на слабость и ломоту во всем теле, и приготовила себе поесть. От горячей пищи вернулись силы и сразу стало казаться, что Чхве не такой уж плохой человек, и если ей рассказать все как есть, то она обязательно поймет, почему накануне Канг не смогла сдержаться и в слезах выбежала из комнаты и почему сегодня ей так плохо, что она даже не смогла выйти на работу. Канг нашла номер Чхве и нажала кнопку вызова на мобильнике. Послышались гудки.

Все было на ней. Начиная от внедрения новой системы нумерации и, конечно, все, что касалось выдачи и приема, а также возврата просроченных книг. Она же составляла списки заказов читателей и ожидающихся поступлений, которые потом вывешивала на доске объявлений. За все дела в общем читальном зале тоже отвечала Канг. Когда она шла работать в библиотеку, то думала, что у нее там будет время попить кофе или почитать какую-нибудь интересную книгу, как, скажем, у Чхве. Она никак не предполагала, что в действительности ей будет не отойти от своего рабочего места, где она встречает посетителей, выдает книги и повторяет как попугай: «Срок возвращения книги — шестое число следующего месяца». Что же касается расстановки книг обратно на места, то те немногочисленные книги, которые оставляли в специальной коробке при выходе, можно было со спокойной душой быстро поставить на полки следующим утром. Однако все те книги, которые бросали тут и там по всему читальному залу, и те, которые возвращали ей ближе к закрытию, просто выводили ее из себя, и ей хотелось побыстрее расставить все, чтобы закончить работу. Зачастую, особенно в те дни, когда вечером у нее была какая-нибудь встреча, она расставляла книги только по номеру секции, не разбирая их по порядку внутри общего номера. Более аккуратные библиотекари тоже редко расставляли книги по порядковому номеру вплоть до последней цифры, но все-таки они расставляли книги в алфавитном порядке хотя бы до второй буквы в фамилии автора и расставляли тома в нужном порядке. Однако Канг игнорировала алфавитный порядок и просто ставила книги в секцию по первой цифре номера. Конечно, обычные читатели ничего в этом не понимали и не замечали таких тонкостей, но любой человек, хоть сколько-нибудь знакомый с работой библиотеки, увидев этот бардак, просто ужаснулся бы.

И именно он, этот старик, первый обратил внимание на хаос, царивший на полках. Хотя он ничего и не понимал в системе номеров, он прекрасно помнил место каждой книги в библиотеке. И более того, он знал, что накануне праздничных дней персонал библиотеки оставался после окончания рабочего дня, чтобы разобрать книги и расставить их по своим местам. В тот день Канг, тихо скуля себе под нос, допоздна разбирала весь этот бедлам на полках, и, наверное, если бы не старик, она проковырялась бы до утра. Он расставлял книги по местам исключительно по памяти, но, когда Канг сверяла номера, оказывалось, что все книги действительно стоят на своем месте. Восхищению девушки не было предела. И пока они вдвоем расставляли книги на полки, у них было время вдоволь поговорить. Сначала разговор шел о книгах. Оказалось, что старик обладал талантом переживать все события, описанные в книгах, так, будто он сам был им свидетелем. Сотрудники библиотеки думали, что он читает только книги под трехсотыми и девятисотыми номерами, но на самом деле он также часто читал книги по литературе под восьмисотыми номерами, по искусству — шестисотые номера, конечно же, книги по философии — сотые номера и даже техническую литературу под пятисотыми номерами. Поэтому он, как драгоценными камнями, сыпал интересными фактами, почерпнутыми из книг по литературе, искусству, философии, рассказывал о мировых научных открытиях.

— Я бы тоже хотела, как вы, весь день только и делать, что читать. Здорово вот так жить! — сказала Канг, когда они вместе со стариком выходили из библиотеки, наконец расставив все книги по местам.

Он грустно усмехнулся в ответ:

— Верно. Я десять лет только тем и занимаюсь, что ежедневно читаю. Кажется, я перечитал уже все книги в вашей библиотеке. Пора завязывать с этим. Но вот что странно: сначала все было по-другому, но теперь чем больше я читаю, тем несчастнее становлюсь. Уж лучше бы и не начинал никогда.